Прежде чем туман растаял, в небе послышался шелест крыльев: собирались невидимые стаи. Гуси направлялись к местам кормежки, издавая глухие звуки, которые чередовались с совсем иными криками лебедей. Более мелкие птицы пролетали выше. Тут были и хищники, орлы и соколы; прежде они почти не встречались в здешних краях.
Некоторые из этих птиц, от маленьких чирков до уток-поганок, прилетели издалека, чтобы найти здесь корм, и важно расхаживали по грязи в своих пестрых нарядах. Для многих миграция была острой необходимостью. Их птенцам для поддержания высокого уровня обмена веществ, свойственного теплокровным, постоянно требовалась пища: без нее они бы не прожили и восьми часов. Поэтому будущие родители устремились в северные широты, где в это время года дни длинные и можно долго собирать корм.
Из всех живых существ в этом краю вод и туманов люди в наименьшей степени зависели от таких требований природы. Однако, в отличие от птиц, они не умели с помощью инстинкта ориентироваться в пространстве и, покинув Оксфорд, в течение трех дней блуждали по лабиринту водных потоков.
Отыскать путь к устью реки было нелегко, но, кроме того, путники не испытывали особого желания покидать места, столь богатые всевозможной дичью. Марта изощрялась в приготовлении различных блюд из цапель, гусей и уток. Рыба, казалось, сама просила, чтобы ее вытянули из реки.
В этой деятельности у них было совсем мало соперников. Люди лишь изредка появлялись с северного берега, где еще сохранились поселения бывших обитателей Оксфорда. Иногда встречались горностаи — правда, охотились они не стаями — и еще какие-то зверьки, похожие на хорьков; один из них пробирался в тростниках с уткой в зубах. Путники видели выдр, койпу, а также — на месте третьей ночевки — следы оленя, который приходил к реке на водопой.
Здесь же на следующее утро Седая Борода и Марта приправляли варившуюся на костре рыбу мятой и кресс-салатом, когда сзади послышался голос:
— Похоже, я поспел к завтраку! На маленькой видавшей виды лодочке, подняв весла, к берегу приближался Джеф Пит.
— Хороши друзья, нечего сказать, — говорил он. — Только надумал поохотиться немного подальше, возвращаюсь в Оксфорд — старика Чарли уже нет, хозяйка его убивается. Я — в Христову Церковь, а вас двоих и след простыл. Хорошо же вы со мной обошлись.
Обида, звучавшая в его словах, тронула Марту и Седую Бороду; они подошли к берегу встретить старика. Узнав, что они действительно покинули Оксфорд, Пит догадался, в каком направлении их нужно искать. Об этом он теперь с гордостью поведал им, когда они помогали ему вытащить лодку на берег. Затем Пит пожал обоим руки, как обычно отводя взгляд в сторону.
— Вы не можете меня бросить, мы все одна компания. Ты ведь мог убить меня, Седая Борода, когда мне поручили тебя пристрелить, — я не забыл, хоть и давно это было.
Седая Борода усмехнулся.
— Мне и в голову не приходило тебя убивать.
— Вот! Потому-то я сейчас и жму тебе руку. А что это вы тут варите? Теперь я с вами, значит, с голоду не помрете.
— Сегодня утром, Джеф, мы спасаемся от голода лососиной. — Марта присела на корточки перед жаровней. — Это, может быть, первый лосось, которого поймали в Темзе за последние двести лет.
Пит сложил руки и недоверчиво посмотрел на рыбу.
— Я вам покрупнее поймаю, Марта. Без меня вам тут не обойтись — чем мы старше, тем больше нам нужны друзья. А где же Святой Джо Сэмюелс?
— Пошел немного прогуляться. Он наверняка ужасно удивится, когда тебя увидит.
Чарли вскоре вернулся, и, когда обмен приветствиями закончился, все сели завтракать. Дымка понемногу рассеивалась, и вокруг вырисовывались все новые очертания. Мир расширился, появилось огромное небо, отраженное поверхностью вод.
— Вы тут могли запросто заблудиться, — заявил Пит. Теперь, когда первая радость встречи прошла, к нему вернулся прежний ворчливый тон. — Я знаю в Оксфорде парней, они раньше в этих краях промышляли. На корабли нападали и так далее, а теперь, как состарились, тихо — мирно охотой занимаются. Но про прежние времена еще вспоминают; говорят, несколько лет назад тут страшные битвы шли. И это место, между прочим, они называют морем Баркс.
— Я тоже слышал про это в Оксфорде, — кивнул Чарли. — Говорят, оно продолжает разливаться, и теперь почти никто не знает его форму.
Пит носил на себе две старые куртки и двое брюк. Пошарив в кармане внутренней куртки, он извлек оттуда листок бумаги, развернул его и протянул Седой Бороде. Тимберлейн узнал в этом листке один из тех плакатов, которые раздавали во время последнего показа детей Баллиола. На обратной стороне была нарисованная чернилами карта.
— Здесь показан весь этот район, как он выглядит теперь, — пояснил Пит. — Те мои приятели рисовали, они здесь все обследовали. Ты в этом смыслишь?
— Хорошая карта, Джеф. Правда, названий нет, но старые очертания можно узнать. «Баркс» — это, наверно, искаженное «Беркшир».
Марта и Чарли рассматривали карту вместе с ним. На южной оконечности моря Барке был отмечен Горинг. Здесь встречались две гряды холмов — Чилтернс и Беркшир Даунс, — которые высились по берегам старой реки. В этой точке река оказалась запружена, вышла из берегов и затопила всю землю к северу; в результате между двумя гребнями холмов и Котсуолдсом образовалось нечто вроде озера треугольной формы.
— Конечно, это далеко не море, — заметил Чарли. — Но тут миль двадцать с запада на восток, и с севера на юг, наверное, пятнадцать. Есть где заблудиться.
Марта провела пальцем вдоль границ «моря».
— Похоже, тут затонули целые города. Например, Эдингдон и Уиллингфорд. Луговое озеро по сравнению с этим просто лужа! Если уровень воды еще поднимется, оба водоема могут соединиться, и тогда они затопят даже Оксфорд.
— Под Божьим присмотром вещи меняются быстрее, чем под людским, — сказал Чарли. — Я вот теперь вспоминаю: наверно, четырнадцать лет назад я приехал в Спаркот, и до этого вся страна была какая-то захудалая, дряхлая. А теперь совсем другое дело.
— Теперь мы сами захудалые и дряхлые, — добавил Пит. — Лучше никогда тут не было. Кабы опять молодым стать! Представляешь, Чарли, мы с тобой — два шалопая, лет по восемнадцать, да по цыпочке нам молоденькой для компании! Уж я б тогда прожил жизнь получше.
Как и предполагал Пит, Чарли отверг молоденьких цыпочек.
— Я бы хотел, чтобы мои сестры были с нами, Джеф. Бедняжки, тут бы им жилось радостней. Отчаянное время выпало на нашу долю! Теперь эту землю уже нельзя назвать Англией — она возвратилась к Господу. Отныне здесь Его страна, и слава Богу.
— Спасибо Ему большое, что терпит нас, — ухмыльнулся Пит. — Но теперь-то уж недолго осталось, а?
— Это, наверно, ужасно наивно, но мне все кажется, что Ему будет без нас скучно и тоскливо, — сказала Марта.
После еды они продолжали путь. Как и два года назад, плыли на двух лодках, утлая посудина Пита шла на буксире. Ветер был совсем слабый, и они едва двигались по тихой воде. Вскоре в туманной дали показались шпили и крыши наполовину затопленного города. Колокольня сохраняла первозданный вид, но большинство крыш скрывала буйная растительность, пустившая корни во всех щелях. Растения, несомненно, способствовали погружению зданий под воду. Колокольня могла продержаться еще некоторое время, но фундамент уже разрушался под водой, и последние следы человеческой деятельности были обречены на исчезновение. Пит, склонившись над бортом шлюпки, вглядывался в «море».
— И куда отсюда все люди подевались, не пойму, — с тревогой пробормотал он. — Может, они теперь под водой живут? Но вроде не похоже, чтобы они на нас смотрели.
— Кстати, Джеф, — сказал Чарли. — Я хотел рассказать одну вещь, да вот встретил тебя, и из головы выскочило. Помнишь, ты все говорил, что гоблины в лесу живут?
— Ну, гоблины и гномы. — Пит уставился на него немигающим взглядом. — И что? Ты тоже их видел? Даже такой религиозный человек, как ты, Чарли?
— Кое-что видел. — Чарли повернулся к Седой Бороде. — Это сегодня утром было, я пошел проверить наши ловушки. Только присел около одной, вижу: кто-то смотрит на меня из кустов — три маленьких лица.
