На следующий день Полина решила, несмотря на совсем паршивое самочувствие, начать поиски работы. Ей совершенно не верилось, что Акулина, вернувшись в Москву, предложит ей снова работать вместе. Проведя пару часов за компьютером, она проголодалась и пошла на кухню поискать что-нибудь съедобное в холодильнике. Ничего съедобного не нашла и ужасно расстроилась. Она так уютно чувствовала себя в домашнем халате, который давно советовал ей выкинуть Олег и даже преподнес новый, такой же теплый, но в отличие от этого, махрового, бархатистый, нежно-зеленый, вышитый по подолу и по вырезу белыми нарциссами. Этот халат она надевала только тогда, когда Логинов бывал у нее, предпочитая старенький и заношенный этому мягкому совершенству. Знал ли Олег, что его подарок так игнорируют! Но в любом случае выходить на улицу, где по-прежнему моросил дождик, не хотелось. Кто бы сделал это? Если бы кто-нибудь захотел сейчас к ней зайти, неважно кто, любой из ее друзей, да и хотя бы бабушка, Полина только обрадовалась бы и попросила заскочить в соседний магазин, что за углом. Он работал круглосуточно, и, разумеется, там не было никаких разносолов, но кое-что прикупить все-таки можно.

Она уже отчаялась и решила все-таки выйти, как в этот момент зазвонил городской телефон. Это оказался Олег. А чего она еще ждала? Ну и пусть! Только прихватил бы с собой еды. Хотя говорить Логинову о таких мелочах было не нужно. Он обязательно заедет в «Седьмой континент» и там наберет огромное количество еды, что-нибудь выпить, а потом будет долго и нудно готовить мясо. Или что там еще? Какая разница!

Ровно через час, как и обещал, Олег позвонил в дверь. В руках у него и в самом деле были пакеты из супермаркета. Только на сей раз он принес не мясо, а семгу, черную икру, сыр бри, паштет из гусиной печенки, белое чилийское вино, массу зелени и овощей, в том числе и авокадо, которое собирался готовить с шампиньонами. Грибочки были как маленькие яички, белые, один к одному, и восхитительно пахли мокрым осенним лесом.

— Ну вот, — сказал Олег, — снимая плащ от «Hugo Boss» и аккуратно устраивая его на вешалке в коридоре, — буду кормить мою проголодавшуюся девочку.

— Это здорово! — искренне сказала Полина и запахнула халат.

— Ты опять в этом кошмаре? — спросил он, нахмурившись. — Ну почему бы тебе его не выкинуть? Вот прямо сейчас! И переоденься, хотя бы ради меня, во что-нибудь более приличествующее нашему романтическому ужину. — Из пакета Олег достал и лиловые ароматические свечи, пахнущие сиренью. «Хоть не жасмином, — подумала Полина. — И на этом спасибо».

— Чем ты занималась сегодня? — спросил он.

— Искала работу, — честно ответила Полина.

— Ну и как, что-нибудь есть для тебя подходящее?

— Разослала резюме в несколько мест. Теперь придется ждать ответа.

— Ну тебе волноваться не о чем, — сказал Олег, — после работы с Акулиной тебя с руками оторвут. Но, знаешь, тебе ведь необязательно работать. Я достаточно зарабатываю, чтобы моя, — тут он слегка запнулся, не зная, как именно ее назвать, и нашел не очень удачное слово, — моя женщина ни в чем не нуждалась.

— Опять ты за свое, Олег! — Полина с досадой махнула рукой, скрываясь в спальне, где поспешила переодеться в серую любимую толстовку и старые потертые джинсы. Вряд ли этот наряд подходил для романтического вечера, но все равно лучше, чем замызганный халат. Она посмотрела на себя и поняла, что это все равно вызов Олегу. А заслужил ли он это? Ведь пришел, принес всяческих деликатесов, не принуждал ее ничего резать и готовить, все делал сам. Так заслужил ли он поощрение? Заслужил. Полина скинула удобную одежку на пол и вытащила из шкафа-купе длинное платье на тонких бретельках. Это простенькое произведение от «Lanvin» стоило ей однажды целое состояние. В каком кошмарном сне она совершила подобную покупку Полина не помнила. Скорее всего, ее подтолкнула к этому приобретению Акулина. Платье переливалось, как павлинье перо, скользя по телу мягким облаком. Что это за ткань, Полина понятия не имела, но платье ей безумно нравилось. И особенно теперь, когда она вышла в нем к Олегу совершенно босая.

— Потрясающе! — только и проговорил он, опуская в рот нашпигованную анчоусом оливку. — Ты неотразима! Не простудишься? — Его взгляд стал озабоченным.

— Нет. Ты же помнишь, что установил мне на кухне пол с подогревом. Он отлично функционирует.

— Я рад, что все работает. Все, что я делаю… — Он протянул Полине бокал вина, — Я знаю, ты любишь красное. Это даже не обсуждается. Но сегодня мне хочется сделать все по-своему.

Она кивнула и приняла от него бокал. «Он имеет на это право, — убеждала себя Полина, — еще как имеет!»

Пиджак Логинова висел на стуле, а рукава его голубой рубашки в тонкую белую полоску были закатаны, галстук спущен. Вид у Олега был домашний и мирный, но в глубине его ярких глаз таилось что-то, что заставляло Полину думать, будто не все так хорошо, как кажется. Он подошел к ней и привлек к себе, чуть приподняв над полом. Его прикосновение оставило Полину холодной. И это было только начало. Она вырвалась из его объятий и села за стол.

— Сначала отведаем твоих феерических блюд! — сказала она, оттягивая, как могла, тот момент, когда ей придется — а ведь придется! — лечь с ним в постель.

— Не возражаю! — откликнулся Олег, и огоньки в его васильковых глазах померкли. Он взял с полки старинный медный подсвечник, поставил свечи и зажег их.

Потом прошел в ее комнату и включил музыку. Господи! Зачем он сделал это?! Из динамиков полились мучительные, сладострастные звуки гитары. Это был диск Пако де Лусия. Его мелодию тогда играл Антонио. Наверное, она была достаточно популярной, куда уж тут деваться. Фламенко и есть фламенко. Но зачем Олегу понадобилось вторгаться на чужую территорию?! Гитара рыдала, плакала в полный голос, и это наполнило Полину ужасом и отчаянием. И непрошеными воспоминаниями. А Олег сидел и смотрел невидящим взором на тоненький стройный огонек сиреневой свечи, который то наклонялся к нему, то отклонялся в сторону, будто и в самом деле был живым. Неожиданно Олег поднялся и, решительно попрощавшись, ушел. Она вздохнула с облегчением. Фламенко, эта трепещущая, как осенний лист на ветру, музыка, глушила в ней все чувства, кроме одного — чувства к Антонио. Это понял Логинов. Она явно недооценила его восприимчивости к окружающему миру. Олег оказался чувствителен. И он спровоцировал ее, чтобы посмотреть, какое у нее будет лицо, когда зазвучит мелодия любви и муки. И он увидел. Поэтому и ушел. И ничто, никакие слова не смогли бы его удержать. Полина это понимала. И вместе с пониманием пришло облегчение. Он сам все решил. И ей не пришлось увиливать и притворяться.

С неожиданным для себя аппетитом она набросилась на салат с авокадо, который успел приготовить Логинов, потом дело дошло и до семги, и до черной икры. Раньше она ограничилась бы маленьким бутербродом, тем более что рыбные блюда не входили в ее предпочтения, но тут смела все, что смогла, и, выпив почти полную бутылку «Шардоне», отправилась спать с чистой совестью. И в этот день, так неожиданно для нее закончившийся, ничто ее не мучило. И не осталось ни малейшего стыда перед Олегом.

Прошла неделя, и Полина, ночами по-прежнему грезившая об Антонио, днем пускалась в поездки по городу. Олег ее не беспокоил, может быть, решил дать время на размышления, а может быть, все-таки нашел в себе силы отступиться, правда, в последнее она верила с трудом. Не такой человек Логинов. Хотя оставалась еще одна версия — он просто устал от нее, и сердце его окончательно и бесповоротно остыло. Но в одном он оказался совершенно прав — работу Полине предлагали в таком количестве мест, что она даже растерялась. Ей оставалось лишь выбрать самое выгодное и устраивающее ее со всех точек зрения. Но только пусть это будет не банк! Ни за что. Этого опыта ей хватило, не стоило и повторять.

Акулина не давала о себе знать, словно вступила со своим адвокатом в заговор молчания с целью наказать строптивого пресс-секретаря. Но Полине это стало совершенно безразлично. Она начинала со всем рвением новую жизнь, и в этой новой жизни не осталось места ни Логинову, ни Акулине. Она даже затеяла небольшой ремонт, решила перекрасить мрачноватую кухню в невероятный апельсиновый цвет. Получалось просто великолепно. На этом фоне светлое дерево полок и подвесных ящиков, не покрытого скатертью стола и складных стульев выглядело как-то забавно. Полина решила не вызывать мастеров, а сделать все сама. Ей просто необходима была такая работа, и она это чувствовала. Стоя на стремянке и окидывая взглядом кухню, она решила, что обязательно купит побольше домашних растений. Зелень будет тут выглядеть уместно, на этом апельсиновом фоне. У нее мелькала мысль о белых стенах для своей комнаты, потому что ей хотелось хотя бы так приблизиться к сладким и одновременно с тем горьким воспоминаниям о Коста-Бланка, но она не решилась. То, что хорошо там, совсем не годится для Москвы. Здесь белый, сияющий цвет мгновенно превратится в мертвенно-серый, а вот уж этого Полина никак не могла допустить. Оглядывая дело рук своих, она уселась на ступеньку стремянки и вытащила из кармана рабочей рубашки сигареты. Закурила и подумала, что почему-то не впала в тоску и отчаяние, когда рассталась с Антонио. Совершенно иное настроение было у нее после стремительного бегства ее диджея. Каким же жалким типом выглядел вышеупомянутый диджей по сравнению с Эредья! По сути говоря, Олег тоже рядом с Антонио не выигрывал. Но почему у нее такое странное ощущение, что не все еще потеряно? Что она вновь окажется в Коста-Бланка и что все будет хорошо? Но одновременно с этой оптимистической нотой в душе Полины тоненько, еле слышно прозвенел тревожный звоночек. И почти одновременно зазвонил городской телефон. Это было так неожиданно, что Полина чуть не свалилась со своего насеста.