Г. Уэллс. С. 12

Ух, как умел хохотать. До слез. Отбрасывался назад при хохоте.

Н. К. Крупская. С. 368

Бросался в глаза его мрачноватый юмор. Он часто смеялся, обычно в ответ на иронические замечания, которые он так ценит. Чувствовались та быстрота умственных реакций, то электрическое проворство ума, которые составляют, быть может, наиболее характерное его свойство…

Не менее удивительно было веселье, охватывавшее Ленина, когда он замечал что-нибудь смешное в себе самом или в своих посетителях. Особенно, когда ему удавалось поставить посетителя в неудобное положение, великий Ленин так трясся от хохота, что невольно приходилось смеяться с ним вместе…

Э. Гольдман. Цит. по: Фишер Л. С. 600, 604

Единственное, к чему можно было в нем апеллировать, был сардонический юмор, высоко развитый у него.

Брюс Р. Г. Локкарт. С. 219

— Ленину, я бы сказал даже, не столько чувство юмора было присуще, сколько присуще понимание веселости, да и юмора. Он сам реагировал очень вспыльчиво, можно сказать. От души. Мне запомнился какой-то раскатистый, хороший такой его смех. Человек колоссальной энергии, мало пожил.

В. М. Молотов. Цит. по: Чуев Ф. И. С. 294

Помню, как смеялся Ильич над одним фельетоном, помещенным в какой-то буржуазной газете, — они выходили тогда свободно. Однажды Пушкин (речь шла о памятнике Пушкину) услыхал, что в Кремле что-то неладное, решил посмотреть сам, сошел с пьедестала и направился к Кремлю. Подходит к «Кутафье» (Троицкие ворота), видит — сидит кучка солдат и о чем-то говорят между собою. Пушкин хотел пройти в Кремль. Тогда на него закричал один из красноармейцев: «Куда прешь, товарищ?» Пушкин остановился в недоумении. «Да ты кто?» — спросил красноармеец. «Я, — отвечал Пушкин, — я... камер-юнкер». «Юнкер!» — вскричали повскакавшие красноармейцы и направили штыки на Пушкина».

Н. К. Крупская. С. 297

От моих куоккальских встреч с Лениным в моей памяти не сохранилось ни одной фразы, кроме следующей: раскачиваясь в саду на деревенских дощатых качелях, Ленин, посмеиваясь, произнес:

— Какое вредное развлечение: вперед — назад, вперед — назад! Гораздо полезнее было бы «вперед — вперед! Всегда — вперед!»

Все смеялись вместе с Лениным...

Ю. П. Анненков. Т. 2. С. 256

Я принес с собой и мог показать ему уже отпечатанные чистые листы моего сборника писем Маркса и Энгельса. Владимир Ильич заглянул в него и смеялся по поводу помещенного в конце вводной статьи письма Энгельса Марксу, где Энгельс советует Марксу пить вино, чтобы сохранить свой пыл.

В. В. Адоратский. За восемнадцать лет // Воспоминания о В. И. Ленине. Т. 8. С. 5

Помню учредительное собрание нашей редакции и издательства, происходившее в лесу. Владимир Ильич вел собрание ускоренным темпом, добивался четких решений, не упускал ни малейших деталей и вместе с тем меткими замечаниями, тонкими юмористическими шутками и заразительным, тихим смехом сглаживал сухой, деловой тон обсуждений и создавал теплую, товарищескую обстановку дружеской беседы.

В трудные моменты, когда в тоне возражавших товарищей начинали звучать нотки раздражения, Владимир Ильич с добродушной улыбкой прерывал оратора: «Молодым пора в кусты! В кусты!..» И настроение сразу менялось.

Е. Б. Бош. С. 8283

Валентинов оставил интересное описание пикника в горах втроем, когда Крупская, по настоянию Ленина, взяла с собой колбасу, крутые яйца, хлеб и печенье. Соль взять забыла, за что получила «выговор» от Ильича.

Вот что рассказывал Валентинов:

— Во время пикников, прогулок, когда нет стола, тарелок, вилок и т. д., — как с пищевым добром управляются люди? Полагаю, со мною согласятся, если скажу, что поступают следующим образом: отрезают кусок хлеба, кладут на него кусок колбасы и, сделанный таким образом сандвич, откусывают. Ленин поступал по-другому. Острым перочинным ножиком он отрезал кусочек колбасы, быстро клал его в рот и, немедленно отрезав кусочек хлеба, подкидывал его вдогонку за колбасой. Такой же прием он применял и с яйцами. Каждый кусочек порознь, один за другим, Ленин направлял, лучше сказать, подбрасывал в рот какими-то ловкими, очень быстрыми, аккуратными, спорыми движениями. Я с любопытством смотрел на эту «пищевую гимнастику», и вдруг в голову мне пришел образ Платона Каратаева из «Войны и мира». Он все делал ловко, он и онучки свои свертывал и развертывал, как говорит Толстой, приятными, успокоительными, круглыми движениями. Ленин обращался с колбасой, как Каратаев с онучками. Кусая сандвич, я эту чепуху и выпалил Ленину. Это не умно? Но каждый из нас, лишь бы то не повторялось слишком часто, имеет право изрекать и делать глупости…

Реакцию Владимира Ильича Валентинов описал довольно подробно:

— До этого мне не приходилось слышать Ленина громко хохочущим. Более того, мне посчастливилось видеть его буквально изгибающимся от хохота. Он отбросил в сторону перочинный ножик, хлеб, колбасу и хохотал до слез. Несколько раз он пытался произнести «Каратаев», «ем, как онучки он свертывает» и не мог закончить фразу, сотрясаясь от смеха. Его смех был так заразителен, что, глядя на него, стала хохотать Крупская, а за нею я. В этот момент «Старику Ильичу» и всем нам было не более 12 лет.

Валентинов писал, что никогда не видал, чтобы Ленин кого-нибудь хлопал по плечу, что-либо подобное проделать с ленинским плечом, даже почтительно, никто тоже не осмелился бы. Но в этот день, когда они спускались с горы, Ленин, вопреки своим правилам, дружески хлопнул Валентинова по спине: «Ну, Самсоныч (партийная кличка Валентинова. — Е. Г.), осрамили же вы меня каратаевскими онучками».

В. Е. Мельниченко [1]. С. 128129

Ленин не сумел обогатить мировой сокровищницы шуток и анекдотов. Эверест Ленинианы содержит только одну ленинскую шутку: «Какое самое большое наказание за двоеженство? — Две тещи». Этот старинный анекдот Ленин рассказывал матери Крупской.

Л. Фишер. С. 590

— Говорят, у Ленина было такое сильное ругательство: «Три тещи вам за это!»

— Возможно, в свое время чем-то допекла его теща...

В. М. Молотов. Цит. по: Чуев Ф. И. С. 283

Владимир Ильич, естественно, хорошо знал все слабости Надежды Константиновны и, бывало, не упускал случая подтрунить над ними, даже во время болезни в Горках. Это коснулось, в частности, привычки Крупской носить одну и ту же одежду так долго, что «та приобретала совершенно прозрачный из-за дыр и поэтому малоприличный вид» (М. Ульянова).

Как-то английский корреспондент, побывавший у Крупской в Наркомпросе, упомянул об ее более чем скромном костюме в статье под названием «Первая дама». Но Владимир Ильич, который немало потешался, читая это… заявил, что правильнее было бы озаглавить публикацию иначе, а именно: «Первая оборванка». Так это прозвище и осталось некоторое время за Крупской.

В. Е. Мельниченко [1]. С. 207

Когда нам не удавалось сговориться заранее, мы обменивались во время заседания записочками. Если при этом обнаруживалось расхождение, Ленин направлял прения к отсрочке вопроса. Записочка о несогласии с ним бывала иногда написана в шутливом тоне, и тогда Ленин при чтении ее как-то вскидывался всем телом. Он был очень смешлив, особенно когда уставал…

Я с торжеством наблюдал, как он забавно борется с приступом смеха, продолжая строго председательствовать. Его скулы выдавались тогда от напряжения еще более.

Л. Д. Троцкий [1]. С. 349