— Гм. Признаюсь, это выходит за пределы моего разумения. А какая-нибудь другая морская живность?

— Не знаю. Видимо, в воде живут какие-то животные, и я знаю, что там есть растения. Впрочем, кажется, всего одного-двух видов.

Биолог сообщил все это своим коллегам, занятым полевыми работами; сам он был слишком поглощен корреляцией окаменелостей, чтобы отвлекаться на другие дела.

Постепенно ему удалось как-то упорядочить этот хаос. Он разделил прошлое Абьермена на периоды, границы которых во времени определялись, по-видимому, общим затоплением материка, в результате чего возникли известковые напластования. Геологам не удалось найти признаков, которые могли бы свидетельствовать об определенной периодичности в процессах горообразования, — такие признаки обычно более пригодны для геологической периодизации; как они подозревали, орогенная активность на Абьермене протекала весьма равномерно.

Причин, по которым этот мир был сейсмически активнее, нежели Земля, могло быть много. Прежде всего он был больше — девять с лишним тысяч миль в диаметре — и к тому же на сорок процентов плотнее, так что человек, весящий на Земле шестьдесят восемь килограммов, здесь весил семьдесят два. Процентная разница была невелика, но в общем гравитационные силы, участвующие в орогенном процессе, значили на Абьермене гораздо больше, чем на планете человечества. Об этом, по крайней мере, свидетельствовали периоды горообразования; они были короткими, частыми и локализованными.

Казалось бы, планета поставила в тупик только астрономов; с биологами она была вроде бы в ладах. Если бы не ископаемые позвоночные.

Без особого труда удалось установить примерный путь эволюции на этой планете продолжительностью в несколько сотен миллионов земных лет. Эволюция начиналась с тварей, почти не имеющих органов, способных сохраниться до наших дней, тянулась через позвоночных животных, сравнимых с рыбами, и в конце концов приводила к существам, обладавшим конечностями, дышавшим, очевидно, воздухом и проводившим свою жизнь или часть жизни на суше. Как было бы чудесно, если бы биологи имели возможность изобразить примитивное начало жизни в самом низу страницы, поставить Дар Лан Ана на самый верх, а в промежутке разместить логически мыслимые переходы формы! Но беда заключалась в том, что каждое ископаемое позвоночное, обнаруженное исследователями и обладавшее конечностями, имело шесть конечностей. У Дара же, как и у человека, имелось только две руки и две ноги!

Уступив настойчивым просьбам биологов, абориген согласился на рентгеновский анализ. С не меньшим интересом, чем остальные, он разглядывал полученные рентгенограммы и, как и биологи, имел возможность убедиться в том, что на его скелете нет никаких признаков третьей пары конечностей.

К тому времени Дар уже был знаком с общими принципами эволюции не хуже любого образованного человека, и ему было понятно, чем озабочены биологи. Прежде чем кто-либо из ученых успел задать вопрос, он сказал:

— По-видимому, ни одна из окаменелостей, которые вы нашли в породах, не была прямым предком моей расы. Вполне возможно, что мы пришли сюда из какого-нибудь другого мира, как считал в свое время Нильс, но ни книги, которые я читал, ни Учителя не упоминали о чем-либо подобном.

— Значит, эта версия отпадает, — разочарованно проговорил один из биологов.

— Не обязательно; очень может быть, что это случилось слишком давно, когда мы еще не вели записей или же они затерялись. Но, боюсь, доказать это будет нелегко.

— Вероятно, ты прав. По-моему, сейчас самое время искать наиболее поздние формации.

Геологи внимательно прислушивались к этой беседе; она происходила во время очередного перерыва на обед. Один из них возразил:

— Это не так-то легко — просто взглянуть на какой-нибудь ярус и определить: ему-де меньше миллиона лет. Разумеется, мы делаем все, что в наших силах, но вам отлично известно, что к датированию приступают в последнюю очередь — после того, как проведены раскопки, найдены окаменелости, после того, как их сравнили с находками в других ярусах.

— А что можно сказать относительно неокаменевшего материала на склонах осыпей или в пещерах?

— Это уже выходит за пределы нашей компетенции, но мы, конечно, заглянем в каждую пещеру, которая нам попадется. Правда, я не припоминаю, чтобы нам попалась здесь местность с хорошо развитой системой пещерных образований, но при подходящих климатических условиях они свободно могли возникнуть в некоторых из этих известняковых пластов.

— Говорят, на одном из материков есть пещеры, на стенах которых можно видеть странные рисунки, — произнес Дар Лан Ан. Все разом повернулись к нему.

— Ты можешь показать нам, где именно?

— Возможно. Лучше всего, если мы отправимся в какой-нибудь город на этом материке и возьмем проводником одного из местных жителей.

После совещания с командиром Берком на далеком «Альфарде» этот план был одобрен. Чтобы не лишать геологов средства передвижения, для маленькой экспедиции прислали еще один летательный аппарат, и с ним прибыло несколько специалистов.

Материк, о котором шла речь, лежал от места работ далеко к юго-западу, но все еще оставался под лучами красного Тиира. Дар Лан Ан без труда нашел город, и после объяснений, которые потребовались в связи с необычным обликом человеческих существ, ему удалось заручиться согласием проводника. Впрочем, за экспедицией увязались многие горожане, желавшие поглядеть, что будут делать пришельцы. В городе делать было нечего, все книги давно уже были переправлены в Ледяную Крепость, и народ просто ожидал смерти.

Пещеры оказались совершенно такими, как их описал Дар; ни у кого из людей не возникло сомнений, что здесь некогда обитали существа, обладающие зачатками цивилизации. Внимание большинства членов экспедиции было привлечено рисунками на стенах, о которых упоминал Дар, но те, кто знал свое дело, принялись тщательно исследовать полы.

Полы были образованы окаменевшим грунтом: этот грунт осторожно снимали слой за слоем и просеивали, выбирая из него все, что там сохранилось. Аборигены многословно обсуждали каждую находку; самим им и в голову не приходило заниматься раскопками, и они, по-видимому, не могли опознать ни одного из найденных предметов. А предметы эти ничуть не отличались от находок в подобных же пещерах на Земле: каменные орудия, подобия украшений.

Раскопки продолжались день за днем. Вначале ученые надеялись найти скелеты обитателей, но их ждало разочарование. Один из ученых спросил Дара, что он об этом думает.

— В этом нет ничего удивительного, — ответил абориген. — Этот народ явно жил иначе, чем мы, но не думаю, чтобы он был совершенно другим. Либо они умирали, когда приходил их срок, и от них ничего не оставалось, либо погибали насильственной смертью, и тогда это не могло случаться в пещерах.

— Вряд ли здесь жил такой народ, как твой, — сухо ответил ученый. — По-видимому, где-то в истории вашей планеты имел место большой разрыв. Можно было бы заподозрить, что твой народ явился сюда с другой планеты, а «горячая» раса жила на Абьермене с самого начала. Но мы-то знаем, что между вами существует связь, как между родителями и детьми.

— А может, мы и они явились вместе, — предположил Дар. Биолог расцвел.

— Что ж, это вполне возможно! Хотел бы я, чтобы обитатели этих пещер хоть разок-другой нарисовали самих себя.

— А откуда тебе известно, что они этого не сделали?

Ученый обвел глазами жутких тварей, изображения которых расползались по известняковым стенам и потолкам.

— Не знаю, — сказал он виновато. — С чего это ты взял? Ведь здесь нет ни одного существа с шестью конечностями, а это свидетельствует по крайней мере о том, что во времена, когда пещеры были обитаемы, животные стояли ближе к вам, нежели те, чьи останки мы находили под грунтом.

С этими словами биолог занялся своей работой, а Дар Лан Ан впервые с тех пор, как Крюгер познакомился с ним, повернулся и пошел один. Он заметил, что Нильс глядит ему вслед, и негромко произнес: