— С девчонками всегда так, — ворчал Франсуа. — Вот почему я не хотел, чтобы у меня была сестричка.

Когда я спросил, что он будет делать на каникулах, он, как всегда, напустил на себя тот загадочный вид, который не переваривает Жан А.

— Прости, не могу сказать. Это очень секретная миссия. Тебе лучше не знать. А то вдруг тебя будут пытать, чтобы ты ответил, где я.

Я еще не знал нашего нового адреса в Тулоне, куда он сможет мне писать. Но ничего страшного, ведь Франсуа осваивает методы телепатии. Мы поклялись, что будем отправлять друг другу шифровки и останемся друзьями навсегда. Потом приехал водитель на большом джипе, Франсуа сел туда, машина тронулась, он помахал мне рукой и уехал. Я остался на улице один, с портфелем в руках и комком в горле.

Все вокруг радостно кричали, подбрасывали тетради и учебники в воздух — начались летние каникулы. А мне впервые в жизни хотелось от этого плакать!

Из-за переезда мы отправимся в отпуск только в августе. Мы собираемся в гости к бабушке Жанет и дедушке Жану, которые купили домик в деревне.

Жан А. говорит, что сидеть дома, когда все остальные на настоящих каникулах, — это ужасно. Хорошо еще, что сейчас проходит «Тур де Франс», и после обеда мы играем на полу гостиной в велогонщиков, слушая репортажи с гонок по радио. Жан А. все время норовит нацепить желтую майку лидера, за что получает от меня тумаков. В общем, игры заканчиваются всегда одинаково, и маме приходится на нас кричать, хотя она и так заметно нервничает из-за переезда.

Мама уже стала раскладывать по коробкам то, что больше не пригодится: старые варежки, которые нам отдали кузены Фугас, лыжные костюмы, шерстяные носки и свитера, которые мы надеваем по воскресеньям в церковь.

С тех пор как грузчик разбил вазу, обмеряя наш книжный шкаф, мама предпочитает все упаковывать сама. В один угол она складывает сумки с вещами для отпуска, а в другой — готовые коробки для переезда. На тех, что с бьющимися предметами, мама водостойким маркером пишет, что именно там лежит, и добавляет большими буквами «ОСТОРОЖНО».

— Самое главное — это порядок и подробный список вещей, — любит повторять мама, у которой всё всегда под контролем.

— Дорогая, — спрашивает папа каждое утро, — ты случайно не видела мой галстук в полоску? А мою бритву? Странно, у меня остался только один коричневый ботинок.

Быстро сообразив, что маме не до него, папа уходит в больницу в одном коричневом и одном черном ботинке и в нелюбимом галстуке, который ему связала мамаша Виермоз из остатков овечьей шерсти.

Виермозы — это друзья наших родителей. Узнав, что мы переезжаем, мамаша Виермоз любезно предложила побыть у нас, чтобы помочь со сборами.

— Очень мило с ее стороны, но если она переступит порог этого дома, я за себя не ручаюсь, — заметила мама.

Самым ужасным было паковать вещи из наших комнат.

Стоило залезть в письменный стол, как вокруг образовалась куча всякого барахла: рваные коробки с играми, целая коллекция марок Жана А., мои рекламные брелоки, пожеванные баллончики с чернилами, футбольный мяч, полторы пары роликовых коньков, насос для велосипеда, школьные тетрадки, моя секретная коробочка, недоеденный бутерброд с ветчиной, набор «Юный волшебник», пособие по оригами Жана В., остатки авианосца, грязный носок, палочки для игры «Микадо», разодранный плюшевый пес, которого было трудно узнать…

Среди всего этого хлама папа наконец нашел свою отвертку: он начал ее искать, еще когда разбирал нашу двухъярусную кровать. Он что-то пробурчал себе под нос про детей военнослужащих, потом взял отвертку и пошел хозяйничать на кухню.

— Мы переезжаем или открываем магазин ненужных вещей? — спросила мама. — Даже не думайте возить за собой весь этот хлам.

Жан А. тут же принялся выбрасывать только мои вещи, и мы начали кидаться ими друг в друга.

— Эту рваную игрушку точно можно выбросить!

— И твой бумажный самолетик!

— Вот что я сделаю с твоей «Монополией»!

— Только дотронься до моей секретной коробочки — убью!

— Сейчас как запущу носком!

— Мама, а старшие дерутся! — донес Жан Г.

— Что ты там вякнул, малявка? — быстро среагировал Жан А.

— Приятно бить младших, да? — вступился Жан В.

— Пеняйте на себя, малявки! Сами напросились! — прорычал Жан А.

Я закрыл дверь, чтобы нас никто не побеспокоил, и мы начали драться, как дикари.

Вдруг раздался мамин голос:

— Ну что, ребята, все там живы?

— Да-да, мы просто убираемся, — крикнули мы.

…И схватка продолжилась с новой силой.

В общем, июль удался!

В гостиной повсюду стояли коробки. Такое ощущение, что мы жили в квартире, в которую пробрались воры. Ковры стояли свернутыми в углу, и по паркету можно было кататься в носках или бросаться шариками, которые летали от плинтуса до плинтуса. Звуки в опустевшей комнате отдавались эхом. Как только мама выходила на кухню, мы начинали играть в альпинистов, прыгая по коробкам с надписями «ОСТОРОЖНО».

А однажды вечером, за неделю до отъезда, папа вернулся с работы с огромной картонной коробкой в руках, которую поставил посреди гостиной.

— Мне казалось, мы разгружаем квартиру, а не загружаем, не так ли? — уточнила мама.

— Не волнуйся, дорогая, я взял это напрокат, — ответил папа.

— Напрокат? — удивилась мама.

— Знаю, это противоречит всем нашим принципам воспитания, но нужно учиться жить в духе времени.

— В духе времени? Какого времени? — не понимала мама.

Папа ничего не ответил, а открыл коробку и достал из нее… аккуратно…

— Телевизор! — задыхаясь от счастья, произнес Жан А. и упал на колени перед экраном.

Я не верил своим глазам. Это действительно был телевизор! Маленький такой, пузатенький ящичек с двумя торчащими рожками антенны, как у соседа в доме напротив.

— Это самый счастливый день в моей жизни! — не мог успокоиться Жан А. — Мы будем смотреть Рин Тин Тина!

— А еще про Николя! — подхватил Жан Г.

— И про цирк! — обрадовался Жан В.

— Минуточку, ребята, — пояснил папа. — Я принес телевизор не для того, чтобы вы смотрели всякие глупые передачи.

— А зачем? — огорчился Жан А.

— Чтобы вы стали свидетелями того, о чем скоро напишут в учебниках истории!

— Жан А. будет мыть вместо меня посуду? — предположил Жан В.

— Нечто еще более невероятное, — продолжал папа. — Сегодня ночью мы сможем увидеть в прямом эфире, как человек впервые ступит на Луну!

Дело было 21 июля 1969 года.

Ту ночь я запомнил на всю жизнь.

Мы ввосьмером сидели кружком на полу. За окном шел дождь, было темно, и в полумраке гостиной светился экранчик с двумя рожками… В это время где-то высоко-высоко над нами космический корабль прилетел на Луну.

Вот это настоящее чудо! Как будто читаешь фантастический комикс, но при этом знаешь, что все происходит наяву.

Телевизор был старый, и изображение было не очень хорошим: по экрану бегали черно-белые полоски, и вся картинка пестрела какими-то точками.

— На Луне идет снег? — спросил Жан Г.

— Нет, — отвечал папа, дергая антенну. — Это у нас тут плохо ловит. Представьте, сколько тысяч километров должна пролететь картинка, чтобы попасть к нам в этот маленький ящик?

Жан Д. подошел к окну, взял бинокль Жана А. и навел его на Луну.

— Я визу космонавтов! Они узе выели! — кричал Жан Д.

— Отсюда ты ничего не увидишь, редиска! — огрызнулся Жан А.

Заветный момент приближался, и мы сгорали от нетерпения. Это был наш первый вечер с телевизором. Но единственное, что мы видели, — это бегающие по экрану черно-белые полоски…

— Попадись мне сейчас хозяин этого проката! — нервничал папа, продолжая дергать антенну. — Из-за него мы сейчас пропустим исторический момент!

И тут изображение наладилось.

Мы вскрикнули от восторга, когда увидели на Луне металлическую капсулу, похожую на огромное насекомое, напичканное антеннами. Неподвижное пространство вокруг напоминало ледяную пустыню.