Ось Как центростремительная сила, Жизнь меня по всей земле носила! За морями, полными задора, Я душою был нетерпелив, — После дива сельского простора Я открыл немало разных див. Нахлобучив «мичманку» на брови, Шел в театр, в контору, на причал. Полный свежей юношеской крови, Вновь, куда хотел, туда и мчал… Но моя родимая землица Надо мной удерживает власть, — Память возвращается, как птица, В то гнездо, в котором родилась, И вокруг любви непобедимой К селам, к соснам, к ягодам Руси Жизнь моя вращается незримо, Как Земля вокруг своей оси!.. 1962–1964
Весна на берегу бии Сколько сору прибило к березам Разыгравшейся полой водой! Трактора, волокуши с навозом, Жеребята с проезжим обозом, Гуси, лошади, шар золотой, Яркий шар восходящего солнца, Куры, свиньи, коровы, грачи, Горький пьяница с новым червонцем У прилавка и куст под оконцем — Все купается, тонет, смеется, Пробираясь в воде и в грязи! Вдоль по берегу бешеной Бии Гонят стадо быков верховые— И, нагнувши могучие выи, Грозный рев поднимают быки. Говорю вам: – Услышат глухие! — А какие в окрестностях Бии — Поглядеть – небеса голубые! Говорю вам – Прозреют слепые, И дороги их будут легки… Говорю я и девушке милой: – Не гляди на меня так уныло! Мрак, метелица – все это было И прошло, – улыбнись же скорей! Улыбнись! – повторяю я милой, — Чтобы нас половодьем не смыло, Чтоб не зря с неизбывною силой Солнце било фонтаном лучей! [1966] В минуты музыки В минуты музыки печальной Я представляю желтый плес, И голос женщины прощальный, И шум порывистых берез, И первый снег под небом серым Среди погаснувших полей, И путь без солнца, путь без веры Гонимых снегом журавлей… Давно душа блуждать устала В былой любви, в былом хмелю, Давно понять пора настала, Что слишком призраки люблю. Но все равно в жилищах зыбких — Попробуй их останови! — Перекликаясь, плачут скрипки О желтом плесе, о любви. И все равно под небом низким Я вижу явственно, до слез, И желтый плес, и голос близкий, И шум порывистых берез. Как будто вечен час прощальный, Как будто время ни при чем… В минуты музыки печальной Не говорите ни о чем. [1966] Утро Когда заря, светясь по сосняку, Горит, горит, и лес уже не дремлет, И тени сосен падают в реку, И свет бежит на улицы деревни, Когда, смеясь, на дворике глухом Встречают солнце взрослые и дети, — Воспрянув духом, выбегу на холм И вce увижу в самом лучшем свете. Деревья, избы, лошадь на мосту, Цветущий луг – везде о них тоскую. И, разлюбив вот эту красоту, Я не создам, наверное, другую… 1965 Полночное пенье Когда за окном потемнело. Он тихо потребовал спички И лампу зажег неумело, Ругая жену по привычке. И вновь колдовал над стаканом, Над водкой своей, с нетерпеньем… И долго потом не смолкало Его одинокое пенье. За стенкой с ребенком возились, И плач раздавался и ругань, Но мысли его уносились Из этого скорбного круга… И долго без всякого дела, Как будто бы слушая пенье, Жена терпеливо сидела Его молчаливою тенью. И только когда за оградой Лишь сторож фонариком светит, Она говорила: – Не надо! Не надо! Ведь слышат соседи! — Он грозно вставал, как громила, – Я пью, – говорил, – ну и что же? — Жена от него отходила, Воскликнув: – О господи боже!.. — Меж тем как она раздевалась И он перед сном раздевался, Слезами она заливалась, А он соловьем заливался… «Ветер всхлипывал, словно дитя…» Ветер всхлипывал, словно дитя, За углом потемневшего дома. На широком дворе, шелестя, По земле разлеталась солома… Мы с тобой не играли в любовь, Мы не знали такого искусства, Просто мы у поленницы дров Целовались от странного чувства. Разве можно расстаться шутя, Если так одиноко у дома, Где лишь плачущий ветер-дитя Да поленница дров и солома. Если так потемнели холмы, И скрипят, не смолкая, ворота, И дыхание близкой зимы Все слышней с ледяного болота… [1966]
|
