В этом случае над ними в любой момент может нависнуть тень «Кареллы». Тогда совершенно понятна попытка Фета предупредить его, а также резкий обрыв связи. Если все дело действительно лишь в этом, ему не о чем беспокоиться: совесть его чиста, так что Драй может лично наблюдать за происходящим, пока у него глаза не примерзнут к иллюминаторам. Нигде в округе не имелось никаких признаков наличия тафака, хотя дети регулярно прибегали с новыми экземплярами растений, каждый раз сообщая их названия. Сам же Кен пока ничего не предпринял для Реализации своего плана.

Осознав это, он почти расслабился, и тут абориген, с которым он в основном и вел беседу, вытащил сигарету и закурил.

Мистер Винг не собирался делать ничего подобного. Он прекрасно помнил, что эти существа очень высоко ценят тафак, и он не хотел отвлекать ученого от последней темы разговора, которая оказалась столь многообещающей. Собственно, он был бы вполне доволен, если бы это существо сочло, что обменом занимается кто-то совершенно другой. Но привычка победила все благие намерения. Он как раз размышлял о том, что же так сильно взволновало ученого, машинально сделал первую затяжку — и вдруг осознал этот факт.

Саррианин во все глаза смотрел на маленький цилиндр. Сконцентрировать оба глаза на одном предмете для него уже само по себе было необычно — поскольку у саррианина один глаз постоянно двигался, действуя тем самым на нервы Роджеру. Причина была совершенно понятна. Мистер Винг представил, как инопланетянин мысленно перебирает все, что притащил с собой, пытаясь придумать, что бы ему обменять на остатки пачки.

Он был почти прав. Кен прекрасно осознавал, что думать в этом направлении совершенно бесполезно. Настоящей проблемой, самой важной в данный момент, было убрать эту проклятую штуку с глаз долой, пока не явился Драй — если он и вправду собирается явиться. На мгновение Кен задумался, можно ли сейчас воспользоваться вторым радиопередатчиком, который лежал у крыльца. Здравый смысл подсказал ему, что делать этого не следует. Даже если он попросит одного из аборигенов притащить радиопередатчик сюда и отгонит торпеду за пределы слышимости, то все равно не успеет объясниться со своими местными партнерами. Но цилиндрик тафака постепенно таял, и оставалось надеяться, что к моменту прибытия корабля он израсходуется совсем. Если бы Кен мог быть уверен, что на корабле выключен не только передатчик, но и приемник!

Если Драй и вправду сейчас продолжает слушать его, последние несколько секунд молчания могут навести его на подозрения. Но с этим сейчас уже ничего нельзя сделать.

В действительности же благодаря Ордону Ли у землянина было достаточно времени докурить сигарету. Фет попытался предупредить Кена, как только догадался, что намерен сделать Драй, — но стремительное движение щупальца отшвырнуло его от пульта на другой конец рубки прежде, чем он договорил. Когда он поднялся и хотел вернуться на свое место, на него уже смотрело дуло пистолета, дискообразный приклад которого упирался в тело наркодельца.

— Значит, вы двое и впрямь что-то задумали, — сказл Драй. — Что ж, неудивительно. Ли, возьми координаты этого зонда и спускайся к нему.

— Но господин… в атмосферу Третьей? Мы не можем…

— Можем! Вечно ты трясешься над своими двиглами! Этот наш ручной интеллектуал три часа болтался там в инженерном скафандре, а ты мне будешь говорить, что этого не выдержит корпус корабля!

— Но иллюминаторы… и внешние пластины двигателей… и…

— Я сказал, спускаемся! В скафандре тоже есть стекло, а нижние пластины выдержали соприкосновение с поверхностью Четвертой. И не говори мне про угрозу со стороны обитателей равнин! Ты не хуже меня знаешь, что корпус этой колымаги снабжен покрытием даже против радара с частотной модуляцией — не говоря уж о том барахле, которое применяют аборигены. Я за это покрытие заплатил, и с ним мы уже много раз проскакивали через Системный патруль по пути на Сарр. Так что давай, двигай!

Ордон Ли подчинился, но вид у него был просто несчастный. С некоторой надеждой он включил радиокомпас, но тут же снова расстроился — зонд Кена все еще посылал свои сигналы. Пилоту оставалось только направить корабль по навигационному лучу, и Третья планета — пятнышко света в иллюминаторах — постепенно начала увеличиваться в размерах.

Когда на панели вспыхнул тревожный огонек, означавший наличие снаружи атмосферного давления, Ли остановил корабль и с надеждой посмотрел на босса. Драй дулом пистолета указал вниз. Ли только пожал плечами, включил обогреватели во внешней части корпуса и начал спускаться в океан ледяного газа, что-то бормоча про себя и напуская на лицо выражение «Я же вам говорил» каждый раз, когда негромкий шорох сообщал о сжатии внешних панелей.

Фет, понимая, что до радио ему больше не добраться, приник к одному из иллюминаторов. Драй косился одним глазом туда же, но лицо его не меняло выражения, даже когда стало ясно, что Кен рассказывал чистую правду. Высокие горы, полупрозрачный воздух, зеленая растительность, и даже яркие пятна, наводившие на мысль о голубых равнинах, обитатели которых сбивали когда-то исследовательские торпеды. Все было так, как и описывал ученый: здешнее солнце светило тускло, но в его свете все Равно можно было что-то разглядеть. Фет, совершенно позабыв про пистолет в руках Драя, внезапно метнулся к двери и выскочил в коридор с воплем «Камера!».

Драй убрал оружие.

— И почему ты не такой, как эти двое? — спросил он пилота. — Едва они чем-то заинтересуются, то сразу перестают бояться чего-либо на свете.

Пилот ничего не ответил, но Драй этого и не ожидал. Он незамедлительно приник к иллюминатору, рядом с которым ранее находился Фет. Через некоторое время Ли, не отрываясь от своей панели, мрачно поинтересовался:

— Если вы полагаете, что Кена интересует лишь работа и ничего больше, почему вы так торопитесь неожиданно навестить его?

— В основном потому, что я не уверен, на кого он в конечном счете работает. Как по-твоему, кого нам нужно винить в том, что мы впервые приземляемся на планету, о которой знаем уже двадцать лет?

Пилот не сказал в ответ ни слова, но один из его глаз повернулся назад и встретился взглядом с боссом. Вопрос явно отвлек Ли от мыслей о температурных изменениях и трещинах в металле. Возможно, Ладж Драй и не гений — он и сам это допускает, — но его практическая психология редко дает сбои…

«Карелла» спустилась еще ниже. Теперь вершины гор уже находились на уровне иллюминаторов; внизу виднелись обширные зеленые просторы, и индикатор радиокомпаса показывал куда-то в их сторону. С высоты пятисот футов можно уже было различить отдельные деревья, а среди них — крышу дома Вингов. Не было видно ни Кена, ни его торпеды, но никто в рубке управления не сомневался, что это именно тот дом, о котором говорил исследователь. Про Фета оба совершенно забыли.

— Ли, подай на несколько ярдов левее. Я хочу видеть через боковые иллюминаторы. Кажется, я различаю скафандр Кена — да, вон он. Здесь не очень ровная местность — посади корабль выше по холму. Среди этих растений можно видеть достаточно далеко.

Пилот молча повиновался. Даже если он и услышал крик Фета, донесшийся из помещения, откуда тот производил съемку, то никак не отреагировал — да и в любом случае, слова было невозможно разобрать из-за эха. Однако смысл их стал ясен почти сразу. Внутри корабля не было слышно треска, с которым корпус вломился в кроны деревьев — но это было не единственным событием, сопровождавшим посадку. Иллюминаторы совершенно закрыло облако густого дыма, и Ладж Драй удивленно отпрянул.

Корпус корабля со всех сторон охватило пламя.

Фет был не единственным, кто умолял пилота прекратить спуск. Кен, прекрасно понимавший, что корпус корабля, несмотря на всю мощную изоляцию, будет почти таким же горячим, как и его скафандр, выкрикивал по радио такие слова, которые в жизни не употребил бы перед своими учениками. Однако никто на борту его не слушал. Мистер Винг и Дон, догадавшись о причинах этих воплей, тоже закричали; миссис Винг высунулась из окна на шум и увидела сверкающий черный цилиндр, опускающийся среди деревьев ярдах в пятидесяти от дома. Последствия никого не удивили — во всяком случае, никого из тех, кто был вне корабля.