В своей каюте на В-палубе главный исследователь ьрюс Эйнсон писал очень серьезное письмо жене:
«Моя дорогая Энид! Молю Бога, чтобы поскорее кончились все твои неприятности с Альмером. Ты все сделала для этого мальчика, никогда не упрекай себя на этот счет. Это наш крест. И лишь небеса знают, что с ним будет. Я боюсь, что его мысли настолько же грязны, как и его привычки. Моя вина в том, что мне приходится отсутствовать так подолгу, особенно когда наш сын — причина стольких проблем. Утешение в том, что это путешествие оказалось весьма плодотворным. Под моим контролем двое живых существ были доставлены на борт нашего корабля. Мы их называем ВЗП.
Ты куда как больше удивишься, когда узнаешь, что, несмотря на свою странную внешность и привычки, эти создания обладают интеллектом. И что, более того, они принадлежат к расе, путешествующей в космосе. Мы подобрали космический корабль, который, без сомнения, имеет к ним отношение. Хотя они ли им управляют — это еще вопрос. Сейчас я занят тем, что пытаюсь наладить с ними общение, но пока, к сожалению, безуспешно.
Я постараюсь описать тебе этих ВЗП. Команда называет их риномэнами. И пока не пришло на ум ничего лучшего — пусть будет так. Риномэны ходят на шести конечностях, каждая из которых заканчивается очень ловкой, широко раздвинутой кистью с шестью пальцами, крайние из которых направлены в противоположные стороны и очень похожи на наши большие. Когда руки им не нужны, они втягивают их в туловище, как черепаха свои ноги, и они становятся совершенно незаметны.
Со втянутыми конечностями риномэны симметричны и по форме напоминают соединенные вместе две дольки апельсина. Одно плавное закругление представляет собой их позвоночник, другое, более крутое — живот, а еще два отдельных — две головы. Да, да, у наших пленников по две головы. Они заострены кверху и посажены прямо на плечи — никакого намека на шею, хотя могут вращаться во все стороны. На каждой голове — по два маленьких темных глаза с нижним веком, которое поднимается вверх, когда они спят. Под глазами — две одинаковые трубки-сопла: одна — рот, другая — анальное отверстие. На теле у них расположено еще несколько трубок, возможно, это дыхательные горла. Экзобиологи сейчас производят вскрытие нескольких трупов, которые находятся у нас на борту. Когда я получу их отчет, многое прояснится.
Наши подопечные издают звуки очень широкого диапазона. Они начинают со свиста и крика, которые переходят в хрюканье и шлепающие звуки. Боюсь, что все это выдают их горла, и некоторые „слова" не воспринимаются человеческим ухом. Мы не можем пока понять ни одного из наших подопечных, хотя речь автоматически записывается на пленку. Но я уверен, что это следствие шока, полученного ими при пленении, и на Земле, имея в распоряжении больше времени и более подходящие условия, мы обязательно добьемся каких-либо положительных результатов. Как всегда, эти длительные путешествия ужасно утомительны. Я стараюсь избегать капитана, как могу. Он очень неприятный человек, каждый жест которого напоминает вам о законченной им привилегированной школе и Кембридже. Я полностью посвятил себя нашим ВЗП. Несмотря на всю свою неопрятность и неприятные привычки, они в какой-то степени восполняют недостаток человеческого общения.
Когда вернусь, у нас будет достаточно тем для разговора.
Все время думающий о тебе твой муж Брюс».
Внизу, в главном грузовом отсеке, не обремененные составлением различного рода посланий чернорабочие разбирали по винтикам корабль ВЗП. Ко всеобщему удивлению, он оказался сделанным из неизвестной породы дерева неимоверной твердости и упругости, такой же прочной, как сталь, дерева, которое внутри имеет вид стручка с растущими из него различной формы ветками, похожими на рога. На ветках обнаружились какие-то более мелкие побеги.
Одним из триумфов группы специалистов-ботаников стало открытие того, что эти побеги были не листвой веток-рогов, а самостоятельно произраставшими на них паразитическими растениями. Они также обнаружили, что паразиты выполняют функцию поглотителя оксида углерода из воздуха и перерабатывают его в кислород. Они счистили кусочки паразитов с веток и попытались вырастить их в более благоприятных условиях — растения гибли. После ста тридцати четырех попыток они по-прежнему умирали. Но ботаники славятся своим упрямством. Внутренности корабля были завалены кучами некоей плотной субстанции, состоявшей преимущественно из грязи и экскрементов. Ни одному здравомыслящему человеку при сравнении этой грязной деревянной утлой лодчонки со сверкающе-чистым «Мариестоупсом» не придет в голову, что оба эти предмета — летающие аппараты, созданные для одной цели. Естественно, что многие члены команды, особенно те, кто часто кичился своим здравомыслием, отказывались признавать это странное сооружение чем-либо иным, кроме консервной банки.
Девяносто восемь процентов смеха угасло само собой после следующей находки — двигателя. Это был очень странный неправильной формы предмет, размерами не превышающий риномэна. Он оказался вмонтирован в деревянное дно без каких-либо видимых креплений. Сделан он был из вещества, чем-то напоминавшего фарфор. Двигающихся частей не было. И когда двигатель наконец высверлили из днища и понесли в инженерную лабораторию, за ним шел хнычущий керамист, томимый дикими предчувствиями.
Следующим открытием стали большие орехи, которые крепились к верхушке крыши с прочностью, неодолимой самыми лучшими огнерезами. В конце концов большинство решило, что это и впрямь орехи, и, благодаря волокнистой кожуре, отнесло их к плодам кокосовой пальмы. Но когда установили, что балки, спускавшиеся вниз от орехов, которые ранее определялись как подпорки, соединены с двигателем, несколько мудрецов заявили, что орехи — это топливные баки.
Следующее открытие на время положило конец дальнейшим исследованиям. Один работник, разгребая кучу грязи, нашел погребенного в ней ВЗП. Вся команда собралась и начала весьма эмоционально обсуждать это событие.
— Долго еще мы собираемся заниматься этим, ребята? — кричал стюард Джингер Дуффилд, вскочив на ящик с инструментами и демонстрируя всем свои белые зубы и черные кулаки. — Это корабль компании, а не корпусной, и мы не должны мириться с тем, что нам навязывают. В Правилах ничего не написано о том, что мы должны чистить чьи-то могилы или тому подобное. Я не возьму больше в руки инструмент, пока не получу надбавки, и призываю всех вас присоединиться ко мне.
Его слова нашли отклик в толпе:
— Да, заставим компанию заплатить!
— Кто они тут такие?
— Пускай сами убирают эти вонючие дыры!
— Повысить зарплату! В полтора раза, ребята!
— Заткнись, Дуффилд, ты, проклятый зачинщик!
— Что говорит сержант?
Сержант Уаррик проталкивался сквозь толпу. Он остановился, глядя на Дуффилда, чья тощая, угловатая фигура отнюдь не испарилась под его пристальным взглядом.
— Дуффилд, я знаю таких, как ты. Ты должен быть сейчас на Замороженной планете, помогать выигрывать войну. Нам тут не нужны твои фабричные штучки. Слезай с ящика и принимайся за работу. Немного грязи не повредит твоим белоснежным ручкам.
Дуффилд заговорил очень спокойно и даже красиво:
— Сержант, я не нарываюсь ни на какие неприятности. Почему мы должны это делать? Это все, что я спрашиваю. Неизвестно еще, какая зараза затаилась в этой помойной яме. Мы требуем выплаты страховки за работу в ней. Почему это мы должны рисковать своими семьями ради компании? Что она для нас сделала?
Ропот одобрения встретил этот вопрос, но Дуффилд сделал вид, что не заметил его.
— А что они сделают, когда мы прилетим домой? Наверняка выставят напоказ эту вонючую коробку, и все будут приходить и нюхать ее, платя десять толстеньких за раз. Они собираются нажиться на этой штуке и на этих животных, которые жили в ней. Так почему бы нам не взять свой кусок сейчас? Ты бы пошел на С-палубу и привел человека из управления, да держал бы свой нос подальше от этого дела.
