Попа образовалась в глубокой древности. Она возникла, когда человек решил наконец подняться с четверенек и стал ходить на двух ногах. Это был поворотный момент эволюции: именно тогда ягодичные мышцы достигли значительного развития. Из всех ныне существующих видов приматов только человек наделен округлой, неизменно выступающей попой. Впрочем, некоторые исследователи полагают, что такие же попы есть и у лам, живущих в Андах. Во всяком случае, подчеркивая отличие шимпанзе от людей, первых описывают именно как «приматов с плоскими ягодицами». Хотя определение «плоские», конечно, лишает само понятие ягодиц всякого смысла.

Итак, зарождение попы совпадает с началом прямо- хождения, а этому явлению, как утверждает Ив Коппенс[1], не менее трех-четырех миллионов лет. Речь идет о золотом веке австралопитека афарского (Australopitecus afarensis), обитавшего на территории современных Эфиопии и Танзании. По мнению Коппенса, этот золотой век наступил после подъема Восточно-Африканского рифта — глубокой впадины с многочисленными вулканическими выходами, тянувшейся от Джибути до озера Малави. Материк начал делиться вдоль рифта надвое, климат тоже изменился. На западе межтропической Африки он остался влажным, здесь сохранились леса, и обезьяны продолжили жить на деревьях. На востоке же на смену лесу пришла саванна, и люди спустились на землю. У них освободились руки, изменилась посадка черепа на позвоночном столбе, что дало толчок развитию мозга. Любопытная гипотеза: именно стремительному росту мозга обязана своим появлением попа. Выдвигалась и другая теория: австралопитек был всего лишь большой обезьяной, чье развитие замедлилось вследствие модификации одного из генов. Затылочное отверстие, связывающее мозг с позвоночником, сохранилось в неизменности у основания черепа (как у детенышей шимпанзе). Мышцы скорректировали костное строение, и таз округлился. Очевидно одно: ягодицы приобрели свою современную форму не сразу после того, как древний человек стал прямоходящим. Понадобилось очень много времени, чтобы мохнатая малосимпатичная задница превратилась в столь любимую нами мягкую и гладкую попку.

Люси, самая знаменитая из всех известных нам австралопитеков афарских (по правде говоря, мы вообще знаем очень мало представителей этого вида), была найдена в 1974 году в Эфиопии. Ей более трех миллионов лет. Люси позволяет нам составить общее представление о тех, кому выпала честь быть обладателями первой в мире попы. Стоит сразу уточнить, что ягодицы у Люси то появлялись, то исчезали: она продолжала лазить по деревьям в поисках еды, ночлега и укрытия от хищников и при этом, естественно, убирала зад, втягивала его. Но, спускаясь на землю, она прекрасно передвигалась на двух ногах благодаря укороченному тазу и скошенным бедренным костям. Люси была очень маленькой. В возрасте примерно двадцати лет она едва достигала роста шестилетнего ребенка (1,05 м при весе в 30 кг) и выглядела весьма непривлекательно: огромные руки и короткие ноги, почти плоское лицо, маленькая голова и взгляд исподлобья. Люси искала у себя блох, выкапывала и поедала термитов, спала или верещала: хотя мордочка у нее была довольно узкой, устройство гортани все равно не позволяло ей издавать членораздельные звуки (хотя ученые до сих пор спорят по этому поводу). Поскольку археологи нашли только скелет Люси, мы не можем составить точного представления о ее ягодицах, но предполагаем, что они напоминали редкий морской кокос, произрастающий на островке Праслен на Сейшелах; из-за необычной формы его называют кокосовой задницей. Итак, прошел добрый миллион лет, прежде чем на смену непостоянным ягодицам человека умелого (Homo habilis) пришел основательный зад человека прямоходящего (Homo erectus).

Обезьяны, оставшиеся жить в лесу, ягодицами так и не обзавелись, что, впрочем, не слишком им мешало. Как пишет Десмонд Моррис[2], если обезьяна-самка хочет послать сексуальный сигнал самцу, она открыто демонстрирует ему свой зад. Зрелище поистине удивительное, поскольку у самок многих видов обезьян задница с приближением овуляции приобретает цвет жгучего красного перца и сильно набухает. Совокупление возможно только в момент максимального увеличения этого органа, поэтому самцам бабуинов и шимпанзе приходится всю жизнь бегать от одного красного зада к другому, чтобы забыть о том, как их обидела природа. У женских особей человеческого вида все происходит иначе. Их ягодицы не изменяются во время менструального цикла — они остаются выпуклыми постоянно. Женщина готова к соитию всегда, даже в те дни, когда зачатие невозможно. Это обстоятельство долгие века вызывало раздражение католической церкви.

Десмонд Моррис пишет и о другом наблюдении: на груди у самок обезьян гелад находится подобие их зада. Область гениталий у гелад ярко-розовая, окаймленная белыми сосочками, в центре расположена кроваво-красная вульва, и в период овуляции этот же рисунок проявляется на груди гелад.

Таким образом самки становятся счастливыми обладательницами двух вульв, что может ввести самца в заблуждение, но наверняка не оставит равнодушным. Подобные явления, добавляет Моррис, имеют место и у человеческих самок. Если бы женщина явила взору самца свой обнаженный зад, он увидел бы пару красных губ меж двух пухлых полушарий. Впрочем, у людей так поступать не принято. Когда мы начали передвигаться в вертикальном положении, нижняя часть тела стала передней, то есть самой видимой и доступной из всех сигнальных зон. Нет ничего удивительного в том, что на передней стороне тела женщины можно найти проявления мимикрии. Накрашенные яркой помадой губы являются подобием половых губ, а груди похожи на круглые ягодицы.

Многие не согласятся с последним утверждением: грудь, мол, слишком сильно отвисает и имеет лишь отдаленное сходство с выпуклой попой. На это Моррис возражает: конечно — если это грудь не первой молодости. Женщина достигает половой зрелости к 23 годам, то есть до этого ее грудь выглядит наиболее упругой и полной, хотя сегодня все чаще прибегают к различным ухищрениям и приемам, чтобы придать груди не соответствующую возрасту форму. Но даже и без этих уловок женская грудь достаточно похожа на попу, чтобы сигнал не остался непонятым. Миметизм, считает Моррис, всегда эффективен, даже если он не очень точен. Кстати, на ягодицы похожи не только груди, но и плечи и пухлые колени. Особенно если колени сдвинуты, а плечо поднято и касается щеки. Можно сказать, что у человеческой самки — единственной из всех приматов — ягодицы есть почти повсюду.

Жорж Батай в «Теменном глазе» с удивлением отмечает, сколь не схожи между собой ягодицы человека и бабуина. Это откровение посетило Батая в июле 1927 года в лондонском зоологическом саду. Нагота анального выступа обезьян повергла его в «какой-то восторженный ступор». Эти бесстыдные выпуклости, вместилища фекалий, окрашенные в ослепительно яркие цвета — от ярко-красного до перламутрово-лилового, — непристойная откровенность безволосого ануса, напоминающего созревший фурункул, этот огромный кусок сырого розового мяса — все показалось ему исполненным комического великолепия и невыразимого ужаса. Для Батая обезьяний зад «выразителен, как солнце». Непристойность эта, уточняет он, достигла такой степени, что эволюция избавила некоторых обезьян от хвоста, в любом случае не способного скрыть огромный мешок плоти. Высвобождение анальных сил, по мнению Батая, сродни извержению вулканов. На загадочные колики живой природы под сенью липкого сумрака лесов земля ответила веселым ревом своих внутренностей, рвотой неведомых кратеров. По весьма смелому определению Батая, «земной шар покрыт анусами вулканов».

А что же человек? У людей, по мнению Батая, произошло своего рода смещение от ануса к голове: силы, до определенного момента заставлявшие набухать анальное отверстие, воспламенившие его, внезапно перекинулись налицо и шею. С тех пор как человек стоит на двух ногах, голова взяла на себя часть функций по очищению организма, которые раньше выполняло отверстие, находящееся на другом конце тела: люди плюются, кашляют, зевают, рыгают, сморкаются, чихают гораздо чаще и обильнее других животных, но главное — они обрели странную способность рыдать и хохотать до упаду. Батай полагает, что блеск и яркость окраски, нередкие в животном мире и сосредоточенные, как правило, в области головы, у обезьян природа перенаправила к противоположной оконечности тела, а наш анус, лишенный былого сияния, скрылся в темноте узкой ложбинки, разделяющей ягодицы. Весьма пессимистичный взгляд на человеческую попу.