Конечно, она знала, что это глупо. Ее ученый брат Орион не раз твердил, что змеи сильнее боятся ее, чем она — их.

— Дерьмо, — пробормотала она. — Рион, ты полон дерьма.

Это были не обычные змеи, а демоны, посланные из змеиного ада, чтобы отомстить ей за всех пойманных, удерживаемых в неволе или препарированных любопытными братьями. Да и Атти тоже, хотя Калли винила Каса, Полла и младшую сестру за их дьявольский характер.

Правда, честно говоря, ведь это Орион подложил змеиные яйца в постель Калли, когда семья отправилась на отдых в деревню. Правда, в той поездке ему едва исполнилось двенадцать, и вылупившиеся змеи были крошечными зелеными червячками, не длиннее карандаша. Но именно Рион сунул яйца в ее постель, чтобы согревать, потому что, как он логично объяснил, если бы он положил их в свою постель, Лизандр непременно бы все раздавил.

Змееныши, что тоже вполне логично, решили найти самое теплое местечко, если верить Ориону. Поскольку сама Калли с ними не беседовала, самым теплым местом оказалась нижняя часть тела Калли.

Она проснулась от того, что что-то шевелилось в ее постели. От ее визга едва не рухнул потолок постоялого двора, отчего проснулись все постояльцы и слуги, поспешившие ей на помощь и обнаружившие голую девушку, взобравшуюся на столбик кровати.

Бедняжка была так уверена, что в ночной сорочке тоже полно змей, что не задумываясь сорвала ее.

Пригоршня крошечных зеленых змеек так напугала ее, что она бесстыдно обнажилась перед посторонними людьми.

Но теперь внизу извивались две дюжины змей, каждая в ярд длиной, черных как ночь и толстых как колбасы.

Калли, словно зачарованная, не могла отвести от них взгляда.

Теперь она с радостью промаршировала бы перед целым гарнизоном, если бы вышеуказанный гарнизон объединил силы и вышиб чертову дверь подвала!

Но, несмотря на кипевшую внутри панику, она не визжала. Не издала ни звука. Не смела. Если змей привлекли ее почти бесшумные шаги, что они сделают, если потревожить их воплями?

Ничего не оставалось делать, кроме как ждать. Она в полной безопасности, с одним спасенным яблоком и верным фонарем.

Исполненная решимости не сдаваться и быть храброй, Калли вынула из кармана яблоко и вытерла о юбку.

К сожалению, в яблоке оказался червь.

И в довершение всего в фонаре почти выгорело масло.

Калли казалось, что в этом мраке прошло не менее ста лет. Но тут что-то заскрипело, и в широко открытые глаза ударил свет.

— Э… миссус, вы здесь?

— Да!

Ой, она забыла, змеи!!!

— Ш-ш-ш-ш!

Но мужчина уже отвернулся и позвал кого-то. Калли отчаянно моргала, чтобы глаза привыкли к свету. Она смотрела в темноту много дней, а возможно, несколько часов, самых длинных в ее жизни. Все еще сидя на качавшихся ящиках, она продолжала сжимать в руке уже погасший фонарь.

Она, похоже, примерзла к ящику. И провела бы тут остаток дней своих, согбенная и неподвижная, сжимая в руке воздух. Семье придется возить ее в тачке. Кас и Полл, возможно, столкнут ее с лестницы.

Представив себя в тачке, она едва не заплакала. Но немедленно взяла себя в руки, тем более что чья-то темная фигура загородила голубоватый свет, льющийся в маленькую дверь.

Вечер? Должно быть…

Рен почти ворвался в подвал и быстро похромал вниз, не спуская глаз с уморительной картины, открывшейся перед ним. Подняв фонарь повыше, он увидел жену, примостившуюся на ненадежной горе ящиков, подобно сломанной грязной кукле. По полу раскатились яблоки.

Он отказывался признать глубину своего облегчения.

— Осторожно, — хрипло прошептала она. В глазах плескался ужас. — Они повсюду!

«Я женился на единственной в мире женщине, боящейся яблок. Хорошо еще, что она хотя бы смазлива!»

Рен отдал фонарь плотнику, который ее нашел.

— Держите это… как вас…

— Тайгер, сэр.

— Да, спасибо, Тайгер.

Дотянуться было легко. Рен обхватил ее за талию и опустил вниз, но не успели ее ноги коснуться пола, как она крепко обхватила его шею и отказалась встать. Фонарь ударил его по спине.

— Нет! Они доберутся до меня!

Он испытывал совершенно новые ощущения: до сих пор ни одна женщина не льнула к нему так. Она была мягким, податливым бременем в его руках, отчего его мысли приняли несколько иное направление. Но Рен боялся, что, если начнет отдирать ее руки, Тайгер и остальные, спускавшиеся по лестнице, подумают бог знает что.

Поэтому он держал ее на руках, пока не поднялся на несколько ступенек, и только потом усадил на камень.

— Позволь мне взять это.

Присев на корточки, он с трудом оторвал ее ледяные пальцы от фонаря. Она замерзла! Но Рен хотел понять, почему ему пришлось собрать толпу незнакомцев из деревни и окружающих ферм, чтобы обыскивать поместье последние семь часов.

Выпрямившись, он снял сюртук и продел ее руки в рукава, словно одевал маленького ребенка.

— Так что тут случилось?

Она сглотнула и облизнула сухие губы. Он постарался не отвлекаться при виде розового язычка.

«Я хочу этот язычок…»

— И тут дверь захлопнулась.

— Это, скорее всего, был ветер, миссус, — пояснил Тайгер, маячивший за левым плечом Рена.

— Н-нет, я подперла ее бревном.

Рен оглянулся на Тайгера, который пожал плечами, явно не желая уличать леди во лжи.

— Но я… я не смогла ее открыть.

Она с подозрением уставилась на Рена.

— Кто-то ее запер.

Тайгер неловко переминался с ноги на ногу.

— Она немного застревает. Но один хороший толчок — и вы бы легко ее открыли.

— Я… я т-толкала!

Рен привлек ее внимание простым нажатием на подбородок. Их глаза встретились.

— Но почему ты не кричала? Мы искали тебя весь день. Нас было так много, что кто-то наверняка услышал бы.

Она снова сжалась в жалкий комочек.

— Не хотела, чтобы змеи меня услышали.

Рен снова приподнял ее подбородок.

— Здесь нет никаких змей.

Должно быть, она немного согрелась, потому что в измученных глазах вспыхнул вызывающий огонек. Она резко отстранилась.

— Были. Десятки змей. Я считала их… то есть пыталась. Они все время ползают. По полу извивается река змей.

Она задрожала сильнее.

— Они слышали меня. Каждый мой шаг… я не могла добраться до лестницы.

Рен выпрямился и уставился на жену с яростью и разочарованием. Идиотская сказка, очевидно, для того, чтобы прикрыть ее смущение. И есть отчего смущаться! Заперла себя в подвале, как беспомощное дитя! Ему пришлось встречаться с незнакомыми людьми, колотить в их двери, показывать всем свой чертов капюшон, чувствовать себя нищим, весь день терпеть настороженные взгляды…

— Ну, ты точно получила более чем достаточно внимания на этот день, — гневно выпалил он. Она удивленно вскинула голову.

— Или ты не знала, что половина деревни заболела после того, как ты раздала свой чертов имбирь?

— Заболела? Но это не может быть имбирь… подарок от… о нет, карточка…

Рен недобро прищурился:

— Значит, думаешь, что кто-то пытался отравить не их, а тебя?

Она прикусила губу, глядя на него огромными, полными слез глазами. Но Рен отказывался ей подыгрывать.

— Иди в дом и умойся, ради всего святого. Выглядишь, как уличная оборванка.

Повернувшись к ней спиной, он спросил Тайгера:

— Кто-то в деревне может починить чертову дверь?

— Да, сэр.

Взгляд Тайгера был устремлен на сидевшую на ступеньке миссис Портер. Приятно, когда наблюдают не за тобой.

— Прекрасно. И будьте добры вынести отсюда чертовы ящики!

— Конечно, сэр. Они пригодятся бакалейщику.

Тайгер слегка нахмурился:

— С ней все будет в порядке, сэр?

— Не беспокойтесь, — заверил Рен и, повернувшись, стал подниматься по узкой лестнице. — Это меня она доведет до гроба, уж точно!

С этими словами Рен отвернулся от упорядоченного хаоса, творившегося в подвале, и направился к дому. В кухне и холле никого не было. Девушка, очевидно, здесь не задержалась. Что же, это к лучшему. Он так зол, что не хотел видеть ее сейчас. Лучше подождать, пока гнев остынет.