Джейм проснулась мгновенно, как кошка, и села, потягиваясь.

– Кофе хочу!!! Где сейчас?.. Мать продала мне «Миггу», добавила от себя и купила новый кораблик, получше. Не знаю, где они с Джастином сейчас. Кофе, кофе! И бутерброд. И блинов.

Илья приподнялся на локтях, пытаясь углядеть в море одеял, подушек, какого-то тряпья – свои штаны. Безуспешно.

Джейм перекатилась на четвереньки и потягивалась уже в этой позе. Илья на всякий случай зажмурился.

– Надо было еще вчера тебя соблазнить. Лишний день в одежде пропарились. Ну, пошли, пошли кофе варить!

Илья завернулся в какое-то полотенце и двинулся на кухню.

– Мать-то работает на канале «Дискавери» с двадцати лет, сначала была обычный фрилансер, а в штат они ее взяли, когда мне уже четырнадцать было, надрались мы с ней, помню, как поросята. А меня-то они давно знают, первый мой фильм купили, когда мне десять лет было. Я же с этой камерой в руках выросла. С третьего фильма поставила себе разъем, так что она летает типа сама по себе, никого не напрягает. Ну, я снимаю и отдаю, они мне даже начисляют по продажам уже, лет пять и кредит мне за «Миггу» закроют.

– Тебе твоя работа дала кредит?

– Именно. Это такой понт, никто не верит. Мне даже пенсионные отчисления идут, во как!

Не работа, мечта – летаешь по вселенной, все разнюхиваешь, интересные вещи ищешь – и тебе за это же бабло кидают те, кто по домам сидит. Вот так-то, да.

– Одна не боишься?

– А я редко одна. Я обычно с бойфрендом, так веселее и кому готовить есть.

– А где он?

Джейм поморщилась.

– Предыдущий кончился. Был и весь вышел. А ты будешь новый. Я думала Нильса взять, но они только все вместе хотят, а мне куда трех мужиков, у «Мигги» воздухооборота не хватит.

Илья поставил на стол сковородку.

– Ешь. А отец твой где?

– А у меня не было никогда отца, – весело сказала Джейм, наматывая макароны на вилку, – ну то есть я знаю, что должен быть кто-то, но нету, мамины парни вполне заменяли. Я даже, быть может, искусственно зачатая, хотя вряд ли, мать в искусственном мужике сроду не нуждалась. Она-то еще побаще меня будет, я красотка, а она звезда натурально.

– А у меня два отца, – задумчиво сказал Илья, – получается, на пару у нас с тобой по одному приходится.

– О, – загорелась Джейм, – расскажи! Это где, на Айле такие порядки?

– Никакие не порядки. Отец на войне погиб, мама вышла снова замуж. Отчима зову отцом. Он… настоящий отец. Хотя приемный. Так что я Маккензи, а семья у меня – Лейхас.

– А, так. Не, так неприкольно. Ты мне вот что расскажи – мне Своорт лапши навешал или правда у вас из лунной базы арт-объект сделали? А то, может, мне вообще семьдесят третья область не нужна? Я же по военным ужасам не специализируюсь, я диковинки снимаю. Красивое. Удивительное. Есть у вас что-нибудь в дыре вашей?

Илья хитро усмехнулся.

– Я думаю, ты не пожалеешь.

«Мигга» приближалась к луне по высокой орбите вокруг сине-зеленой планеты, почти целиком покрытой светлыми спиралями циклонов.

– И где? – вытянула шею Джейм.

– Погоди, – ответил Илья и потерся носом о ее макушку, – сейчас увидишь.

Луна сияла над ночной стороной планеты. С каждой минутой, по мере приближения, она становилась все больше – и все крупнее выступали оспины кратеров и выбоин на ее поверхности. Но вот медленно, выходя из-за луны навстречу «Мигге», заискрилось что-то резное, светящееся, ажурное. И луна, и станция проходили ниже корабля, станция медленно поворачивалась.

– Корона! – ахнула Джейм, когда меж узкими стрелами постройки появилась темная полоса.

– Тороидная структура с односторонней надстройкой, – с гордостью поправил Илья, – диаметр тысяча четыреста метров. Возраст разных элементов от двухсот до тридцати лет.

– О, да, это арт-объект, несомненно… – протянула Джейм, – нам разрешат облететь ее несколько раз? Мне нужно часов шесть разных ракурсов. А вблизи она, наверное, не настолько прикольная?

– Подойдем поближе – увидишь, – ответил Илья и отвел взгляд от станции. На ночной стороне планеты не светилось ни единого огонька. А ведь вон оно – побережье Шинейда. Вон Брианская бухта. Вон острова Нево. Все темно.

Джейм подалась вперед.

– Объясни, что… Боже, как они Это сделали?

– Ну обычно все транспортные и проводные системы прячут внутрь, – пояснил Илья, – потому что неэстетично. А мы..

– Понимаю, ага, ирландская вязь… А как в них ремонтники разбираются?

– Да гораздо легче, чем шуровать в том же вакууме под обшивкой…

– Но это же такая путаница!!

– Они же все только снаружи металлизированы. С внутренней стороны везде метки.

– А… алмазы?…

– Уй, Джейм, ну нормальные же зеркальные пузыри!

Джейм тихо ругнулась и откинулась в кресле, едва не стукнув Илью по подбородку. Он легко отодвинулся – привык к ее порывистым движениям. Быстро привык. Кажется, немного слишком.

Он осторожно погладил ее по плечу.

– Я хотел бы тебя внутри поводить. Дня два. Я там был маленьким. И сам вспомню… И тебе покажу кое-что. Если это не убрали, конечно.

– Да, – сказала она, не отрываясь от едва заметного движения сверкающей ажурной короны перед ними, – внутри – обязательно. Это будет убойный фильм, даже если внутри там коридоры из экопластика.

В этот момент со станции поинтересовались, собирается ли земной корабль швартоваться, или намерен еще без особенного толку пожечь орбитальное топливо.

– В тот день, когда здесь приветствуют честного путника простым приглашением, реки Гибрисайла станут синими, а брауни начнут рисовать наскальные картины, – фыркнул Илья.

– Давно уже не слышали мы ничего настолько приятного, – отозвалась станция, – малый порт «Брэд» открыт земляку и землянке, как наши сердца открыты предложениям о совместном времяпрепровождении.

Джейм подняла бровь и посмотрела на Илью.

– Они, что – всегда так разговаривают?

– МЫ разговариваем так не всегда. Но часто. Вон он, порт «Брэд» – нам туда.

Двумя часами позже Джейм озиралась, стоя в центре Витражного Зала. Маленькая портативная камера вилась над ее головой, как шмель с кулак размером.

– А это?…

– Это история о том, как заложили Бриан. Столицу. Андрей Горчаков, и Нед Малиган, его шурин.

– А сзади?

– Их сыновья. Семеро Горчаковых и семеро Малиганов.

– Это по скольку жен у каждого было? – поразилась Джейм.

– Э… по одной, – удивился Илья.

– Ужас, – отозвалась Джейм, – то-то жен нету на картине. Им было некогда позировать, видимо.

Илья подумал и перевел Джейм к другому витражу.

– Врачи, победившие Большую Эпидемию. Джейн Дав и Кэтлин Назарова, и их ассистенты – Келли, Ивакина и Броуд.

– Хы, три тетки, – посчитала Джейм, – а я уж подумала, что у вас вообще патриархат.

– Ну… вообще-то да. Хотя черт его знает, может, и нет. Я не помню.

Весь следующий день они поднимались и спускались по ажурным лестницам, обходили залы, в которых высокие окна на солнечную сторону отражались в зеркальных жалюзи противоположной стороны. Джейм провела полчаса, лежа на полу в одном из коридоров. Илья стоял рядом и слушал, как она подробно пересказывает камере объяснения мимохожего ремонтника о том, как выращивается аранское покрытие. Отдельно – про то, что узор, в который его нити сплетены, может означать пожелание доброй дороги, богатства или удачи.

– А вот это пчелиные соты – благоденствие, да?

– Ага, а вот это – алмазное плетение, удача и успех.

– И на каждый квадратный метр по тысяче пожеланий?

– Точно.

Проходившие мимо служащие ухмылялись. Илья подумал, что туристов Тирнаног видит не впервые. Однако народу на станции было удивительно немного. По его воспоминаниям, станция была вся похожа на огромный вокзал, даже в Витражном Зале на полу лежали матрасы. Сейчас людей было не меньше, чем на любой орбитальной станции – но и не больше. Эвакуация окончена много лет назад.