Но жизнь показала другое.

Организация минитменов, осуществляя права на «свободу слова, печати и собраний», скоростными темпами готовила своих людей «к боям».

Для этого минитмены создали несколько «школ партизанской войны». Обычно школа располагалась на большой уединенной ферме где-нибудь среди пастбищ. Там не Нью-Йорк. Там скачи, скачи, хоть целый день скачи — не увидишь ничего, кроме полей. Тишь. Глушь. Нутряная Америка, о которой и говорил мне в своё время перед началом поездки чиновник из ААА с закутанным горлом.

Мне хотелось бы передать здесь слова слушателя одной из этих школ. И даже привести записи из его блокнота — так сказать, конспекты лекций.

Вначале несколько выдержек из брошюры — учебника, который раздавали участникам «семинара по партизанской войне». Такой семинар состоялся 28 и 29 сентября 1963 года неподалёку от Темкекулы, штат Калифорния. Брошюрка попала в руки генерального прокурора штата мистера Линча. Вот почему я имею возможность её здесь цитировать. «Газ метан, или нервный газ, можно получить, если маленькие кусочки тефлонового пластика вложить в сигарету. Результаты всегда смертельны и почти всегда немедленны.

Полная формула изготовления нитроглицерина приводится на стр. 2. Осторожно!!! Не допускать неопытных!!!»

Это пример того, как обучают. А вот пример того, как обучаются. В 1965 году недельные сборы группы минитменов проводились неподалёку от Канзас-Сити. Занятия вели сам Депю и его ближайшие помощники. Одну из тетрадей с конспектами «лекций» случайно нашел полицейский из Канзас-Сити. Записи сделаны карандашом. Каждая фраза в книжке начинается с новой строки.

«Первоначальная задача партизанских действий — психологический, эффект… Мы должны победить в психологической войне… Мы должны сломить дух врага… Крепить дух минитменов… Несколько типов угроз… Левому радиожурналисту была послана посылка — коробка со скорпионом внутри… Изучи, как открывать любые замки, — это не трудно… Заходи в штаб-квартиры „мирников“, запомни все, что увидишь в комнате, а потом в угрожающем анонимном письме к ним опиши их комнату — они будут знать, что за ними следят… Угрозы почтой — очень действенны… Возьми кристаллы йодина (дальше идет рецепт взрывчатого вещества). Это очень опасно. Само детонирующее средство. Положи под дверь и уйди… Если лидер группы в Ныо-Джерси считает необходимым связаться с лидером в Калифорнии, он должен делать это через национальное руководство… Человеку, которому вы доверяете сегодня, вы, может быть, не будете доверять завтра…»

Затем следует подряд несколько страниц, где на каждой строчке стоят лишь два слова: слева «красный», справа — ругательство. Затем слева — ругательство, а напротив него — «красный». Видимо, это была лекция по воспитанию ненависти…

Подготовить врага психологически к поражению — это целая система мер, разработанная руководителями минитменов и передаваемая рядовым членам во время тайных военных сборов в разных концах страны. Эта система предусматривала, например, и такие мероприятия. Если у «объекта обработки» есть во дворе плавательный бассейн, то в бассейн следует незаметно влить две канистры бензина и поместить небольшой взрыватель. Взрыв и вспышка пламени на поверхности бассейна, как указывается в инструкции, «должны произойти в тот момент, когда „объект“ уже вошёл в воду или собирается войти. Если взрыв произойдёт в отсутствие „объекта“, то этим будет достигнут лишь психологический эффект».

На семинаре внушали: весьма успешно можно действовать на психику «интеллигентов левого направления» телефонными звонками поздно ночью, часа так в два или три. Человек спросонья берет трубку и слышит голос: «Мы всё про тебя знаем, интеллигентская сволочь. Мы расстреляем тебя одним из первых, как только настанет ДЕНЬ». И так подряд несколько ночей. Если тот, кому звонят, знает голос, то инструкция советует сделать по-другому: позвонил и молчи. Дыши в трубку. Чтобы тот спросонья терялся в догадках. Чтобы слышал только тяжелое дыхание, «чтобы у него возникло ощущение, будто кто-то стоит над ним с ножом или пистолетом, кто-то постоянно следит за ним, знает о каждом движении, дышит в затылок…».

Не так давно минитмены ночью разбросали на улицах городах Рузвельт на. Лонг-Айленде, где живёт 60 процентов белых и 40 процентов негров, листовки такого содержания: «Убивайте БЕЛЫХ ДЬЯВОЛОВ… Мы убьём белого человека. Мы получим удовольствие от белой женщины. Мы размозжим черепа белых младенцев о стволы ближайших деревьев. Готовьтесь. Ваша гибель близка. Скоро начнется… Чёрная власть».

На другой день жители белых кварталов принялись создавать отряды самообороны.

Такая провокационная литература у минитменов называется «вспомогательной».

Отель в Брасселсе (Брюсселе) рекламировался так: «„Уитмонд хотэл“ — современные удобства, семейные обеды, вкусные сэндвичи». Под словами «вкусные сэндвичи» стоял широкоплечий высокий человек и щурил глаза на наши фары. Он был одет вполне по-городскому, при галстуке бабочкой. Разглядев машину и нас как следует, он молча повернулся и вошёл в дверь отеля.

Когда мы проследовали через несколько минут за ним с вещами, он стоял около деревянной лестницы, которая вела на второй этаж. На вопрос, нельзя ли переночевать, последовал жест рукой вверх вдоль лестницы.

Лестница скрипела совсем по-домашнему. И все в этой двухэтажной деревянной гостинице было домашнее. Вышитые салфетки на старинном комоде. Обои в цветочках. Ситцевые занавески. На полу не было нейлонового от стены к стене ковра, а лежал вытертый половичок. Нейлоновый же покоился длинным трупом, завернутым в холстину. Водопроводный кран, прежде чем подать в умывальник струю воды, зафыркал, как кот, увидевший собаку, потом плюнул жёлтой огнетушительной пеной, а после этого торжественно запел. Пел он, естественно, трубным голосом и страстно дрожал. Регулируя воду краном, можно было с успехом сыграть на водопроводных трубах несложный ноктюрн.

Всё здесь было очень домашнее и мирное.

Умывшись и наигравшись на водопроводных трубах успокоительных мелодий, мы спустились вниз. Вестибюль отеля был разделен на три части, В одной — маленькой — стояла небольшая конторка, за которой жена хозяина (им оказался тот высокий молчаливый человек) записала нас в книгу постояльцев. Вторая часть являла собой небольшой универмаг, в котором продавалось все, начиная от небольшого трактора и кончая леденцами. За прилавком хозяйничала жена владельца отеля. И, наконец, третья часть была баром. Функции бармена выполняла опять жена отельщика.

Сам хозяин сидел с тремя посетителями бара за столиком, накрытым красно-белой клетчатой скатертью, и о. чем-то вполголоса беседовал.

Вдоль стены на полках стояли бутылки, подсвеченное сзади. А над ними висели во множестве охотничьи ружья, боевые винтовки. И их было никак не меньше, чем бутылок. Вычищенные и смазанные стволы сыто лоснились. В ложи и приклады можно было смотреться, как в зеркало. Боевого снаряжения было так много, что казалось, владелец мирного отеля с вышитыми салфеточками на ручках кресел и музыкальным водопроводом собирается сегодня ночью совершить с сотней приятелей набег на соседнее иностранное государство — потоптать посевы и увести в полон женщин.

В ожидании набега винтовки висели на крючьях, покоились на кронштейнах, стояли в козлах, перекрещивались буквой X, расходились буквой Ж и лепестками гигантской ромашки. Я сейчас уж не могу точно описать всю замысловатость ружейного орнамента. Помню только, что одно солидное боевое изделие было укреплено на двух подковах, которые, надо полагать, не сулили счастья мишени.

У винтовок был вовсе не коллекционный вид. Ни одного старинного, заржавленного, театрального. Все ухожены и все достаточно современны.

Наверное, мы с особым вниманием в тот вечер рассматривали винтовки, потому что толстая и говорливая жена хозяина спросила участливо:

— Любите оружие?

— Да как вам сказать, — замялся я. После сегодняшнего как-то неловко было говорить на эту тему.