У его дочери был жар, и она нуждалась в сильных антибиотиках, скорее всего это вынудило отца прийти к людям. То, что им никто для выживания не был нужен, даже не ставилось местными под сомнение. Сколько он нес на руках шестнадцатилетнюю девочку, никто не знал, но тогда его в первый и последний раз видели настолько изму­ченным. Даже когда он волоком, на наспех сооруженной конструкции вроде носилок, притащил тушу медведя - не был таким уставшим. Животное было не мутировавшими, переведя дух, он объяснил:

- Его жир будете втирать в кожу при переломах. Учитесь жить без помощи цивили­зации.

Шаги человека гулко раздавались в коридоре с деревянным полом, покрытым стер­тым во многих местах линолеумом. Дойдя до класса, где учились самые взрослые, он без стука вошел. «Учились», громко сказано. В поселке и окрестностях, с которых все в первые месяцы, после «бума» сползлись сюда, не осталось ни одного учителя. Да и во­обще народ тут был рабочий - не до книг им было и при власти. Но отыскались и те, кто все же мог что-то объяснить детям или легко находил с ними общий язык. Они и стали учителями нового поколения.

В классе шел обычный «урок». Ученики сидели за различными столами, собран­ными со всего поселка. Все лучшее детям, как говорится. Тут были и кухонные столы, и составные, ставящиеся обычно в гостиных. Были даже несколько настоящих парт. Сначала учебного дня, не делящегося на уроки, как прежде, учитель пытался объяснить детям параграф из сохранившихся учебников. Объяснял так, как понимал сам. Охотник, как прозвали его местные жители, один раз присутствовал на таком «уроке», поэтому относился ко всей этой затее скептически.

Открыв дверь и махнув в знак приветствия учителю, бывшему до «бума» то ли би­блиотекарем, толи продавцом в книжном магазине, он кивнул дочери, мол «на выход». Та неловко глянула на «учителя», а он, в свою очередь, перевел взгляд с нее на охотника.

- Петр, у нас урок, - залепетал «учитель», зная, что словесный поединок проигран еще до начала дуэли.

- Знаю я ваши уроки! Не только страну, но и весь мир прое... - глянув не притихших детей, во все глаза смотревших на него, он запнулся, - проиграли... непонятно кому.

- Но дети тут не при чем! Они должны получать знания! - после запинки охотника, преподаватель почувствовал уверенность в себе.

- Считать тут все умеют, а твоя история «совка» или косинусы там не спасут, - он кивнул на окно, за которым открывался вид на луг и чернеющие вдали посадки. После небольшой паузы добавил:

- Aeternae veritates.

- Чо? - не понял «учитель», познания в иностранных языках которого ограничива­лись знанием аббревиатур на пульте управления телевизора.

- Пошли, - кивнул еще раз девочки Петр, не обращая больше внимания на повержен­ного «учителя».

Без лишних слов, взяв со стола книгу, направилась к выходу. Бросив расстроенному преподавателю тихое «до свидания», она вышла из класса. Кивнув детям на прощание, вышел и охотник, закрыл за собой дверь.

На задней парте, два еще до «бума» не особо выдающихся ученика перешепнулись:

- Классный у Лизки батя.

- Ага.

Взяв прислоненную на лестничном пролете винтовку, в которой несведущий узнал бы СВД, но на самом деле являющуюся охотничьим карабином Беркут-3, без лишних слов он начал спускаться вниз.

- Куда мы идем, пап? - спросила девочка, догоняя отца.

- Тут недалеко шастает стайка собак. Мутировавших, - уточнил он, чувствуя затыл­ком недоуменный взгляд дочери. - Сегодня стрелять будешь ты.

Особой радости, к глубокому сожалению отца, у девочки это не вызвало. С другой стороны, он ее понимал: не женское это дело - воевать, но таковы времена. Когда во всем встречающемся мужском населении охотник видел лишь землепашцев да алкашей.

Навстречу им шли местные управляющие. Власть, надо сказать, поменяла привыч­ную форму и методы. Теперь у руля поселками стояли либо действительно авторитет­ные жители, либо те, за кем была физическая сила. Последние, как раз и управляли «Светлым».

- Петя, ты уходишь? - председатель, гроза местных баб и мужиков, всегда заиски­вающе улыбался охотнику. Управляющий с помощью силы и признающий только силу, он также и боялся лишь силы. А охотник в глазах местных был самым, что ни на есть, сосредоточением силы. Как только он появился в поселке, председатель переполошил­ся, даже хотел убрать странного путника, от которого веяло угрозой его правлению. Но разобравшись, он успокоился - политика чужака не интересовала.

- Да, Митрич, свора объявилась в посадках.

- Ты и дочку потащишь? - удивленно спросил Митрич. Похоже, такого он понять никак не мог.

- Лиза может за себя постоять. - Охотник двинулся мимо председателя, давая понять, что разговор окончен. Выбирая места посуше, так как дожди последнюю неделю не были редкостью, он направился к основному выходу из деревни..

- Как же, позаботится она о себе... - недобро прошептал Митрич, глядя вслед удаля­ющемуся подростку. - Че она бы без тебя тут делала...

Разгулявшийся ветер трепал светлые волосы Лизы. Недостаточно длинные, чтобы забрать их в хвост, но и не короткие, чтобы не поддаваться ветру, они то лезли в глаза, то щекотали уши. Отец достал из наплечной сумки черную шапку и протянул девочке.

- Та самая? - она радостно ухватила предложенную ей вещь.

- Да, счастливая, с Афганистана.

Она натянула ее на голову, но не удовлетворившись этим, дернула за бортики вниз. Шапка трансформировалась в маску с прорезями для глаз и рта. Похожая на карикатур­ное изображение террориста, которое любили рисовать совсем недавно, дочка радостно посмотрела на отца. В таком состоянии шапка ей была велика и прорези не сходились с расположением глаз Лизы. Поэтому она вернула шапке первозданный вид. Сложенные во много рядов бортики хорошо обхватывали голову и были ей впору.

Послышался далекий лай. Охотник бросил резкий взгляд в сторону посадок и при­сел, доставая бинокль. Развязывая небольшой туристический рюкзак, он начал задавать дочери вопросы:

- Какова эффективная дальность этой винтовки в дождливую погоду?

- Где-то 800 метров.

- На какую дистанцию можно стрелять без расчета баллистики?

- На 300 метров.

Достав потертый бинокль, он разглядывал ту сторону, откуда слышался лай. Заметив цель, он протянул винтовку девочке:

- Целься.

Та взяла теплое от отцовских рук оружие и прильнула глазом к оптическому прицелу.

- Видишь у того засохшего дерева? Что-то дерут.

Послышалось утвердительное сопение.

- Правильно, не отвечай и не сбивай дыхания. До них 600 метров. Упреждение два миль дота. Два мелких щенка и самка. Ты должна убить самку. Без нее с большой веро­ятностью мелочь сдохнет.

Девочка затаила дыхание, целясь в голову. Подняв перекрестие на два деления и выжидая, она слилась указательным пальцем со спусковым крючком винтовки. Самка что-то драла на земле, щенки вертелись рядом. Кого они поймали, видно не было, но девочка знала - стрелять надо только в поднятую голову. Звук выстрела, который дой­дет раньше, чем пуля поразит цель, заставит зверье встрепенуться и пуля пройдет ниже цели. Голова мутанта все не поднималась, видя это, Петр громко крикнул. Тут же все три морды уставились в их сторону. Грянул выстрел и перекрестие заволокло дымом, но по отцовскому восторженному цоканью языком, прозвучавшему через пару секунд, Лиза поняла - она попала.

Опустив оружие, девочка улыбалась. Пока отец разглядывал результат ее стрельбы в бинокль, сзади к ним подходил какой-то человек. Шел странно, как бы неуверенно. Как будто наступая на болотные кочки, но при этом, не пытаясь смотреть под ноги, он направлялся к ним.

- Пап! - испуганно крикнула девочка изменившимся голосом. Что-то ужасное в этом человеке дало ей повод так запаниковать. В другое время отец бы отругал ее за несдер­жанность.

Обернувшись, Петр увидел то, на что среагировала девочка. Быстро сообразив, кто к ним подходит, он бросился между незнакомцем и дочерью. В руках, словно из воздуха, появился охотничий нож. Сделав резкий скачек к незваному гостю, нанести удар он не успел. Остановившись как вкопанный, он медленно повернулся к дочери. Увидев неес­