Дуглас уже вытянул руку, но не успел постучать по доскам, как перед ним раскрылся вход вовнутрь. Он ступил в теплую комнату, в которой мужчины расположились около печи и длинного стола, заполненного охотничьими снастями. Его взгляд тут же столкнулся с внимательными темными глазами Ланса, который поджидал гостя: видимо, он расслышал, что кто-то вступил на порог и решил приоткрыть дверь, чтобы не заставлять посетителя мерзнуть снаружи.

- Я проверял, привиделась ли мне твоя фигура в окне, или ты все-таки прошел мимо, так и не заглянув к нам на огонек, - усмехнулся Ланс. Он почетно поклонился, приветствуя друга, а за ним в своей манере знаки внимания гостю оказали чужестранцы. – Мы собирались заглянуть к тебе в избушку, чтобы поздравить с приходом настоящей зимы. Но думаю, Алон не так уж обрадовалась бы поведению оравы мужиков. А для малышки Лиссы подарок к наступающим зимним празднествам Моря еще не готов. Ты считаешь, ей понравится новая игрушка, пусть даже его оскал не лишен острых клыков? – Ланс указал на шкуру кабана, которую Елизар набивал соломой и опилками. Дуглас покосился на чучело разъяренного вепря.

В другой раз он бы вслед за хмурыми взглядами опустил за подобные проделки строгие замечания, а также запреты. Он иногда не обращал внимания на убийства зверей для пропитания, но истребление и охота ради удовольствия и забавы никогда не поощрялись рудокопом. Но теперь Дуглас лишь грустным осуждающим взглядом окинул Ланса. Его пальцы крепко сжимали письма, которые следовало передать графу, и он молча подсел к столу на старую расшатанную лавку. Ведимир, занимавший место на другом краю, выстругивал из веток новые стрелы. Велес налил гостю кружку неизвестного напитка, от аромата которого рудокопа тут же прошиб жар.

- Да не суди так строго, Дуг, - смиренно произнес Ланс, заметив недовольный обеспокоенный вид друга. Он подошел к столу, затачивая лезвия двух длинных ножей. – Этот зверь несся с диким ревом на Ратмира, и тот заколол его кинжалом, хотя при этом здорово пострадал от огромных клыков.

Поднеся кружку ко рту, рудокоп решил залпом вылить её содержимое вовнутрь. Однако глоток получился небольшим, горло обожгло огнем, а глаза расширились от неожиданной крепости напитка. Мужчина закачал головой, возвращая себе ясный незамутненный взор и ум.

- Ха-ха-ха, - засмеялся молодой де Терро. – Велесы варят такую брагу из свеклы и редиса. Не забудь запивать её водой, а не то Алон не дождется мужа к вечеру, во всяком случае, уж точно он не сам дойдет до дома, - пошутил Ланс, и Ведимир поддержал его веселье, так как княжич действительно понимал речь морийцев. Дуглас принял от того другую чашу с чистой водой и, только осушив её до дна, смог произнести:

- Надеюсь, что не этот напиток задерживает твоих друзей в лесу, Ланс, - он смотрел на графа свысока, хотя тот на двух ногах возвышался над его головой. – Я принес тебе письма от Ортека и Элбета. Ты должен собираться в скорую дорогу. Но кажется, что это лишь на руку униатам, которые тоже спешили в величественный Алмааг? – Дуглас протянул послания графу, при этом вопросительно взглянув на молчаливого, но внимательно прислушивавшегося к разговору Ведимиру.

- Да, нам с Веди отныне по пути, - ответил де Терро. Он взял в руки бумаги, но даже не думал их раскрывать. – Но покамест мне нечего искать в Алмааге.

Дуглас еще сильнее нахмурил брови, не спуская взгляда с Ведимира. После выпитой браги уже кружилась голова, но он все же прекрасно расслышал слова племянника и взирал на его нового друга, ожидая от того пояснений.

- Неужели вы решили отложить свои поиски? – недоуменно спросил он княжича.

- Расскажи ему всё, - велел Ланс. Он вернулся к своему занятию, а письма небрежно бросил на стол.

Ведимир внимательно и настороженно разглядывал рудокопа, а после медленно заговорил на морийском языке. Его речь была почти правильной, но парень каждый раз запинался, подбирая нужные слова, пока Дуглас не предложил ему изъясняться на родном наречии, которое бы он прекрасно понял. Размышления, откуда юноша из далекого восточного племени велесов мог знать морийский язык, уже посещали голову рудокопа, теперь же с каждым новым словом он осознавал разгадку этих дум, но одновременно перед ним вставали новые беспокойства от услышанного признания.

- Мы с дружинниками тронулись в путь более полугода назад. От высоких предгорий Синих Вершин шли по нехоженым лесным тропам. Не посмел бы я покинуть родину в дни, когда неприятель напал на земли и угнетает мой народ. Не привык я во время войны отправляться в дальние странствия, да и никогда прежде не покидал родные края. Но княгиня Иза, моя мать, призвала меня из войска и молила во имя верности и любви, милосердия и смелости, чем славится наш род, двинуться в эту опасную дорогу. Не смел я отказать княгине, даже против желания отца пошел на поводу у матери, так как взяла она с меня клятву, что принесу ей истинные известия из далеких краев, откуда она происходит родом. – Веди замолк и обратил взор на Ланса. Казалось, что воин впервые осматривает лицо и фигуру графа, любуется ею и изучает его черты. – Моя мать светловолоса, ликом бледна и чиста, она ничем не отличается от женщин униатов, и по праву считается самой красивой из них, лишь темные глаза в диковинку среди велесов. С малых лет рассказывала она мне истории о далеких странах на берегу бескрайнего моря, втайне от великого князя обучала родному языку своего края, а совсем недавно поведала, что есть у меня в этих землях родной брат. В его поиски и уговорила отправиться. Должны были мы идти до острова Алмааг, там разузнать о графе Оквинде де Терро, а также об его сыне, которого могли наречь именем Ланс. Так говорила матушка. Она написала письмо для этих людей, а также просила потребовать с них золотой перстень с изумрудом размером большого семечка, чтобы удостовериться в истинности их лиц. И вот теперь, когда с приходом снега мы всего лишь достигли пределов леса, а до острова в Великом море еще долгие дни пути, гралы направили на наш след того человека, что являлся нашей целью. Долго я удивлялся, услышав его имя, еще больше сомневался, узнав фамилию и род капитана Ланса, но заметив это кольцо на его пальце, - Ведимир указал на графа, который прекратил скрежетание ножей друг о друга, поглядывая то на княжича, то на рудокопа, - я поведал ему о замыслах нашего похода.

- Я прочитал письмо, Дуглас, - серьезно проговорил Ланс, когда велес замолк. – Его написала Лисса, моя мать. Уж я хорошо знаю её почерк.

Дуглас потянулся к чарке с брагой и сделал еще один глоток обжигавшего напитка. В голове никак не укладывалась невероятная история. Лисса Риза Росси, его сводная сестра, тайя, уже более двадцати лет назад утонула в водах волшебного озера. Никто никогда не сомневался в этом. Она канула в объятия зачарованных вод и стала русалкой, дочерью Моря. Хотя появление младенца из вод моря и встреча Вина с русалкой на пляже в Аллиине давали хрупкую надежду, что девушка могла все еще выходить из подводных пучин на прибрежные скалы, как описывали видения русалок вблизи острова, все-таки Дуглас давно смирился, что не сумеет противиться воле бога, избавившего его от болезни взамен жизни близкого человека. А где к тому ж вход в царство Моря, куда следовало тронуться для спасения сестры?! Это не было известно даже видиям, даже колдунам, противостоявшим всемогущей стихии и её детям.

- Этого не может быть, Ланс, - тихо ответил рудокоп.

- Русалка не может родить сына – в этом я всегда был убежден и не поверю иному, пусть сама Алмааг явится передо мной! А то, что моя мать стала княгиней велесов, может оказаться сущей правдой. И я собираюсь убедиться в этом сам.

- Если бы она была жива, то никогда не покинула бы своего ребенка. Отчего ж ты, Ланс, оказался так далеко от неё? – Дуглас не мог представить, что рядом с ним на скамье сидит еще один сын Лиссы. Он вновь разглядывал лицо Ведимира и узнавал контур губ, вырез глаз, изгиб бровей, что остались в его памяти от облика любимой сестры.