– Вы мне нравитесь. Из вас получится очень милая тетя. У Клер от умиления сжалось сердце. А ведь она не считала себя сентиментальной.

Она улыбнулась Дженни в ответ.

– Ты мне тоже нравишься.

Клер лишилась дара речи, едва оказалась внутри особняка. Резные украшения потолка были выполнены из цельного дерева ценных пород еще в те времена, когда мастера умели работать руками. Если прихожая произвела на нее такое впечатление, то холл просто потряс. На стенах – настоящие фрески, потолки – невозможной высоты, а посреди всего этого великолепия – парадная лестница.

– Господи! – прошептала Клер.

– Красиво, правда? – сказала Элеонора. В тоне ее не было горделивого высокомерия, а всего лишь приглашение разделить удовольствие, которое получаешь, созерцая что-то прекрасное.

– Да.

– Трудно было поверить в то, что Бретт оставил все это ради жизни в армейских бараках и бог знает еще каких местах похуже, когда ему было всего восемнадцать.

– Иногда ради исполнения своей мечты люди жертвуют многим.

Бретт внезапно оказался рядом и обнял Клер за талию. Мальчишки побежали открывать дверь в одну из комнат.

– Прекратите беготню, – строго приказала им мать, но южный тягучий акцент сводил на нет суровость тона. Она и говорила, как Бретт, даже голоса у них были похожи.

– Пусть себе резвятся, Элли. В них слишком много энергии, чтобы ходить степенно, – сказал мужчина, появившийся из комнаты. Он выглядел так, как по представлению Клер через лет двадцать будет выглядеть Бретт, – с припорошенными серебром светлыми волосами и веселыми лучистыми морщинками в уголках глаз.

– Не помню, чтобы ты разрешал мне бегать по дому, – насмешливо сказала Элеонора.

– Дедушкам положены некоторые привилегии, – сказал мужчина и повернулся к гостье: – Вы, должно быть, Клер?

– Да.

Они пожали друг другу руки. Пожатие у него было крепким, но не слишком жестким.

– Лорен. В таких случаях говорят: мой сын много о вас рассказывал, – продолжал отец Бретта, провожая Клер в гостиную, – но, к сожалению, Бретт всегда скуп на информацию. Так что теперь готовьтесь, вам придется пройти испытание нашим семейным любопытством, а мы удовлетворим ваше.

Они собираются провести проверку и присвоить ей категорию? Например, заклеймить как товар третьего сорта? Нет, только не это.

– Я...

– Ты что, собираешься гостье устроить допрос с пристрастием? По крайней мере прозвучало именно так. Я, конечно, понимаю, годы адвокатской практики и работы в суде не проходят бесследно, но все же постарайся вести себя цивилизованно. Разве ты не видишь, Клер вся зажалась от волнения? – спросила мать Бретта. Она сидела на низком диване, а Дерек и Кайл, подбежав к ней, взобрались на диван по обе стороны от нее.

Мать Бретта была так же элегантна и так же красива, как и его сестра, но глаза и волосы у нее были темными, и она была на добрых три дюйма ниже дочери. Хотя выглядела гораздо моложе, чем должна была выглядеть женщина, имевшая таких взрослых детей.

Она неодобрительно покачала головой, глядя на мужа.

– Иногда я думаю, где же ты прячешь то обаяние, которое тебе в свое время помогло убедить меня выйти за тебя замуж?

– Должно быть, там же, где Бретт прячет свое. Он не смог уговорить Клер выйти за него замуж и обратился к нам за помощью.

– Что? – Мать Бретта в недоумении смотрела на Клер.

– Я этого не говорил, – сказал Бретт.

– Ты сам мне сказал, что не убедил ее. Разве это не мольба о помощи? – Элеонора присела на другой диван, стоящий под углом к тому, на котором сидели ее мать и сыновья.

– Бретт просил вашей руки?

Клер только и могла, что кивнуть. Напоминая им всем, включая того самого человека, за которого она сейчас цеплялась, как за спасательный жилет, что сказать «нет» было бы просто некорректно.

– Ну что же, слава Богу, Бретт хоть что-то хорошее унаследовал от отца. Сообразительность, например. Увы, то остроумие, каким он блистал когда-то, годы работы в суде совсем свели на нет, – добавила женщина, бросив надменный взгляд на мужа.

Как ни удивительно, ее супруг вовсе не выглядел оскорбленным. Он усмехнулся и хлопнул сына по спине.

– Чудесные новости, сын. – Затем он обернулся к Клер: – Что ваши родители думают о Бретте?

– Ее родители умерли. Оба, – тихо констатировал Бретт.

– Простите. – Темные глаза матери Бретта были полны сочувствия. – Тогда мне не стоит обижаться на Бретта за то, что мы встречаемся с вами сегодня первый раз. Когда Бретт сказал мне, что вы общаетесь больше года, я естественно подумала, что он уже познакомился с вашей семьей, а вас от нас прячет. Я не могла понять почему, если только он не вбил себе в голову идиотскую мысль о том, что мы чересчур въедливые. Я знаю, что не должна из-за этого переживать, но я всего лишь человек, и я так долго ждала того момента, когда мой сын наконец остепенится.

– Мы всего лишь друзья, миссис Адамс. Правда.

– Были друзьями до недавних пор, – добавил Бретт. – Хотя, я думаю, что мы оба уже достаточно долго знали, что хотим большего.

– Пожалуйста, зовите меня Фелиция, а отца Бретта можно звать Лорен. К чему церемонии, мы уже почти семья.

– Пожалуйста, Бретт, я хочу сказать, не прикипайте сердцем к этой идее, я имею в виду наш брак с Бреттом, – торопливо пролепетала Клер.

– Почему? – напрямик спросила Элеонора.

Клер проглотила вязкую слюну. Она никак не могла подобрать нужные слова.

– Во-первых, происхождение, прошлый опыт...

– Не так много женщин имеют за плечами опыт военной службы, как, например, Джози. Вы же не хотите сказать, что он должен искать себе жену исключительно из числа женщин-военнослужащих.

Бретт обнял Клер крепче. Она чувствовала, как он напряжен. Он тоже чувствовал себя неуютно.

– Я не это имела в виду.

– Тогда что? – осторожно спросила Фелиция, словно прощупывая Клер своими темными глазами.

Клер обвела рукой окружавшее ее великолепие:

– Я это имею в виду. Ваш стиль жизни, то, как вы растили Бретта. Все это кажется мне сказкой. У него свой самолет, а я в настоящий момент не могу позволить себе даже подержанный автомобиль.

– Вы о деньгах? – спросил Лорен с озадаченным выражением лица.

– Нет. Да. Не совсем.

Отец Бретта засмеялся, и смех у него был сочный, густой.

– Вы выглядите такой же растерянной, как и мать Бретта, когда я за ней ухаживал. Сынок, это хороший знак.

– Надеюсь. – Бретт усадил Клер на диван, где уже сидела его сестра.

Отец Бретта взял Дерека на колени и пересел поближе к Фелиции.

– Мы не королевского рода, Клер. И не принадлежим к клану Кеннеди. – Он засмеялся собственной шутке. – Мои предки помогли основать этот город и построили этот дом для себя и своих потомков, но мы такие же, как ваши родители.

Клер покачала головой. Он даже не представлял себе, как ошибался, но она не собиралась раскрывать ему глаза.

Вместо этого она сказала то, что могла сказать со всей откровенностью:

– Я всегда считала себя покладистой и не склонной к насилию, но временами мне хочется сварить вашего сына в масле. Я действительно считаю, что вопрос, поженимся мы или нет, мы должны решить между собой.

К счастью, после этой ее фразы беседа потекла в другое русло, и Клер обнаружила, что ей на самом деле нравится эта семья.

Когда Фелиция объявила, что Клер нужно время, чтобы распаковать вещи и отдохнуть перед ужином, Элеонора предложила проводить ее в комнату. По определенной причине Бретт при этом занервничал.

Элеонора и Клер поднялись по широкой винтовой лестнице.

– Бретт сказал, что вы жили в одном доме с Джозеттой.

– Да.

– Значит, вы там познакомились?

– Да.

– Когда вы стали встречаться?

– М-м... – Их первым свиданием была вылазка на пляж. Если, конечно, это можно назвать свиданием.

Клер не была уверена в том, что произведет должное впечатление на сестру Бретта, если назовет точную дату. Элеонора может решить, что Бретт сошел с ума, предложив Клер выйти замуж на следующий день после первого свидания. Клер не была также вполне уверена в том, что не придерживается относительно Бретта того же мнения.