Вспомнив вчерашнюю безобразную сцену в студии, Мэри решительно встала с пола.
— Умывайся и одевайся, малыш! Ты не забыл, куда мы сегодня идем?
— Туда, где висят красивые картины? Мам, а на них нарисованы полицейские?
— Не знаю, — ответила сбитая с толку Мэри. — Послушай, на свете есть куда более интересные вещи… Собирай игрушки, малыш.
Обреченно вздохнув, Джей принялся укладывать в коробку вагончики и рельсы. Зажав в кулаке одну из пластиковых фигурок — ковбоя в широкополой шляпе, он вдруг спросил:
— Мам, а можно я возьму с собой сержанта Коули?
— Да бери кого хочешь! — уже с легким раздражением ответила Мэри. — Марш в ванную. Мне еще нужно позвонить тете Клэр.
И она направилась в гостиную к телефону. В кресле все еще лежал клетчатый плед — тот самый, которым укрыл ее полицейский, когда она неожиданно для себя самой мгновенно уснула после глотка бренди. Аккуратно сложив плед, Мэри сунула его в шкаф и, усевшись в кресло, взяла телефонную трубку. Набрав номер Клэр, она долго слушала длинные гудки, а когда уже решила, что взбалмошная красавица все же сменила гнев на милость и переночевала у Алекса, в трубке раздался тусклый, неузнаваемый голос:
— Алло?
— Клэр, это ты? — для верности спросила Мэри.
— Не знаю… — В трубке отчаянно захлюпало.
— Что у тебя с голосом? — Мэри встревожилась не на шутку.
— А чего ты хочешь? Вчера я высосала полбутылки джина, потом вырубилась…
Можно вообразить, как чувствует себя сейчас Клэр! Да, плохи дела: на ее памяти такого с подругой не случалось.
— Алекс звонил тебе?
— И ты еще спрашиваешь? — Голос Клэр тотчас стал прежним — звучным и громким. — Да куда он денется! Но этот гамадрил для меня все равно что сдох!
Кое-как успокоив подругу, Мэри простилась с нею и направилась в ванную. Спору нет, думала она, яростно чистя зубы, Алекс поразил Клэр в самое больное место. Всем известно, что для фотомодели двадцать пять лет в большинстве случаев означают конец карьеры. Наверняка теперь этот кретин локти себе кусает. Но слово не воробей, и Клэр, похоже, не намерена прощать дружка.
Мэри взгрустнулось от мысли, что придется теперь долго и упорно мирить неразлучную прежде парочку. Впрочем, ей не привыкать — с детства она вечно всех мирила, исполняя обязанности парламентария в любом конфликте, начиная от ссоры в песочнице и заканчивая бесконечными проваленными съемками Джереми. В большинстве случаев уладить дела ей удавалось, только вот собственная жизнь как-то незаметно пошла под откос…
Строжайше запретив себе вспоминать о прошлом, Мэри открутила кран и, зажмурившись, скакнула под холодный душ. Дыхание мгновенно перехватило, но вскоре каждая мышца словно налилась силой и печаль как рукой сняло. Спасибо отцу, с детства приучившему ее к таким зверским процедурам! Именно благодаря этому она почти никогда ничем не болела.
Надо позвонить папе, сказала себе Мэри, тщательно вытираясь огромным желтым полотенцем. В самом деле, чего она боится? Ведь даже Майкл понятия не имеет, где она сейчас. И пусть Джереми хоть из кожи вон вылезет, все равно ему ее не отыскать. Не зря она, задумав побег, выбрала именно Нью-Йорк — пойди найди иголку в стоге сена! И затея, кажется, удалась. Весь год она прожила спокойно. Если можно так выразиться…
Чтобы позвонить отцу, Мэри прибегала к всевозможным предосторожностям, порой даже отправлялась в другой город. У Джереми не должно было быть ни малейшего шанса отыскать их…
Обернувшись полотенцем, Мэри вышла из ванной. Уже одетый Джей с унылым видом листал комикс. Ясно было, что перспектива похода в музей радует его не больше, чем прививка от свинки: и в том, и в другом случае малыш просто мирился с неизбежным. Послушный ребенок, обожавший мать, никогда не устраивал истерик. Самое большее, на что был способен Джей, — это глядеть на нее несчастными глазами и тяжело вздыхать.
— Не горюй! — Мэри присела на диван рядом сыном. — Вот увидишь, тебе понравится. А потом закатимся в кафе, наедимся мороженого…
— Клубничного? — с надеждой спросил Джей.
— И клубничного, и бананового.
— Только не надо с орехами… Ой, чуть не забыл, мам, пока ты была в ванной, телефон звонил.
— И чего от меня хотели?
Неужели кому-то приспичило потрудиться в выходные? Нет уж, дудки! Сегодняшний день принадлежит ей и Джею!
— Не знаю. Со мной не захотели разговаривать…
И Джей снова уткнулся в комикс. Слава богу, подумала Мэри, малыш не видит сейчас моего лица. Она чувствовала, как лицевые мышцы сводит судорога, и поспешно отвернулась к журнальному столику, где автоответчик подмигивал ей красным огоньком. Протянув руку к кнопке, Мэри поняла вдруг, что отчаянно боится ее нажать, но пересилила себя.
Первый звонок был от Алекса. Неугомонный шалопай позвонил в два часа ночи, настоятельно прося связаться с ним как можно раньше по неотложному делу. Черта с два она позвонит! В самом деле, неужели она не вправе отдохнуть хотя бы в воскресенье? К тому же этот тип наверняка собирался просить ее замолвить за него словечко перед душенькой Клэр…
В четыре утра пьяная в дым Клэр, пробормотав что-то маловразумительное, бросила трубку. А вот третий звонок… Вслушиваясь в тишину, длившуюся не менее двух минут, Мэри все крепче сжимала кулаки, силясь не закричать во весь голос от внезапно нахлынувшего ужаса.
Ума она что ли лишилась! Причуды нью-йоркских телефонных линий вошли уже в пословицу… А может, это снова звонила Клэр, которая просто не в состоянии была связать и двух слов? Здравый смысл подсказывал, что тревожиться решительно не о чем. Но отчего же тогда все мгновенно похолодело у нее внутри?..
От неожиданного звонка Мэри в буквальном смысле слова слетела с дивана на пол, но тотчас сообразила, что звонят в дверь. Еще того не легче… Кого это несет? Ватные ноги едва слушались, когда она шла открывать. По пути взгляд ее упал на клюшку для гольфа в прихожей, оставленную хозяином квартиры, — сама Мэри этой игры не жаловала. Потянувшись к ручке двери, она вдруг поняла, что ее не спасет и двустволка, если…
Хватит истерик! В постоянном страхе жить немыслимо, этого она наелась досыта и предприняла все от нее зависящее, чтобы кошмар закончился. И Мэри решительно распахнула дверь настежь.
Встретившись взглядом с удивительно спокойными серыми глазами, Мэри застыла словно изваяние. Лишь сейчас, испытывая облегчение, которое невозможно было выразить словами, она поняла, что проклятый страх продолжает съедать ее изнутри, подобно неизлечимой никакими средствами хвори…
У ног полицейского смирно восседал пес, для овчарки даже чересчур крупный. «Выражение» его морды в точности копировало хозяйское. Если собака вообще может нахмуриться, то пес одновременно с Коули проделал именно это, машинально отметила Мэри.
— Вы были у врача? — с места в карьер начал нежданный гость.
— Ч-что? С какой, собственно, стати? — спросила Мэри, радуясь тому, что голос ее звучит достаточно уверенно.
— Но ведь вы… ты… Слушай, позволь мне обращаться к тебе на «ты», по-другому у меня все равно не получится, — извиняющимся тоном попросил Коули.
— Идет, — согласилась Мэри. — Но это автоматически дает мне такое же право.
— Переживу, — кивнул Коули. — Войти можно?
— Входите… оба.
Мэри отступила на шаг. И тут полотенце, едва не соскользнув на пол, напомнило ей о том, как нелепо она выглядит. Щеки обдало жаром, пальцы мертвой хваткой вцепились в желтую махровую ткань…
Если одеяние Мэри ничуть не удивило Коули, то беспомощный жест и судорожная гримаса совершенно его обескуражили. Сбитый с толку, он наклонился к собаке:
— Полежи у двери, приятель. Веди себя хорошо.
Пес тотчас растянулся во весь рост, заняв половину прихожей. Подняв глаза, Коули с изумлением констатировал, что румянец на лице Крошки сменился зеленоватой бледностью. Что за черт? Может быть, ей и впрямь нездоровится?
— Это ты? — В прихожую вбежал сияющий Джей и кинулся к Коули, но замер, увидев собаку. — Ой! — восхищенно и одновременно испуганно прошептал ребенок.
