Обычно он избегал спать со служанками или горничными. Джесс знал немало мужчин, предпочитавших ложиться вечером и вставать утром в строгом одиночестве. При этом они не испытывали никакого желания изменять подобному правилу. А потому даже сама мысль о возможности уложить Онести с собой в кровать показалась Джессу просто дикой.

Закрыв глаза и расслабившись, он постарался думать о другом...

О матери... Мысли о ней отвлекут его... Затем он вызовет в памяти образ Ровены Рандолф в тот момент, когда она стояла на железнодорожной платформе в Шайенне. Потом вспомнит улицы Вайоминга в день, когда суфражистки города вышли на улицы с требованием запретить публичные дома.

Джесс хотел припомнить и другое, но...

Его щеки коснулось, что-то мягкое и теплое. Он открыл глаза и увидел Онести с салфеткой в руках. Она смотрела на него с восхищением:

– Боже, какой же вы красивый!

Брови Джесса полезли вверх.

– Красивый? – переспросил он, удивленно уставившись на Онести.

На щеках девушки играл пунцовый румянец.

– Не разыгрывайте удивления, дорогой! – усмехнулась она. – Можно подумать, что вам об этом не говорят.

– Не говорят, если хотят жить! – ответил он с сарказмом.

Слово «красивый» казалось Джессу рафинированно-женским и всегда раздражало. Тем более что с самого детства он чуть ли не ежеминутно слышал: «ангельское личико», «прелестный мальчик», «лютик» и все такое прочее.

Конечно, с возрастом он все меньше прислушивался к подобным эпитетам в свой адрес, предпочитая по возможности использовать привлекательную внешность для достижения вполне земных целей. Женщины им восхищались, а мужчины не придавали этому особого значения до тех пор, пока не становилось уже поздно...

Как ни странно, но комплимент Онести наполнил душу Джесса теплотой и радостью. Он неожиданно почувствовал прилив сил...

Когда пальцы девушки начали смывать грязь с его бедер, он решил, что эта женщина гораздо лучше большинства тех, с кем его сталкивала жизнь. И почесывание бедра скорее всего было невинным движением моющей руки, а никакой не попыткой пробудить в нем желание. Тем не менее он почувствовал, как кровь начинает приливать к низу живота.

Джесс поймал под водой ее ладонь и крепко сжал.

– Вы всем постояльцам так старательно помогаете? – спросил он.

Онести несколько раз моргнула и с усмешкой ответила:

– Роуз приказала исполнять любой ваш каприз.

Любой каприз? Ха! Черт побери, а почему бы и нет?! Ведь мужчина, попавший в руки очаровательной, полной желания женщины, не должен жаловаться на судьбу! Он должен пасть на колени и возблагодарить Господа!

Джесс спросил себя, сколько времени его тело нежится в тепле и неге. За два с лишним месяца скитаний среди грязи и лишений он, несомненно, заслужил подобную награду. Почему бы не позволить себе расслабиться и погрузиться в мир наслаждений хотя бы на одну ночь? Причем с этой очаровательной феей, каким-то чудом возникшей у забытого Богом подножия Скалистых гор?

– Онести!

– Что?

– Вы говорите, что обязаны исполнить любой мой каприз?

– Гм-м...

– Вот первый и главный.

– Какой же?

Джесс крепко сжал ладонь Онести и накрыл ею свой окрепший от возбуждения член. Глаза девушки расширились, она глубоко вздохнула, и Джесс почувствовал, как напряглось все ее тело...

В первое мгновение он несказанно удивился тому, насколько опытной оказалась Онести в искусстве услаждения мужской плоти. Ее пальцы крепко сжали член и принялись ласкать его, двигаясь вверх и вниз.

– Боже мой! – простонал Джесс, ухватившись обеими руками за стенки ванны и выгибаясь всем телом навстречу ее рукам.

– Вот оно, ваше самое грозное оружие! – прошептала Онести, еще сильнее сжимая член Джесса и продолжая играть им с удвоенной энергией. – И вы его скрываете!

Джессу показалось, что у него из глаз брызнули искры, а кровь в жилах забурлила. Ему вдруг стало душно. Он заскрежетал зубами, пытаясь взять себя в руки.

– Если вы будете продолжать мучить меня подобным образом, я взорвусь раньше времени!

Онести облизнула высохшие губы. Джесс со стоном прижал девушку к себе и закрыл ей рот долгим, страстным поцелуем. Конечно, это был не первый поцелуй Онести с мужчиной – за последние месяцы она потеряла им счет. Но ни один из них не был похож на этот...

Пока Джесс со смаком пережевывал ее губы, Онести старалась припомнить все методы самозащиты при подобных ситуациях, которым ее учил Дьюс. Однако ничего не приходило на память. Впрочем, если бы она что-то и вспомнила, то все равно не нашла бы в себе сил применить. Ее сердце громко стучало, руки дрожали. Доселе незнакомая буря разыгралась внизу живота. И бороться со всем этим Онести не могла...

Издав стон, она сама прильнула к губам Джесса. Онести никогда не думала, что поцелуй может приносить такое... наслаждение. Его язык проник между ее зубами, прошелся по деснам с внутренней стороны. И это показалось ей чем-то почти божественным!

Джесс опустился на самое дно ванны. Только теперь Онести заметила, что так и не убрала свою руку с его члена. Это было чем-то совершенно новым. Никогда раньше она не касалась интимных частей мужского тела! Онести просто играла с мужчинами, стараясь не заходить слишком далеко.

Она вновь пробежалась кончиками пальцев по его члену. Джесс застонал и утопил свою ладонь в ее густых волосах. Онести почувствовала мягкое, полное нежности прикосновение. Осторожно отпустив напряженную мужскую плоть, она провела ладонью по его бедрам, животу, мощной мускулистой груди. Почему он показался ей костлявым и тощим? Джесс был просто подтянутым! А эти мягкие, добрые руки... Язык, испугавший было своей агрессивностью, теперь нежно скользил по ее деснам, заставляя таять от наслаждения... В этот момент Джесс тихо рассмеялся:

– А вы, оказывается, очень сладкая!

Онести подумала, что сам он напоминает неожиданно налетевшую летнюю грозу.

– А кожа – необыкновенно мягкая! – прошептал Джесс.

Его же кожа была... горячей! Обжигающей... Воспламеняющей...

Во всяком случае, Онести чувствовала, как от его прикосновения во всем ее теле разгорается пожар. Сейчас ей меньше всего хотелось чтобы этот жгучий огонь погас. Онести даже подумала, что тогда она тут же умрет...

А коварное пламя разгоралось все сильнее. Оно уже пробежало вдоль спины, проникло в грудь, заставив загореться и окаменеть коралловые соски. Ее руки сжали плечи Джесса, левая нога переступила через борт ванны, туфля соскользнула на дно, а полы юбки оказались в воде.

– Довольно! – донесся до нее сквозь облако пара хриплый голос мужчины. – Я хочу почувствовать себя в вас!

О Боже! Что она делает?!

Онести на какое-то мгновение вспомнила, как все начиналось. Если бы какой-нибудь другой мужлан соизволил вести себя так вольно, то после подобных слов она непременно проломила бы ему голову стоявшим рядом стулом. Но Джесс пробудил в ней женщину, заставив учащенно биться сердце.

И все же Онести нашла в себе силы вырваться из его объятий и выскочить из ванны.

– Вы что, с ума сошли? – злобно прошептала она. – Неужели нельзя заниматься этим вне ванны?

Джесс крепко схватил ее за руку:

– В чем дело, дорогая? Вы боитесь немного промокнуть?

У Онести перехватило дыхание. Она просто не знала, как реагировать на столь непристойную шутку – рассмеяться или надавать Джессу пощечин. Но тут же поняла, что не сможет сделать ни того ни другого. Боже, зачем он оказался таким красивым?!

Всего несколько минут назад Джесс, с намыленными волосами и остатками пены на висках после бритья, казался Онести не столь привлекательным партнером. Но все изменилось. Густые длинные волосы, ниспадавшие на плечи, приняли прежний соломенный цвет. Посветлевшие брови чуть нависли над искрящимися молодыми глазами, от уголков которых тянулись тонкие морщины. Можно было подумать, что Джесс большую часть жизни либо смеялся, либо загорал на солнце. Нос – прямой, узкий, с горбинкой – прекрасно сочетался с губами. Причем нижняя была чуть толще верхней.