Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Н. А. Семашко [2]. С. 301

Таким образом, Семашко, напустив сначала туману насчет склеротических сосудов, сумел даже тогда, через 4 дня после смерти пациента, в «Известиях» сказать правду. Дело не просто в сосудах, а в поражении мозга, в «западении» левого полушария и в том, что, как где-то потом обмолвится Семашко, мозг Ленина превратился в зеленоватую жижу. Налицо противоречие. Ни сифилис, ни склероз не могли поразить мозг Ульянова с молодости, если еще не с детства. Значит, наследственность? Скорее всего. Либо самый простой вариант: плохая наследственность, на которую наложилось дополнительно заболевание сифилисом и атеросклерозом. И в том и в другом случае приходится признать, что пролил море крови в нашей стране, требуя расстрелов и расстрелов, что принял решение убить и изрубить на куски царскую семью, все русские памятники заменить памятниками Марату, Робеспьеру и Парижской коммуне, провел в России чудовищный, целенаправленный геноцид человек с больным, пораженным мозгом, а значит (это вам скажет любой начинающий врач), и с больной психикой.

В. А. Солоухин. С. 187

Ленин умер 21 января 1924 года. Это разнеслось по всему миру. Виктор Серж писал в своем «Tournant obscur»: «Я путешествовал в окрестностях Вены в один из январских дней 1924-го года... В купе вагона, заполненном ожиревшими пожилыми пассажирами, кто-то развернул газету, в которой прочел заголовок: «Смерть Ленина»... Потом эти люди заговорили об этой смерти. Я слушал. Среди них — ни одного коммуниста, но каждый произносил свои слова с особой серьезностью, сознанием, что ушел кто-то единственный в своем роде и очень большой, унеся с собой в могилу множество надежд того времени. Я смотрел на лица этих людей другой страны, другого мира, мелких австрийских буржуа, чуждых всякой революции, всякому обновлению: они, каждый по-своему, выражали сожаление по поводу смерти революционера».

Ю. Анненков. Т. 2. С. 276

Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек — и все-таки мир уже настолько сошел с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет? На своем кровавом престоле он стоял уже на четвереньках; когда английские фотографы снимали его, он поминутно высовывал язык: ничего не значит, спорят! Сам Семашко брякнул сдуру во всеуслышание, что в черепе этого нового Навуходоносора нашли зеленую жижу вместо мозга; на смертном одре, в своем красном гробу, он лежал, как пишут в газетах, с ужаснейшей гримасой на серо-желтом лице: ничего не значит, спорят. А соратники его, так те прямо пишут: «Умер новый Бог, создатель Нового Мира, Демиург!» Московские поэты, эти содержанцы московской красной блудницы, будто бы родящие новую русскую поэзию, уже давно пели:

Иисуса на крест, а Варраву —

Под руки и по Тверскому…

Кометой по миру вытяну язык,

До Египта раскорячу ноги…

Богу выщиплю бороду,

Молюсь ему матерщиной…

И если все это соединить в одно — и эту матерщину, и шестилетнюю державу бешеного и хитрого маньяка, и его высовывающийся язык, и его красный гроб, и то, что Эйфелева башня принимает радио уже о похоронах не просто Ленина, а нового Демиурга и о том, что Град Святого Петра переименовывается в Ленинград, то охватывает поистине библейский страх не только за Россию, но и за Европу: ведь ноги-то раскорячиваются действительно очень далеко и очень смело. В свое время непременно падет на все это Божий гнев, — так всегда бывало. «Се аз восстану на тя, Тир и Сидон, и низведу тя в пучину моря…» И на Садом и Гоморру, на все эти Ленинграды падет снег и сера, а Сион, Селим, Божий Град Мира, пребудет во веки…

И. А. Бунин. Окаянные дни. М.: Сов. писатель, 1990. С. 354355

Болезнь и смерть избавили Ленина от печальной участи до конца расхлебать эту кашу, заваренную им. Заваренную им не по Марксу, а именно во славу того аморализма, который представлялся ему таким практически целесообразным и который оказался, в конце концов, несмотря на временные головокружительные успехи, таким непрактичным и страшным по своим последствиям.

А. Н. Потресов. С. 285

Представление о Ленине как правителе-избавителе от тяжких бед и грабежа было, несомненно, распространено среди крестьянства. О большом почтении к нему среди крестьян я впервые узнал в 1922 г., попав в село Васильевское в 60 верстах от Москвы. Один тамошний крестьянин мне весьма подробно стал объяснять, что «Ленин русский человек, крестьян он уважает и не позволяет их грабить, загонять в колхоз, а вот другой правитель — Троцкий — тот еврей, тому на крестьян наплевать, труд и жизнь их он не знает, не ценит и знать не желает».

Н. Валентинов [5]. С. 144

В 1923 году беспартийные рабочие и служащие Московского депо Рязано-Уральской железной дороги накануне 6-летнего юбилея ячейки РКП(б) железнодорожной станции Москва в неурочное время отремонтировали паровоз серии У № 127. На передней части прикрепили надпись: «Беспартийные — коммунистам».

Паровоз передали Владимиру Ильичу со следующим письмом: «20-го мая, собравшись на празднование юбилея, рабочие и служащие депо Москва, передавая паровоз № 127 ячейке, единогласно постановили избрать тебя, дорогой Владимир Ильич, почетным машинистом. Вручая тебе паровоз, рабочие и служащие не сомневаются, что ты, Владимир Ильич, как опытный машинист, привезешь нас в светлое будущее.

Со дня избрания тебя, дорогой товарищ Владимир Ильич, почетным машинистом зачисляем тебя по штату машинистов по 14-му разряду 24-й разрядной тарифной сетки, — в связи с чем при сем прилагаем расчетную рабочую книжку».

Этот самый паровоз повез траурный поезд, в котором был гроб с телом Владимира Ильича, из Горок в Москву.

Л. А. Фотиева [1]. С. 213214

— Могилу готовьте вы... — сказал мне Л. Б. Каменев еще вчера, возвращаясь в Москву.

— Могилу поручить ему... — сказали товарищи в Доме Союзов.

И я поехал с товарищем Сафроновым, которому тоже поручили это дело.

В. Д. Бонч-Бруевич [2]. С. 315

Тело доставили во Дворец профсоюзов в Москву. По-видимому, были разногласия по поводу того, как поступить дальше. Кажется, дело дошло даже до открытых столкновений из-за того, кто является законным наследником тела покойного — родственники, государство или коммунистическая партия. В результате к работам по бальзамированию приступили лишь тогда, когда появились признаки разложения необратимого характера. Я случайно стала свидетельницей того, как тайная полиция — в Москве их тогда называли «соседями» — сопровождала мозг Ленина, который был доставлен из Горок в Москву отдельно от прочих бренных останков. На этот мозг претендовал нарком Семашко для своего института мозга. Вечером 24 января в английском лимузине, перед которым следовало восемь мотоциклистов, орган был перевезен из Дворца профсоюзов в институт. Я стояла у окна выделенной мне квартиры, когда эскорт промчался мимо. Синие и красные блики сигнальных огней трепетали на уличной грязи. Они отражались в льдинках и напоминали светлячков. Больше я не стала смотреть, подумав: «Опять какой-нибудь высокий гость, из-за которого солдат на мороз выгнали». Лишь спустя два дня я узнала, кого — или что — провезли под моими окнами.

Донесение в Стокгольм патологоанатома Н.

Цит. по: Шпенглер Т. С. 265

…Приехав в Москву недели через три, я был немедленно вызван в Высший Военный Редакционный Совет, где мне предложили отправиться в основанный в Москве Институт В. И. Ленина, для ознакомления с фотографической документацией, ввиду предполагавшихся иллюстраций для книг, посвященных Ленину.

146
{"b":"200401","o":1}