В предрассветных часах город, наконец, погрузился в затишье. Ланс вышел на порог большого каменного дома, где последние годы жила его мать. Он уже обошел её покои, но все вещи и наряды княгини Изы были для него чужими и непривычными, лишь стопка пожелтевших рисунков на дне сундука убедила, что надежды на встречу с Лиссой не воскреснут никогда. Это были без сомнений бумаги той самой девушки, которая подарила ему жизнь, а позже осталась в одиночестве в чужих краях, где назвалась другим именем. Граф вдыхал холодный утренний воздух, оглядывая площадь меж деревянными кривыми домами, где была сожжена тайя. Горечь оседала в глубине души, но за минувшую ночь он впитал сполна страданий, и воспоминания о верной подруге и хозяйке расплывались перед потоками чужой крови и слез.

Он позвал дракона. Следовало заботиться о тех, кто еще был с ним. Он желал, чтобы крылья Ныша разрезали серое туманное небо, и вскоре их шелест донесся до графа. На площадь приземлилась огромная туша, из которой местами до сих пор торчали обломанные древки стрел. Ланс приблизился к ящеру, но тот лишь печально фыркнул на ласковое прикосновение колдуна.

- Я помогу тебе, Ныш! Ты был сегодня самым главным героем! Благодарю, что ты остался живым!

Ланс вытаскивал из твердой кожи стрелы, иногда острым ножом доставал застрявший внутри наконечник, отчего Ныш беспокойно пыхтел. Но боль быстро отступала - колдун лишь проводил ладонью по ранам и царапинам зеленоватого тела дракона, как порезы срастались, и приходило долгожданное облегчение. Граф все больше бледнел от усталости пережитой ночи. Он многое сотворил из того, что раньше было ему неведомо, он знал теперь, что силы его велики, и мысли о незримом прошлом, в котором он познал все свои умения, вновь взволновали душу. Казалось, что он обрел власть над всем миром, но сколь дорого обходилась эта сила для тех, кто становился на её пути, даже не желая этого. Те, кто управлял другими, всегда расплачивались чужим имуществом и жизнями. В чародействе же также приходилось забирать от других, чтобы сотворить желаемое.

- Вы лекарь? – раздался тонкий голос позади Ланса, который в полусне припал к шершавой спине дракона. На пустовавшей площади около одного из домов стояла худая девушка-подросток, которая не отрывала взгляда от человека, бесстрашно отважившегося приблизиться к невиданному чудищу. – Мать послала меня за лекарем. У нас в доме раненные дружинники, - вновь проговорила девушка.

Колдун еще раз погладил морду дракона, а после велел ему укрыться в окраинных лесах, чтобы не пугать местных жителей. Граф пошел следом за велеской. Ему еще не скоро предстояло испить здравых напитков и прилечь для отдыха. Пришла пора для дарения жизни, ибо смерть колдовские чары в эту ночь принесли всем, кто посмел противиться его воле.

***

Празднества по поводу восшествия на престол Дерявы нового Великого Князя были крайне скромны. Горожане громкими радостными криками встретили молодого правителя, вышедшего к ним на высокое крыльцо для произнесения речей. Ведимир, как и надлежало по обычаям предков, поклялся в верности всем велесам на отцовском мече, держа его плашмя в обеих вытянутых руках, а после склонился восемь раз до самой земли перед своим народом. Он пообещал, что более ни один из захватчиков не вступит безнаказанно на родные просторы, и что велесы вновь станут самыми достойными из униатов, ибо он продолжит великие дела своего отца по объединению союзных племен.

Великое застолье так и не было собрано за стенами высокого терема, ибо скорбь и горечь по погибшим, а не веселье поглотили души воинов, отбивших столицу ценой большой крови униатов. Лишь за городом на зеленевшем весеннем лугу по приказу князя были заколоты десять голов скота во славу гралам и дракону. Удивленные горожане с трепетом и ужасом взирали на большого летающего ящера, с удовольствием явившегося на угощение, и не сомневались, что дракон был посланником богов.

Ворота Дерявы вновь были открыты купеческим обозам, в родные избы возвратились беженцы, скрывавшиеся в лесах. Князь лишил прежних владений бояр-предателей, многих из которых изгнал из родных краев, прежде наградив их сотней ударов палками, и назначил других княжеских советников. От великого князя Ведимира во все стороны униатов были разосланы гонцы с заверениями мира, а в свою очередь князья соседних и дальних союзных племен отправили в Деряву ответные дары и клятвы князю Ведимиру. Встречи, дружинные построения, объезд владений – на все дела не хватало дней, которые каждый раз становились все длиннее и теплее. Лишь Ланс в уединении заперся в покоях матери, не желая участвовать в обрядах и жизни брата, который стал ему по-настоящему близким другом за долгие месяцы пути. Но нынче князь не мог выкроить времени даже на откровенный неспешный разговор с морийцем, спешившим на встречу с матерью, а попавшим на пепелище, жизнь на котором медленно возрождалась без многих людей, не забытых, но ушедших навсегда.

- Я собираюсь выходить в скором времени в обратную дорогу, - сказал Ланс брату, когда тот, наконец, заглянул в его комнаты. – Хотя пойду я теперь другим путем. Сперва на юг, через Валимейский перевал в Черноморье, а оттуда… ежели и там не застану тех, кто дорог моему сердцу, наведаюсь в Эрлинию или в Аватар... Теперь я везде буду лишь гостем, порой желанным, порой незаметным.

- Я благодарю тебя за бесценную помощь, за спасение, что ты принес моему народу, Ланс де Терро, брат мой, - открыто, но печально ответил Ведимир. – Не в праве я задерживать тебя, твой меч сверкал рядом с моим в яростном бою, и он бы еще очень пригодился велесам. Ведь не только против предателей и грабителей будет отныне разгораться княжеский гнев, а против кочевников, что двинут полки сперва в края униатов, а после захватят все земли до самого Великого Моря, ибо число их несметно, а жажда крови и богатств чужих народов неутолима.

- Ты всегда можешь рассчитывать на мой клинок, и когда велесы выступят против этого грозного врага, я буду в рядах твоих дружинников, - Ланс поклонился князю в знак неизменности своих слов. – Но покуда не потерял всех близких людей, покуда не стал окончательно безродным колдуном, - он опустил голову вниз, избегая глядеть в глаза брата, - я уйду настигать свое прошлое и настоящее.

- Не по силе мне да и не по воле задерживать тебя. Прошу только дождаться нашей сестры Милары. Не ведает она о тебе, но сможешь утешить её после тех горестей, что испытала она вдали от отчего дома, ибо в тебе течет кровь нашей матери. И она сможет поведать тебе больше о княгине Изе, если, по-прежнему, важны для тебе воспоминания о той, кто дал нам жизнь.

Колдун согласился с князем. Тем более что ожидания не затянулись. Княжна Милара прибыла из северных земель в сопровождении богатых спутников-сиригов, среди которых, как гласила еще наперед их появления молва, в Деряву явились сами Вещуны. Великий князь встречал сестру в светлых нижних палатах, восседая во главе комнаты на высоком троне, а рядом с ним почетные места занимали Ланс и княжич Гайар.

- Да сберегут гралы здоровье Великого Князя велесов Ведимира, - объявила княжна, выступив на середину залы и отвешивая низкий подобающий поклон. – Радостные вести встретили нас в пути, хотя мы не ждали иных свершений. Холодные зеркала предсказали твою победу, брат! Мы спешили сюда на быстрых конях, чтобы поздравить тебя, а также пролить слезы на родной земле о тех, кто пал под мечами поганых полоров и тинголов за прошедший год.

- Всегда милы моему сердцу ваши лица, друзья, - ответил Ведимир, выступая вперед, чтобы обнять юную сестру. – Благодарю за ваш визит и да пусть принесет он лишь добрые приятные минуты, - после того, как Веди поприветствовал Милару, он обратил взор на четверых высоких темноволосых и темноглазых сиригов, что сопровождали её.

- Это дружинники князя Конни, - Милара указала на своих попутчиков. – Они зорко следили за врагом, что мог подкрасться к нашему каравану, а вот это Гриар Ерпич, мудрый Вещун, который отправился на юг в наш стольный град с важными посланиями для тебя, князь Ведимир, - она немного запнулась на последних словах, так как по-видимому еще не привыкла звать любимого брата великим князем. Девушка кивнула головой в сторону невысокого, еще нестарого мужчины, плечи которого покрывали длинные пряди волос. В одежде вещун ничем не отличался от прочих сиригов – такой же тулуп до колен, кожаные сапоги, широкие штаны, заправленные за голенища. Лишь когда княжна назвала его по имени, он вышел вперед и поклонился собравшимся в зале велесам.