…Это странное древо «незнания» посажено было Крупской по совету и под наблюдением Ленина. После смерти Ленина Крупская продолжала его растить «в духе Ленина». Сталин и его приспешники поставили это древо в центре своего Эдема.

Бертрам Д. Вульф. Крупская чистит библиотеки // Новый журнал. Нью-Йорк, № 99. С. 237

Зимою в парке стоял глубокий снег. А весною, когда снег сошел, на узкой дорожке, ведущей от Большого дома в глубь парка, ясно, ясно проступили борозды и колеи, оставшиеся от кресла, в котором возили по парку больного Ильича…

В. Г. Сорин. С. 126

На вечере памяти царственных новомучеников выступал священник, который… передал слова современного юродивого, который обмолвился так: «Ульянова нужно отпеть, а Ленина предать анафеме!».

П. Паламарчук // Вече. Мюнхен, 1989. № 35

А кощунственные мощи Ленина разлагаются и гниют...

Г. А. Соломон [1]. С. 54

...На другой же день после назначения Красина наркомпутем, т. е. на пост, на который он, несмотря на все свои достоинства, совершенно не годится, мне пришлось уезжать и перед отъездом быть у Владимира Ильича. В разговоре последний меня спросил, когда я еду. Я ответил, что не знаю, когда идет поезд.

— Так Вы позвоните Красину, — сказал мне Владимир Ильич.

В его представлении наркомпуть должен знать все, в том числе и расписание поездов, и это несмотря на то даже, что он ведь только вчера назначен и до сего железнодорожным делом никогда не занимался. И так во всем.

А. А. Иоффе — Л. Д. Троцкому.

Цит. по: Волкогонов Д. А. Кн. 1. С. 302

...Когда произошла казнь бывшего царя Николая Романова и его семьи, я находился в Берлине. Мне официально было сообщено лишь о казни Николая II, я ничего не знал о его жене и детях и думал, что они живы. Когда ко мне с различными запросами о судьбе Александры Федоровны (принцессы Алисы Гессенской) и ее детей являлись представители и от Вильгельма II, и от брата бывшей царицы герцога Гессен-Дармштадского, и от других принцев, — я всегда сообщал то, что сам знал и чему верил. Но в конце концов я стал сомневаться в правильности своей информации, ибо до меня все же доходили различные слухи. Несмотря, однако, на все мои запросы в Москву, я по этому вопросу не мог добиться никакого толку. Наконец, когда — проездом в Швейцарию — в Берлине (инкогнито) был покойный Ф. Э. Дзержинский, я пристал к нему и от него узнал всю правду, причем он мне рассказал, как Владимир Ильич категорически запретил кому бы то ни было сообщать мне об этом.

— Пусть Иоффе ничего не знает, — говорил, по словам Дзержинского, Владимир Ильич, — ему там, в Берлине, легче врать будет...

А. А. Иоффе.

Цит. по: Волкогонов Д. А. Кн. 1. С. 302

— Я, знаете, в искусстве не силен, — сказал Ленин, вероятно, позабыв о своей статье и о фразе Карла Маркса, — искусство для меня, это... что-то вроде интеллектуальной слепой кишки, и когда его пропагандная роль, необходимая нам, будет сыграна, мы его — дзык, дзык! вырежем. За ненужностью. Впрочем, — добавил Ленин, улыбнувшись, — вы уже об этом поговорите с Луначарским: большой специалист. У него там даже какие-то идейки...

Ю. Анненков. С. 269

В 1919 году Троцкий пожаловался Ленину, что Сталин пьет вино из царских подвалов в Кремле. Сталин был вызван на очную ставку с Троцким по поводу этого обвинения. «Если на фронт дойдет слух, что в Кремле идет пьянство, это произведет дурное впечатление», — утверждал Троцкий. Продажа алкогольных напитков в это время была в России запрещена. Сталин запротестовал, говоря, что кавказцы не могут обойтись без вина. «Вот видите, — сказал Ленин, — грузины не могут жить без вина». На этом дискуссия окончилась. «Я капитулировал без борьбы», — вспоминал об этом Троцкий в статье, напечатанной 2 октября 1939 года в американском журнале Лайф.

Л. Фишер. С. 646

Ленин снова углубился в исписанные листы бумаги, но потом, обернувшись ко мне, произнес:

— Вообще, к интеллигенции, как вы, наверное, знаете, я большой симпатии не питаю, и наш лозунг «ликвидировать безграмотность» отнюдь не следует толковать, как стремление к нарождению новой интеллигенции.»Ликвидировать безграмотность» следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин, каждый рабочий мог самостоятельно, без чужой помощи, читать наши декреты, приказы, воззвания. Цель — вполне практическая. Только и всего.

Ю. Анненков. С. 270

В комнату тем временем вошла Крупская и спросила меня, не хочу ли я «глотнуть чайку»? Я отказался и, поблагодарив, поцеловал ее руку.

— Ишь ты! — воскликнул Ленин, засмеявшись, — вы, часом, не из дворян?

— Из дворян.

— Ах, вот оно что... Впрочем, я — тоже.

Ю. Анненков. С. 270

Сидя на вращающемся стенде, Ленин сказал Шеридан (скульптор Клэйр Консуэло Шеридан, кузина Уинстона Черчилля, лепившая бюст Ленина в октябре 1920 г. — Е. Г.), что «никогда еще так высоко не сидел». Став перед ним на колени, чтобы посмотреть на него в другом ракурсе, она спросила, смеясь, привычно ли ему такое отношение женщин. Вошедшая секретарша помешала Ленину ответить. «Они быстро заговорили по-русски и над чем-то смеялись».

Л. Фишер. С. 605

При следующей встрече Ленин ознакомился с фотографиями работ Клэр и выступил в роли их сурового критика: «Хотя он и говорил, что ничего не смыслит в искусстве, однако весьма определенно охарактеризовал «буржуазное искусство», которое, как он сказал, всегда стремится к красивости. Он относится отрицательно к красоте как к абстрактному идеалу. Он заявил, что считает неоправданной красоту, которой я наделила свою «Победу»: «Милитаризм и война безобразны и могут вызвать только ненависть, и даже самопожертвование и героизм не могут придать им красоты. Порок буржуазного искусства в том, что оно всегда приукрашивает». Затем Ленин взглянул на фотографию скульптуры «Головка Дика» (сына Клэр. — Б. С.), и выражение нежности промелькнуло на его лице. Я спросила: «Это тоже приукрашено?» Он покачал головой и улыбнулся».

Б. В. Соколов. С. 293

Известный социолог К. М. Тохтарев в девяностых годах принимавший участие в социал-демократическом движении и друживший с Лениным, после его смерти рассказал о разговоре, который был у него с Лениным еще в эпоху «Искры». Разговор этот был о П. Б. Струве. Ленин тогда в «Искре» называл Струве «изменником» и «ренегатом».

«Я не считал это название подходящим для определения Струве. Я сказал ему:

— А что, если кто-либо из рабочих, фанатически преданных ему, под влиянием травли Струве на страницах «Искры», вдруг решится расправиться с ним или даже убьет его, как изменника и ренегата?

«Его и надо убить» — ответил мне Владимир Ильич».

Д. Шуб. С. 265

Я выше говорил, что незадолго до его приезда в Брюсселе же читал доклад покойный Юлий Осипович Мартов. И вот, говоря о нем, Ленин с обычными своими ужимками и лукавым видом, сказал мне:

— Хотя Ю. О., как известно, мой большой друг... вернее, бывший друг, но, к сожалению, он великий талмудист мысли, и что к чему, — это ему не дано...

Г. А. Соломон [1]. С. 33

В Брюсселе Луначарский отметился гомерическим пьянством. Так, помню, после одного угощения (пьянство и пр.), данного ему его поклонниками, мне пришлось в четыре часа утра увозить его к себе домой грязного, пьяного, скверно ругавшегося и все время лезшего в драку, бившего посуду…