Потом, если все пройдет хорошо, назад в Лондон, чтобы приступить к работе у «Эсслина и Харта». А дальше? Он покривился. Слишком много переменных и мало постоянных. Это не его стихия. Ник был прав: герцогиня не давала ему никаких обещаний, которых не могла бы нарушить. Разумнее всего положиться на инстинкт. Он потратил немало трудов и денег, чтобы развить у себя первоклассные, супермощные инстинкты, и теперь они приказывают ему остановиться, пока не поздно. Даже Маргарет и та знает, что необратимых действий лучше не совершать.

Но что-то, несмотря на все эти рассуждения, все же влекло его вперед — то, чего он не сумел бы назвать или описать, нечто космическое, лежащее далеко за пределами знакомого созвездия желаний — голода, страсти, алчности, честолюбия. Брось свою карьеру, говорило ему это нечто, и он подчинялся. Он никогда не простил бы себе, если бы пошел сейчас на попятный. Он представлял себе, как ранним утром пьет кофе в одной из спален Уэймарша среди глубокой деревенской тишины. Прохладный каменный пол. Кровать, похожая на мраморную гробницу, живописно раскиданные льняные простыни, белый свет, льющийся в высокие окна, зеленые аллеи, уходящие в холмистую даль.

Проблемы, конечно, будут — он не строил себе иллюзий. Но это будут уже новые проблемы, на порядок выше теперешних. Он потер подбородок. Надо побриться, вот что. И вещи — он ведь так и не закончил укладываться. Эдвард безнадежно оглядел свою разоренную квартиру. Наполовину заполненные коробки, кучи книг и компакт-дисков на полу. Кофейный столик-калека с двумя открученными ножками — на две другие их с Зефом не хватило.

— К полудню мне ни за что не успеть.

— Не волнуйтесь! — с интонациями Мэри Поппинс проворковала Лора и накрыла его руку своей. — Мы перешлем ваши вещи следом. Притом вы, вероятно, остановитесь в замке. Паспорт у вас в порядке?

Эдвард тупо кивнул. Денежная машина герцогини, чудо-птица, заботливо окутывала его своими крылами. Всю свою профессиональную жизнь он имел дело с сумасшедшими деньгами — считал их, манипулировал ими, переливал со счета на счет и подавал к подъезду законных владельцев. Вот, значит, как это ощущается изнутри.

— Значит, все улажено. — Лора поднялась. Эдвард встал вместе с ней, чувствуя себя сильно выпившим.

— Мисс Краулик…

— Бога ради, зовите меня Лорой, — широко улыбнулась она, вешая на плечо сумку. — Вы ведь теперь член семьи.

— Лора, — повторил он, одолевая головокружение, — что, собственно, будет дальше? Когда герцогиня получит кодекс? Я хочу спросить, что она будет с ним делать?

— Вряд ли это касается вас, — оценивающе глядя на него, промолвила Лора. — Да и меня тоже, если уж на то пошло. Мы свое дело сделали — теперь очередь за герцогиней.

— Это как-то отразится на герцоге?

— Он получит только то, что заслужил. Он поступил бы с ней так же, если бы мог, даже хуже.

— Стало быть, все хорошо? — беспомощно брякнул он.

— Просто отлично, пока кодекс у вас. — Она с материнской заботой тронула его за руку. — Ведь он у вас, да?

Эдвард слабо кивнул — его мысли унеслись далеко вперед.

Он пошел проводить Лору, но на пороге она задержалась и обернулась к нему. Ему вдруг показалось, что она стала намного старше, почти постарела. Красное пятно над торчащими ключицами напоминало карту Австралии. Глаза смотрели мечтательно, и Эдвард подумал, уж не хочет ли она поцеловать его снова.

— Можно мне взглянуть?

— На что? — сморгнул Эдвард.

— Да на кодекс же, глупенький.

— Его нет здесь.

— Как нет? — Тень сомнения пересекла ее восторженный взгляд. — А где же он?

— Дома у Маргарет.

— Маргарет?

— Маргарет Нэпьер. Это та девушка из Колумбийского университета.

Она откинула голову так, словно хотела плюнуть ему в лицо.

— Ты, идиот долбаный. Когда ты сможешь его забрать?

— Когда захочу…

— Так иди и возьми его! — Лицо Лоры исказилось почти до неузнаваемости. Ее буквально трясло. Она попыталась хлопнуть дверью, но Эдвард ей помешал.

— Лора, это в Бруклине, сразу за мостом. Все нормально. Времени еще полно.

Она, злобно поджав губы, стала рыться у себя в сумке. Эдвард ждал. Какого черта она там ищет? Пистолет? Тампакс? Перчатку, чтобы хлестнуть его по лицу? Она достала квадратный сверточек в розовой папиросной бумаге и произнесла ледяным тоном:

— Герцогиня просила меня передать вам вот это.

Он, стоя в дверях, развернул пакетик. В нем лежала одинокая серебряная сережка в форме песочных часов. Эдвард нежно взял ее кончиками пальцев, а Лора захлопнула дверь у него перед носом.

Эдвард долго стоял под теплым душем, разбитый после отрывочно проспанной ночи. Сантехника в доме была еще довоенная, и вода подавалась под мощным напором без ограничений во времени. Стеклянные струйки били в лицо, прилизывали волосы, массировали прикрытые веки. Он чувствовал себя отважным путешественником, преследуемым пигмеями-каннибалами и нашедшим укрытие за стеной водопада.

Потом он осознал, что пора вылезать. До самолета теперь уже меньше пяти часов. Он закрыл воду, поспешно вытерся и оделся. Перед уходом он отправил электронное письмо Зефу и Кэролайн, уведомив их о происходящем.

Он вышел на улицу в одиннадцатом часу. В субботнее утро на ней было пусто. Голова все еще кружилась. Сочный лист, еще зеленый, слетел с ясного неба и прозаически шмякнулся на мостовую. Эдварду казалось, что он идет по Луне.

У тротуара стоял блестящий черный седан. Когда Эдвард поравнялся с ним, задняя дверца открылась.

— Эдвард, подождите!

Он обернулся и увидел долговязую фигуру трусящего к нему Ника Харриса. Серый костюм выглядел так, будто Ник в нем спал, причем беспокойным сном. Волосы отросли еще больше. В темных очках он походил на блондинистого вампира.

При этом он улыбался. Эдвард, ничему уже не удивляясь, улыбнулся в ответ, заметив про себя, что элемент случайности в его встречах сильно вырос.

— Да?

— Надо поговорить.

Эдвард не хотел останавливаться, а Ник не хотел его отпускать, поэтому они вместе зашагали по тротуару. Ник сказал что-то в черный мобильный телефон, который держал в руке, и спрятал его в карман.

— Вы меня ждали?

— Да. Книга у вас?

— Вы что, дежурили у моего дома?

Ник снял очки. Глаза у него покраснели от недосыпания.

— Да. Парковка здесь — просто кошмар, вы не находите?

— У меня нет машины.

— Так что же — она у вас?

— Теперь вы, кажется, поверили, что она существует.

Последовала неловкая пауза. Утреннее солнце светило до боли ярко. Эдвард заслонил глаза свободной рукой. В самом ли деле он так крут, как ему кажется?

— Для нас это не игра, Эдвард.

— Особенно когда вы проигрываете. На ваш вопрос отвечаю: нет. Кодекс не у меня.

Краем глаза Эдвард заметил, что черный седан движется за ними.

— Но вы знаете, где он, — не отставал Ник. — И можете его взять.

— Возможно.

— Так вот: от него надо избавиться. Лучше всего сжечь.

— Он не загорится.

— Как так? — Ник захлопал глазами и отвел назад лохматую челку.

— Он написан на пергаменте, а не на бумаге. Поэтому не воспламеняется. Знаете, я вообще-то спешу…

Ник снова достал мобильник.

— Его светлость на линии. У него к вам финансовое предложение, которое вы, полагаю, найдете поразительно щедрым. Мы хотим уладить это мирным путем.

Не церемонясь, он почесал голову. Эдвард видел его всего несколько дней назад, но дни эти, похоже, выдались трудными. Ник давно не брился, и знаменитых карманных часов что-то не было видно. Эдвард, не слишком его жалея, со вздохом закрыл глаза. Скорее бы закончить эту сцену. Никакого же интереса. Чего они пристали к нему? Кодекс найден, вполне реален и принадлежит ему со всей своей тайной начинкой, которую Маргарет вывела на свет. Как бы это выразить простыми словами? Игра окончена, и выиграл я?

— Дайте-ка мне телефон. — Эдвард остановился, и Ник протянул ему мобильник. Эдвард закрыл его и отдал назад.