Аня встала перед зеркалом, потянулась. Сквозь шелковые шторы падал зеленоватый свет, и загорелое стройное тело с копной пушистых, взлохмаченных кудрей было похоже на экзотическую рыбку в аквариуме. Тяжелый шелковый трикотаж в перламутровой чешуе скользил по обнаженной коже сам, холодя и лаская. Аня посмотрела на себя и чуть не заплакала — так стало жаль красоту, пропадающую задаром в этой тесной, заваленной старым хламом квартирке. Вошла Верочка, всплеснула руками и тут же уронила слезу:

— Деточка ты моя! Вот уж счастье мне перепало, — не было дня, чтобы на тебя не любовалась. Куклу растила, растила…

— Кукла и выросла. Безвольная, безропотная, безынициативная. — Аня плюхнулась на диван и поджала ноги. — Теперь уж ясно — наследственность такая, никуда не деться.

— Все правильно говоришь. Вот, смотри, мне этот журнал Кондратьева принесла. «Космополитен» называется, издается совместно с иностранцами. Значит, можно верить. А про тех, кто в августе родился, сама Глоба пишет. Надев висевшие на цветном шнурке очки, Верочка развернула нужную страницу и стала читать, медленно и значительно.

— «Рожденные под знаком Льва всегда заметны и притягательны — им покровительствует само Солнце, олицетворяющее творческое начало, вершину личного успеха…»

— Что-то не заметно… Хотя солнце я люблю. Без него кисну. А оно меня, видно, — не очень.

— Погоди, дальше все точно про тебя: «Львица любит царствовать. быть лучшей на празднике жизни — её призвание. Она там, где необходима её яркая артистическая природа, Львицы блистают на сцене и на подиуме»…

— Особенно, в ресторане «Вестерн». Чудесное место для праздника жизни… А там про любовь что сказано? — Аня заплела косу и скрутила узел над ухом.

— Ты про свой характер послушай, может, себя лучше узнаешь. «Любовь играет в жизни Львицы огромную роль, но избранник должен быть достойным: Львицу привлекают лишь интересные, преуспевающие и богатые мужчины. И одевается она, как никто, элегантно и ярко. Чтобы умилостивить Львицу, лучше всего сделать подарок — чем дороже, тем лучше. И обязательно цветы иначе она не оценит щедрость».

— Вот это очень кстати! Сегодня проверим. Пожалуй, я окажу милость тому, кто подгонит к нашему подъезду «мерседес». Естественно, в элегантной подарочной упаковке и в цветах.

…Когда поздно вечером, а точнее — ближе к полуночи — Аня открыла дверь и увидела Дениса, протягивающего корзину с фруктами, то даже заглянула за его спину.

— Там никого нет. Негра я отпустил. Здесь живописнейший натюрморт с разных континентов — манго, персики, виноград. Взгляни, Анна, какие сливы, гранаты! «Дэвушка, этот кишмиш как твои губки, твои глаза, твои стройные… гм…. Честное благородное слово,» — изобразил он сладкоречивого кавказца.

— А где цветы?

— Извини, детка, но прежде чем появились эти плоды, деревья и кусты цвели сумасшедшим образом. Ты видела цветущий гранат? Уверяю, это потрясающе, но не съедобно. — Денис трижды чмокнул Аню в щеки. — За Ингу Фридриховну, за супругу и за меня лично. — Он было прицелился в губы, но Аня увернулась.

— Я на минутку, не думал застать тебя дома. Был уверен, что сегодня в «Вестерне» дым коромыслом.

— Немного отметили с ребятами после программы… ну и все. Может, чаю с «Наполеоном» выпьешь?

— В следующий раз. — Денис категорически замахал руками. — Вера Владимировна, наверное, спит. Да и ты устала. Мне просто хотелось…

— Поняла. Спасибо. Порадовал. — Аня старательно изобразила улыбку, выпроваживая Дениса. Потом вернулась в комнату и уставилась в телевизор, мелькающий с отключенным звуком. На ночном канале шел фильм ужасов — из могил, тряся обрывками истлевших саванов, поднимались мертвецы. Аня с отвращением нажала кнопку.

В этот день все было как-то не так. Началось с заведомо ненужного вечернего платья, продолжилось книгой и розами Карлоса, подаренными в гримерке при всем честном народе. Это означало, что интимное чествование юбилярши — ужин вдвоем, как предполагалось накануне, отменялось. И, как всегда, без всяких объяснений — опущенные глаза, виноватая улыбка… Фруктовый натюрморт от Южных — красиво, полезно, приятно пахнет… Но, кажется, правильно сказано в гороскопе, что самый дорогой подарок без цветов не может порадовать Львицу… Да и цветы без любви — настоящее издевательство. Аня демонстративно оставила букет Карлоса в гримерной, а чудесный альбом «История танца в изобразительном искусстве» засунула подальше на полку — с глаз долой. Вот и все радости, принесенные праздником, бывающим, к сожалению, только раз в году… Засыпая, Аня приготовилась мужественно начать новый, трудный год.

Проснулась чуть свет, увидела встревоженное лицо матери.

— Вставай скорее! Уж не знаю, кто, но очень настойчиво тебя к телефону требует. Мужчина. Может, ресторан обворовали? Похож по голосу на милиционера.

Взглянув на часы, Аня недовольно поплелась к телефону.

— Это Анна Владимировна Венцова? — раздался характерный голос с мужественной хрипотцой. — Может, помните Михаила?

— Я вас узнала, — без особого восторга отозвалась девушка.

— Хотел вас поздравить, извините, опоздал. Мне только сейчас Денис сказал про ваш день рождения. Он и телефон сообщил.

— Спасибо, очень тронута… — Аня недоумевала, с чего это вдруг понадобился её телефон этому едва знакомому человеку. А он как-то мялся, не торопясь объяснить цель своего звонка.

— Извините, Михаил, я не выспалась. Вчера работала, поздно легла.

— Понимаю, понимаю… Когда бы вы могли со мной встретиться? Лучше не затягивать.

— Не поняла…

— Ах, я же не сказал! Смутился, что у вас день рождения… Дело вот в чем, — надо срочно застолбить одну вакансию. Я решил, что это совершенно ваше дело. Речь идет о работе. Можно мне подняться к вам? Денис дал мне ваши координаты. Я стою прямо у дома.

— Ну… — заколебалась Аня, ещё не сообразив что к чему.

— Спасибо. Через пару минут буду.

Аня метнулась в ванную, включила холодный душ.

— Мам, он сейчас придет, пригласи в столовую, а мне кинь сарафан, тот, ситцевый с бабочками.

— Кто такой? — Верочка принесла пестренький сарафанчик.

— Увидишь. Это по делу. Зовут Михаил, отчества не помню. Да ты его у Лаури на даче видела.

Аня подставила лицо под прохладные струйки, отгоняя остатки сна. Наскоро вытираясь, она слышала звонок в прихожей, а когда вышла — мать уже беседовала с гостем. На столе лежал потрясающий воображение букет каких-то особо породистых, снежно белых гладиолусов. Михаил поцеловал Ане руку.

— Поздравляю. Не знал, какие цветы предпочитаете. Выбрал свои любимые.

«Наполеон» пришелся кстати. Они выпили чай, а через полчаса Аня с Михаилом сидели в кабинете директора весьма престижного лицея.

Директор лишился руководителя хореографической студии и срочно, к первому сентября, искал замену. Все вокруг выглядело солидно, строго и как-то одухотворенно. В комнате висели бархатные бежевые шторы, а за дверцами книжного шкафа виднелись корешки полного Брокгауза-Эфрона и Британской энциклопедии. Программа обучения в лицее стремилась к гармоничному развитию личности молодого человека, непременным условием которого являлось практическое знакомство с историей танца. На переносице директора блестели потрясающие очки, перед ним возвышался бронзово-малахитовый письменный прибор, аккуратно лежали записные книжки в кожаных переплетах.

Марк Анатольевич, оказавшийся другом Михаила Сигизмундовича, очень извинялся, что не может сразу же предложить молодому специалисту максимальную зарплату. Но и названная им сумма почти приблизилась к ресторанному заработку. Аня ошеломленно молчала, поглядывая на Михаила.

— Так мы договорились? — Догадался директор. — Тогда возьмите вот эти бумаги, заполните дома. В следующий вторник у нас собрание персонала. Приходите на полчаса пораньше прямо ко мне — обсудим учебный план.

…Все случилось как бы само собой. Уходя из «Вестерна», Аня твердо решила, что никогда не вернется в ресторанное шоу и постарается забыть о Карлосе.