— Вот другая бумага, ваше величество, — мой смертный приговор. Если вы дорожите этим изменником более чем мною, я готов идти на плаху и умереть вместо него.
Анна Иоанновна тяжело вздохнула и дрожащей рукой подписала Волынскому смертный-приговор. 27 июня прекрасная голова Артемия Петровича скатилась на плаху.
Бирон торжествовал.
Глава VII
Таинственное предсказание. Жизнь за жизнь
— Смотри, смотри, какой он маленький, Юлиана, совсем, совсем крошка!
И Анна Леопольдовна, супруга принца Брауншвейгского и русская великая княгиня, взглянула с необычайной нежностью на крошечное личико лежавшего около нее новорожденного малютки-мальчика, объявленного наследником русского престола, — принца Иоанна Антоновича.
Какая-то печать старческой сосредоточенности лежала в едва обрисованных детских чертах малютки. Точно маленький мозг ребенка уже работал над какою-то тяжелою думою.
— У него странное личико, — не могла не заметить Юлиана, пристально разглядывая новорожденного сына своей подруги.
— Слушай, Юля, а как же наше решение? — робко произнесла принцесса Анна. — Ты сказала о нем кому следует?
Юлиана молча кивнула головою.
— Арап говорил, — зашептала она, наклонившись над молодой матерью, — что приведет человека, который может предсказать судьбу ребенка…
— Так зови же его! Зови сюда, Юлиана! А я найду возможность удалить отсюда всех.
И, говоря это, Анна Леопольдовна закрыла глаза, давая знать присутствующим статс-дамам, что хочет уснуть, забыться.
Все поспешно покинули комнату принцессы.
Вслед за всеми проскользнула неслышной тенью и хорошенькая Юлиана.
Комнаты были пусты в этот полдневный час. Все, что было во дворце, устремилось на большую его половину, в апартаменты государыни, поздравить Анну Иоанновну с рождением ее внука.
За окнами дворца глухо раздавались восторженные крики. Это войска и народ приветствовали появление на свет объявленного наследника русского престола.
Юлиана легкой походкой пробежала ряды опустелых покоев и вошла в зимний сад, теперь пустынный. Ветвистые пальмы с их широкими листьями, бесконечные вьющиеся нити дикого плюща и бесчисленные клетки, наполненные птицами, до которых императрица была большая охотница, — вот что представилось глазам молодой фрейлины. Но Юлиана не обратила внимания ни на птиц, без умолку щебетавших в клетках, ни на бархатистые, в виде растопыренных пальцев, листья пальм. Она миновала фонтан с его гремучей струею и, приблизившись к гроту, заглянула в него.
— Абас! Ты здесь? — тихо крикнула Юлиана. Высокая, черная фигура тотчас же появилась у входа искусственно выложенной из камня пещеры.
— Я здесь, баронесса, — ответил, ясно произнося по-русски каждое слово, арап.
Этот арап был уже не первой молодости. Все свои лучшие годы провел он здесь, во дворце, прилежно учась по-русски и старательно служа обитательницам императорского дворца. Никто не знал, откуда он явился. В один осенний, ненастный день, в первые годы царствования Анны Иоанновны, семь лет тому назад он пришел во дворец, прося принять его на службу. Он говорил, что остался здесь по отъезде персидского посольства, у которого считал невыгодным для себя долее служить. Он был тих, скромен, незлобен и отличался рабской преданностью к особам императорской фамилии. Особенно привязался он к принцессе Анне и старательно служил Брауншвейгской семье. Любил он проказницу Юлиану и всячески старался оказывать ей маленькие услуги. И принцесса, и ее верная подруга оказывали полное доверие своему слуге.
Накануне Абас пришел поздравить Анну Леопольдовну с рождением сына и, желая сделать приятное молодой матери, предложил принцессе доставить во дворец ученого алхимика и астролога, который по линиям руки и тела новорожденного мог бы рассказать ожидавшую его судьбу. Мечтательнице Анне понравилась эта мысль, и она дала свое согласие. В тот же вечер арап отправился в поиски за предсказателем.
Сегодня Юлиана поспешила узнать о результате его затеи.
— Ученый здесь! — произнес Абас в ответ на вопрошающий, устремленный на него с любопытством взгляд, — и, если госпожа баронесса позволит, я отведу его немедленно в апартаменты ее высочества…
«Госпожа баронесса», разумеется, позволила.
В ту же минуту Абас кивнул головою, и из глубины грота вышел седой старик в старом потертом плаще, с седыми кудрями, небрежно разбросанными по плечам.
Юлиана дала знак головою и помчалась обратно по огромным пустым комнатам. Старик-ученый и арап едва успевали за нею.
— Он здесь, Анна, я привела его! — произнесла молодая девушка звонким шепотом, быстро распахивая дверь в спальню принцессы.
Анна Леопольдовна подняла голову с подушки.
— Подойдите сюда, достойный старец, — произнесла она, посылая приветствие рукой старику, — предначертайте моему сыну его будущую судьбу!
— Предначертывать судьбу может только один Бог, принцесса! — медленно произнес ученый, — я могу лишь, благодаря долгим усилиям науки, прочесть то, что определено ею этому новорожденному младенцу. Разрешите приступить, принцесса?
Анна Леопольдовна кивнула головою. Юлиана быстро развернула пеленки, и перед лицом старого ученого показалось худенькое, сморщенное тельце малютки-наследника.
Старик склонился над ним, осторожно взял своей сильной рукою крошечную ручку новорожденного и долго-долго смотрел на маленькую ладонь, напрягая все свое зрение, точно стараясь разобрать, что написано в едва видных складках и линиях крошечной ручки. Синие жилы вспухли и надулись на старом лице ученого. Спустя несколько минут старик вытянулся во весь свой рост, точно вырос, помолодел… Глаза его вспыхнули юношеским огнем.
— Корона великой Российской Империи в недалеком уже будущем ждет этого царственного младенца… — произнес он разом окрепшим, властным, пророческим голосом, — да, корона… Я вижу толпы народа, склоняющегося перед ним, малюткою, ему присягают… он император… потом… дорога… долгая… бесконечная… затем крохотная келья… и снова близко корона… снова императорский престол впереди… но… но…
Старик разом смолк. Лицо его побледнело. Последние слова он прошептал чуть слышно.
— Корона великой Российской Империи… — словно в чаду проговорила принцесса Анна, — корона на голове моего Иоаннушки!.. Мой Иоаннушка — император! Мой Иоаннушка даст величие своей матери!.. Он днями могущества заставит ее забыть дни унижения и скорби, несчастный брак и выходки Бирона… О, Юлиана, как хорошо все это!.. Как чудно хорошо!
Принцесса не слышала конца пророчества старика. Слова «корона» и «император» захватили ее, подняли в ней прежние силы… Дней печального супружества, в которые она была несчастна, благодаря своему робкому, трусливому мужу, боявшемуся всего и всех, как ни бывало. Ее мысль стремилась только к одному: Иоаннушка будет императором и даст ей спокойствие и счастье!.. И она быстро наклонилась к крошечному тельцу будущего государя… В ее сердце, кроме глубокого чувства материнской привязанности, нарастало еще новое, могучее чувство благодарности к нему, благоговения пред ним. Она уже видела его на троне красавцем-юношей с короной на кудрях… На его плечах — царская мантия… Скипетр и держава в сильных, молодых руках… И она — его мать, она, государыня, она окружена нежнейшими заботами молодого государя…
— О, Иоаннушка! Сын мой! радость моя! — прошептала принцесса, опьяненная счастьем, и нежно прижала к груди ребенка, в то время как старик-ученый тихо, с сосредоточенным взглядом направился к двери.
— Корона великой Российской Империи… узкая келья… снова близость трона и… Чего-то еще не договорил старик?
И арап Абас, молча последовавший было за стариком-алхимиком, вышедшим из комнаты следом за Юлианой, вдруг остановился посреди комнаты.
— Тесная келья и что-то еще худшее, очевидно, ждет этого царственного крошку! — пронеслось вихрем в мыслях черного человека. — Но, что бы ни было, он будет охранять покой этого ребенка, он отплатит добром за все добро этой милой молодой принцессы… Недаром судьба толкнула его на их путь…
