— Получается, у нас есть дом, Камыш? — спросила Золотая Тень, когда вечером они вдвоем забрались в общую теплую постель.

— Теперь есть, — согласился паренек.

— Мы с тобой живем в одном доме?

— Да, а что?

— Получается, Камыш, мы теперь муж и жена?

— Нет, не получается, — засмеялся почти взрослый мужчина над наивностью все еще совсем маленькой и глупой девочки. — Я с сестрой тоже в одном доме жил, и с мамой. Но они же из-за этого женами мне не стали! Знаешь, что нужно, чтобы быть мужем и женой? — Он повернулся на живот и положил подбородок на скрещенные руки.

— Чтобы стать мужем и женой, мало жить вместе. Охотник сначала должен добыть себе ожерелье из клыков сильного зверя. Пока ожерелья нет, то и мужем никак не станешь. Потом охотник должен иметь дом. Этот не считается, я его сам построил. Он плохонький, здесь же даже очага сделать негде! А для взрослого охотника дом строит все племя. Или охотник его от отца получает — после того, как тот уходит в Вечерние Воды. А еще охотник должен добыть хорошее угощение, чтобы пир для всего племени получился. И вот на этом пиру подарок какой-то положено сделать отцу девушки и ее матери. И попросить взамен отдать их дочку. Вот тогда мужчина и женщина и становятся мужем и женой. Они тогда не только живут вместе, у них еще и дети тогда появляются. А если у меня ожерелья нет, и я твоим родителям не могу подарка сделать и тебя попросить — как же я могу стать твоим мужем? Никак. И детей не будет.

— Жалко, — вздохнула Золотая Тень. — Мне показалось, из тебя получится хороший муж. Странно, что я раньше этого не думала.

— Ты тоже умелая хозяйка, — вздохнул Камыш. — И почему я прежде на тебя не смотрел? Но все равно, пока мы обратно в селение не вернемся, мужем и женой у нас стать не получится.

— Жалко, — вздохнула девочка.

— И мне жалко, — признался паренек.

— Когда нас найдут, ты меня в жены возьмешь? — поинтересовалась Золотая Тень.

— У меня еще нет ожерелья. Но когда я его добуду… — Камыш помедлил и закончил: — Спи. Тебе нужно много спать. Чтобы нога быстрее прошла.

Девочка отвернула голову, отчего-то всхлипнула и вскоре затихла.

Все тот же треугольный дом, но теперь фигурки скитальцев — в нем. В доме, стало быть, сидят. А если приглядеться повнимательнее, можно даже увидеть что-то, что похоже на дымящуюся трутную яму. А снаружи — сплошные косые полосы. Но двоим в доме не становится плохо и неуютно оттого, что начались Осенние дожди.

На рассвете Камыш снова отправился к заводи. Птиц там гнездилось несчитано, опасность, исходящую от двуногих потомков Хозяина Реки, они еще не осознали, а потому и не пугались. Добыть еще одного крупного гуся особого труда не составило. Паренек отнес дичь девочке, сходил за грязью, после чего, прихватив копье и повесив через плечо сумку на плетенной «в косичку» веревке, отправился в обход ближних мест. Не просто так, а с важной целью: для нормальной жизни детям, как и прочим людям, требовалась глина. Без глины не замажешь от протечек ни плетень, ни циновку, без нее не запечь еды и не сделать переносной трутницы, без глины не слепить емкостей для складывания всякой мелочи.

Но первой важной находкой стали не залежи глины, а горчица. Не семена, конечно — им было еще зреть и зреть, лето ведь в разгаре. Зато листьев Камыш к себе в сумочку нащипал. Пригодятся, когда снова еду готовить понадобится. Туда же скоро отправились несколько мелких луковиц, высунувших свои узкие листья слишком высоко из травы.

Паренек обходил холм по широкому кругу, не спеша пробираясь через тенистый, жужжащий комарами осинник и внимательно глядя по сторонам. Вот обнаружилась прогалина. Посреди черного, вытоптанного и выщипанного до земли круга поднималась слабо шевелящаяся горка из иголок и мелких веточек — муравейник.

Камыш обломил над головой тонкую веточку, срезал с нее кору, подкрался ближе, сунул в самую гущу насекомых. Чуть выждал, отступил, сдул задержавшихся на кончике муравьев и облизал веточку, наслаждаясь ее приятным, чуть кислым привкусом. Двинулся дальше. Остановился перед крапивником, ковырнул копьем землю.

Нет — здесь тоже под тонким дерном обнаружились камушки и крупный песок. Паренек отправился дальше, миновал несколько песчаных взгорков, заросших репейником, вышел к редкому ивняку. Сочная зеленая трава между кустами оказалась тут и там выстрижена ровными полосками. Камыш удивленно приподнял брови и медленно отступил, дабы не спугнуть кормящихся тут зверьков своими следами или громкими звуками. Двинулся в сторону от озера и очень скоро наткнулся на темную торфяную речку примерно в десять шагов шириной, утонувшую среди густой высокой травы и влажных лиственных деревьев — некоторые из них не смогли удержаться на берегу и упали, превратившись в десятки прочных, но уж очень неудобных из-за торчащих сучьев, мостов. Подобравшись к самому краю, юный исследователь глянул вниз. Русло возле бровки оказалось песчаным, и он отвернул вверх по течению. Как догадывался Камыш, впадала эта река в уже знакомую ему заводь, а там, кроме грязи, ничего ожидать не стоило.

Русло вело его в сторону селения и Утренних Вод довольно долго, а потом берег пошел вниз, явственно намекая, что впереди вот-вот раскинется очередная топь. Предки племени Хозяина Реки были правы: в стороне Вечерних Вод удобных угодий для охоты почитай и не было — болото на болоте на огромной площади. Пристанища счастливых болотных духов.

Камыш остановился, копнул между желтенькими душистыми кустиками. Острие копья воткнулось с трудом, и он побоялся наклонять свое оружие, чтобы не повредить острие. Наклонился, выбрал из сумки камень-«топор», несколькими ударами расширил ямку и довольно рассмеялся: это была глина! Не самая лучшая — скорее, суглинок с разными примесями. Но если копнуть поглубже, отобрать желтые слои, смешать с песком, то вполне можно пользоваться, пока другой не найдется.

Вот только слежалась она здесь, как камень. Дождей давно не было, отвердела. Ни руками, ни палкой не возьмешь. Нужно делать мотыгу — а пока не из чего. Добычу глины придется отложить.

— Ничего, я еще вернусь, — пообещал юный охотник, огляделся, запоминая место, и обнаружил совсем близко раскинувший ветви боярышник. Тоже весьма важная находка: крепкие, как кость, шипы боярышника люди испокон веков использовали для прокалывания дыр. Шила из них получались просто отличные. А главное — их не страшно испортить. Сломалось — возьми с ветки другое и работай. Тем временем на замену сорванного новые подрастут. Срезав десяток шипов, Камыш бережно спрятал их в сумку.

— Самое время возвращаться, — довольно пробормотал он себе под нос, разглядывая собранные ценности. — У Золотой Тени ужин наверняка поспел. Живот бурчит, пора и подкрепиться.

Вернулся он как раз вовремя: гусь не просто запекся, но и успел слегка подостыть, есть его можно было не обжигаясь. Затем, как обычно, Камыш сходил несколько раз за водой, заодно прихватывая с берега по одному крупному булыжнику, и обложил камнями очаг. Закончив это дело, спустился в осинник, нарезал буроватой и сухой прошлогодней крапивы. Устроившись у костра напротив девочки, принялся неторопливо простукивать камнем набранный пучок.

— Давай помогу, — протянула руку Золотая Тень. — А то скучно.

Юный охотник передал ей тщательно оббитые стебли и отправился за новой порцией. Девочка же осталась перетирать траву между ладонями, вышелушивая остатки мякоти и отделяя от нее коричневатые крепкие жилки, что и придают растению такую прочность. Дальше было совсем просто: складывать жилки одну к другой и крутить, отступать дальше, добавлять еще, крутить, отступать, добавлять, крутить, заставляя короткие волокна спутываться в одну длинную тонкую и прочную нить.

— Тебе много надо? — поинтересовалась она, когда Камыш вернулся с новым пучком.

— Чем больше, тем лучше, — лаконично сообщил юный охотник.