Как она сама.

Но Калли уже проникла пальцами под капюшон, до воротника, к горлу, к подбородку…

Он побрился! Куда-то подевалась запущенная борода! Она коснулась его щеки.

Больше щетина не царапала кожу. Как приятно гладить чисто выбритую щеку! Его губы — искушающий жар, зубы осторожно прикусят ее мочку, а щека, такая гладкая, коснется ее бедра…

Она слегка приподняла край капюшона. Ей так долго хотелось увидеть его рот. Как она любила, когда он ласкал ее ртом, любила его губы, упругие и теплые.

Прекрасный рот, при том что уголок был стянут шрамом. Она понимала, почему ей было так сладко от его поцелуев. Его рот был создан для ласк.

Калли приподнялась на носочки и поцеловала мужа. Ее первый поцелуй. Их первый поцелуй.

Рен задохнулся, задрожал, словно освободившись от неистового внутреннего напряжения. Словно лопнула туго натянутая тетива страха.

Наконец он принялся целовать ее. О, как чудесно!

Она готовно приоткрыла губы. Его язык их коснулся, словно прося разрешения проникнуть… тот язык, который сводил ее с ума, которым он ласкал ее тело. Она встретила его, проникнув между совершенными губами своим неопытным языком.

Поцелуй становился все более страстным. Она погрузила руки в шевелюру Рена. Смятый капюшон задрался чуть выше носа, но в тот момент она думала только о его губах…

Рен сжал ее в объятиях и стал целовать, выражая своей лаской все, что чувствовал: надежду, страхи, прощание с будущим. Теперь он больше не боялся скорой смерти. Она здесь. Сейчас. И это самое главное. Не прошлое. Не будущее. Он так давно мечтал о ней. И оказалось, что самым лучшим будет потеряться в Калли.

Она отвечала ему так же пылко и неистово, как целовал ее он. И прижималась к нему всем телом. Так крепко, как этого мог желать любой мужчина.

И все же он знал, что это краденое блаженство. Она целовала его сейчас, но не видела самого ужасного. Нехорошо, чтобы она решила, будто он тот, кого она захочет поцеловать снова.

Он слегка отстранил ее, отступил и медленно стянул капюшон.

И стал ждать. Калли смотрела на него. И видела то, что видела той судьбоносной ночью. Видела то, что заставило ее закричать от страха и потрясения.

Вот он, темный демон ее ночей. Это Рен. Да, Рен. Герой. Затворник. Человек заботливый, но плохой хозяин. Потрясающий любовник.

Когда-то он был неотразим. Теперь она видела это. Грубоватые, но благородные черты лица. Темно-рыжие волосы, густые и вьющиеся. Глаза… сами ангелы позавидовали бы его глазам цвета синего летнего неба. Глядя в них, забываешь об ужасных шрамах.

Какой удар он, должно быть, пережил, лишившись такой красоты!

Потому что другая сторона его лица была изуродована, жестоко и непоправимо.

Она нежно коснулась его изрезанной шрамами щеки.

— Должно быть ты ужасно испугался, когда на тебя напали.

Он не смел шевельнуться.

— Не помню. Знаю только, что разозлился. Разозлился так, что больше не могу дышать. Продолжать жить.

Калли мягко улыбнулась, глаза ее повлажнели.

— И все же ты здесь, со мной, дышишь и живешь.

— Да, — кивнул Рен. — Так и есть. Здесь. С тобой.

Она провела кончиками пальцев по его лбу, волосам, отыскивая шрамы на голове, поверх которых широкими белыми полосами его темную шевелюру рассекала седина.

— Я когда-нибудь говорила, что мне не нравятся красивые мужчины?

Он удивленно, коротко рассмеялся.

— Нет. Не думаю, что наш разговор касался твоих вкусов относительно мужчин.

— Красавцы вечно задирают нос!

Калли слегка поморщилась.

— Дейд скромный, потому что я не позволяю ему задаваться. Но другие братья вечно флиртуют с девушками. Всю жизнь я была окружена красавцами, но особого впечатления это на меня не произвело.

Она не мигая смотрела в его лицо. И продолжала поглаживать пальцами бороздку, тянувшуюся от уголка его рта.

— Полагаю, нельзя стричь всех красавцев под одну гребенку, но иногда они бывают такими легкомысленными, бездумными и надменными… и все потому, что природа одарила их. Им не пришлось ради этого хоть немного потрудиться.

Рен долго молчал.

— Полагаю, я тоже был таким.

Другая ее рука коснулась гладкой, не изуродованной шрамами щеки.

— Думаю, так и было. Скорее всего, я бы тебя возненавидела.

Он слегка нахмурился.

— Вряд ли я был настолько скверным человеком.

Калли покачала головой.

— Нет, но ты был поверхностным, поглощенным собой городским повесой. И даже денди.

Он поймал ее руку и поцеловал костяшки пальцев.

— Как у тебя язык повернулся? Я был трудолюбивым ш… парнем. У меня было много обязанностей.

— Знаю, — усмехнулась она. — Все услуги, оказанные тобой короне…

— К-как… откуда ты… — пролепетал он.

Калли рассмеялась и обняла его за шею.

— Сунула нос, куда меня не просили. Ты сказал, что я могу проводить время, как захочу. Хорошо бы когда-нибудь познакомиться с Георгом. Мама говорит о нем с огромной симпатией.

Рен продолжал смотреть на Калли, потрясенный ее непринужденностью, но еще не готовый поверить.

— Твоя мать знает принца-регента?

Она ткнулась головой ему под подбородок.

— Дорогой, Уортингтоны знают всех.

Она назвала его «дорогой».

Она видела его.

Она касалась его.

И теперь говорит нежные слова?

Он поверил.

— Калли?

— М-м-м… да, Рен?

— Ночь начинается сейчас.

Нагнувшись, он легко подхватил ее на руки. На этот раз он не взлетел по ступенькам. Поднимался медленно, глядя в эти сияющие глаза… глаза, которые всегда видели его… даже сквозь капюшон.

Когда он остановился перед дверью ее спальни, она покачала головой.

— Нет. Сегодня мы начнем сначала. Я хочу в другую комнату.

Он нахмурился. Она погладила его лицо.

Его внушающее ужас лицо. Невероятно!

— Пойдем в твою комнату, хорошо?

Рен поколебался. Но не припомнил ничего особенно отвратительного, что могло бы напугать ее в его спальне. Он перебрался туда недавно.

Толкнув дверь, он замер.

Калли громко рассмеялась.

Еще утром почти вся мебель была в чехлах. Очевидно, с тех пор здесь потрудилась Каллиопа. Все поверхности сверкали, сияли и пахли воском.

— Все ради хозяина дома, — весело заметила Калли. — Как полагается.

— Но откуда ты знала, что я…

Она пожала плечами.

— Я была полна решимости. Но на всякий случай…

Она пошарила под подушкой и вынула веточку розмарина.

— Я сделала все, чтобы ты думал обо мне всю ночь напролет.

Рен был потрясен.

— Самое удивительное, что, хотя ты этого не знаешь, я уже думал о тебе ночь напролет.

— Спасибо, сэр Лоренс, — улыбнулась она.

— Рен. Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Я думал, что Рен мертв… но оказалось, что он всего лишь спал, пока ты его не разбудила.

Он рассмеялся и закружил ее так, что розовые юбки трепетали, как шелковые паруса.

Калли откинула голову и тоже рассмеялась.

Оба упали на постель. Калли погладила его непокорные волосы.

— Ты похож на льва со своей темно-рыжей гривой. С этим нужно что-то делать.

Он уткнулся лицом в ее грудь.

— Я уже изменился. Чего еще ты от меня хочешь?

— Неужели, мистер Портер, вы еще не поняли? Я хочу всего!

Он поцеловал ее. И целовал до тех пор, пока не накрыл ее собой. Пока не запустил пальцы в ее волосы. Пока она не стала извиваться под ним. Пока оба не задохнулись от наслаждения. Пока ему не пришлось остановиться, потому что голова слишком сильно кружилась от желания.

— Я знала! — выдохнула она ему в ухо. — Ты такой страстный мужчина, Рен.

Он на мгновение замер.

— Я так долго голодал… до прошлой ночи. И по-прежнему очень голоден. Не знаю, смогу ли я быть таким… какой нужен тебе… в твой первый раз.

Она погладила мужа по волосам, а он попытался представить ход течения ее мыслей.

— Думаю, ты именно тот, кто мне нужен, в первый раз и на все времена. Ты уже многому меня научил.