Он указал на ее джинсы.

Она решительно мотнула головой.

– Нет. Нет – и все.

Оливер был от нее в нескольких сантиметрах, она чувствовала тепло, исходящее от его тела.

– Боишься, – усмехнулся Оливер.

Она пристально взглянула на него и почувствовала, что растворяется в светлой глубине его глаз.

Боялась ли она? И чего боялась? Какой страх вызвал эту дрожь в коленях, это сердцебиение, этот шум в ушах?

– Дани, дорогая! Красное тебе к лицу! – Конни с улыбкой устремилась к ней, едва Дани вошла в гостиную.

На девушке было облегающее красное платье длиной чуть выше колена.

Оливер, который разливал напитки у стойки красного дерева, вполголоса произнес:

– Действительно, прелестно. Правда, я почему-то представлял тебя в желтом.

Все это время Дани избегала встречаться с ним взглядом. Но теперь она в ярости повернулась к нему. Желтый! Цвет осторожности. Несомненно, он намекает на ее отказ карабкаться с ним по деревьям! Дани наотрез отказалась лезть на дерево, а вместо этого предпочла вернуться к лодке.

А чего он ожидал? Они уже не дети. Ей почти тридцать, да и ему, наверное, около сорока. Можно вести себя и посолиднее.

Но внутренний голос издевательски посмеивался: вовсе не в этом дело. Не потому она буквально сбежала с острова.

Что ж, она не станет спорить с очевидным. Мысль о том, что она останется с Оливером наедине, в сумеречной тишине укрытия в дубовой кроне, заставила ее удариться в панику.

– Желтый? – с недоумением переспросила Конни. – Почему желтый? Тебе, милочка, любой цвет пойдет, при твоей-то красоте.

И она нежно похлопала Дани по руке.

– Спасибо, – улыбнулась Дани, не глядя на Оливера и, разумеется, не удостаивая его ответом. – Наверное, пора представить меня всем остальным? – напомнила она хозяйке.

Она уже приметила несколько известных личностей, бегло обведя глазами комнату.

– Конни, давай я познакомлю Дани со всеми, – как ни в чем не бывало, предложил Оливер. – Я сейчас буду предлагать гостям шампанское, вот заодно и познакомлю Дани. Если, конечно, она смирится с моим обществом минут на пять.

И он одарил ее издевательским взглядом.

– Я уверена, что смогу найти в себе силы, – в тон ему ответила Дани.

– Вот и прекрасно, – с удовлетворением кивнул Оливер. – Тебе это пригодится.

И он указал глазами на бокал с искрящимся шампанским.

Еще как пригодится! Находиться постоянно под прицелом его насмешливых глаз! Она, конечно, постарается сбежать при первой же возможности, но... Дани с наслаждением сделала глоток.

Потом повернулась к нему и с вежливой улыбкой кивнула. Он кивнул в ответ и повел ее к гостям.

Десять минут продолжались представления и светская болтовня. К концу этого срока большинство гостей, как и предсказывал Оливер, перешли на светское обращение «милочка», очевидно, забыв ее имя. Оливер рекомендовал ее как друга семьи, и называл только имя, без фамилии, однако это не помогло. У Дани кружилась голова от обилия громких имен и известных на весь мир лиц. Она чувствовала, что подступает мигрень.

Женщины, все до одной, были сногсшибательно красивы. Платья на них были необыкновенных фасонов и из таких тканей, которых Дани никогда не видела. Мужчины тоже были красавцами. Правда, различала их Дани лишь по цвету галстуков.

Она услышала за спиной сдержанный смех. Обернулась рывком. Оливер смотрел на нее, в глазах была знакомая усмешка.

– Не хочешь пойти проветриться? – предложил он. – От этих ароматов просто голова кружится.

Пойти в сад с Оливером? Остаться с ним наедине в тихой майской ночи?

Лучше этого не делать, подсказал внутренний голос. Но у нее действительно не было сил оставаться здесь, среди этого шума, духов и пустой болтовни. Кружилась голова. Или это шампанское так на нее действует?

– Спасибо, – севшим голосом прошелестела она и последовала за ним в сад через французское окно.

Шагнув в сад, она с наслаждением вдохнула полной грудью свежий весенний воздух.

– Теперь мне гораздо лучше, спасибо, – кивнула она Оливеру.

– Конни просто не понимает, что ее гости могут вызвать у свежего человека контузию, – сухо сказал Оливер.

– Ты так говоришь, словно я родственница из богом забытой провинции, – едко заметила она.

– Вовсе нет, – мягко поправил он. – Честно сказать, в этой безвкусной толпе ты выделяешься, словно прекрасная бабочка среди...

– Прекрати, – со смехом остановила его Дани. – Не пытайся сделать так, чтобы я чувствовала себя в своей тарелке. Это они – бабочки, а я – просто невзрачная моль!

В компанию бабочек она включала и Оливера. Он был до умопомрачения хорош в своем прекрасно сшитом смокинге. А галстук у него был в Точности того же оттенка, что и ее платье. Словно они нарочно сговорились...

– Я и не думал тебя успокаивать, просто сказал правду, – свысока поглядывая на нее, сказал Оливер. – Я что, похож на человека, который делает женщине дурацкие комплименты только для того, чтобы не остаться в долгу?

– Нет, пожалуй, нет, – вынуждена была признать Дани.

– Тогда принимай мои слова так, как есть, – сухо сказал Оливер. – Я сказал чистую правду.

Дани судорожно сглотнула. Она наконец осознала, что они с Оливером вдвоем в теплой майской ночи, которая обволакивает их своим черным бархатным покрывалом. А это не слишком хорошо для ее душевного равновесия, к сожалению.

Оливер протянул руку и положил ладонь ей на плечо.

– В чем дело, Дани? – спросил он.

Ее била дрожь, она не могла нормально дышать – из ее груди вырывались какие-то прерывистые всхлипы. Его близость, жар его ладони на ее плече, на ее обнаженной коже. Зачем она надела открытое платье!

– Кажется, нам пора вернуться, – слабым голосом произнесла она, отшатываясь. Он с неохотой отпустил ее.

Дани не понимала, что с ней происходит. Но она не хотела, чтобы это продолжалось, не хотела, и все. Она здесь занята серьезной работой и не собирается служить развлечением для богатого сынка хозяйки!

Оливер несколько секунд смотрел на нее, сузив глаза.

– Я присоединюсь к вам через несколько минут, – наконец сказал он.

Дани залилась краской. Он словно сказал ей – ты свободна. И указал рукой на дверь. Она без колебаний развернулась на каблуках и решительно направилась в полную гостей комнату.

Несколько секунд она растерянно озиралась по сторонам, решая – то ли ей извиниться и пойти к себе, то ли взять себя в руки и выстоять остаток вечера.

– Иди к нам, Дани, – приветливо позвала Конни.

Она заметила, что Дани стоит в одиночестве, и с безошибочной интуицией опытной хозяйки салона устремилась к ней, чтобы вовлечь ее в круг оживленно болтающих гостей.

– Я вам скажу, мои дорогие, Дани у нас просто умница, – объявила Конни с сияющим лицом. – Она – историк!

Дани чуть не расхохоталась. Такими забавно скучными стали вдруг лица гостей. С тем же успехом Конни могла сообщить, что Дани – мойщица окон. Гости не проявили к этому ровным счетом никакого интереса.

Она догадывалась, что Конни не хочется, чтобы работа над книгой стала всеобщим достоянием.

– Вы, наверное, помогаете Конни в ее изысканиях? – поинтересовался молодой актер слева.

Дани поняла, что молодой человек хочет лишь поддержать разговор. Ей оставалось только неопределенно кивнуть.

– Я имел в виду – для роли. Для телевизионной постановки. Конни ведь собирается играть королеву Елизавету, – пояснил молодой человек, так и не дождавшись ответа от Дани.

– Да, конечно, – с облегчением улыбнулась Дани, хотя до этой минуты даже и не подозревала о телепостановке. – Не совсем, – на всякий случай добавила она.

– А-а, – неопределенно протянул молодой человек и отошел, потеряв к Дани всякий интерес.

Прелестно, подумала Дани с раздражением. Что за толпа расфуфыренных самовлюбленных павлинов!

– Я ведь тебя предупреждал, – прошептал ей прямо в ухо знакомый голос с саркастическими нотками. – Не жалеешь, что не осталась со мной в саду?