– Я рискнуть. У меня хорош стоматолог. Вы – феминистка?

– Нет! Я – женщина! – «Обиженная», – добавила про себя. – Вам когда-нибудь говорили, что мир вращается не вокруг вас?

– Нет, но если вы говорить, это меня порадовать – между нами завязаться какой-никакой диалог.

– Хм… – ища спасение, бросила взгляд на танцплощадку – девицы, вылезая из вечерних нарядов, крутились, посматривая на «мечту». – Диалог – отлично! Я очень общительная. Поэтому хочу отмести все глупые предложения, которые могли посетить вашу разумную, светлую голову. Пить – не пью, курить – не курю, кальян – не кальяню, танцевать – не умею. Я скучная и нудная собеседница. Ко всему прочему, по ночам сплю в своей постели и одна!

– Я это уже знать! – Я вновь онемела. Турок расцвел – понял, что огорошил, смаковал радость: – Следить за вами все эти дни. Отлично играть в волейбол. Меня так и подмывать присоединиться, но бояться выдать интерес. Больно кусаете, жалите…

– А-а-а, – улыбнулась догадливо. – Поняла! Сейчас приняли чего-то покрепче, страх прошёл и подкатили? Хотя, склоняюсь больше к тому, что вы с друзьями поспорили, что переспите со мной. Сколько на кону? – изобразила скупой интерес.

– Нисколько, – теперь опешил турок. – Почему вы во всем искать подвох?

– Не запаривайтесь, – отмахнулась с деланным безразличием. – Я хоть и обидчивая, но если признаетесь, злиться не стану. Нужна победа, так и скажите друзьям. Пусть завтра подойдут, подтвержу: «Спала, было дело! Обалдеть, какой любовник», – театрально закатила глаза и цокнула: – «Жаль, я – бревно!»

– Не думать, – смуглое лицо снова озарилось белоснежной улыбкой. – Много страсть в словах и жестах. Ваша строптивость как вызов. Вы действительно запретный и сладкий плод. Мне это нравится. Так что прекращать разыгрывать неприступный грубиян. Я же говорить: следить за вами все эти дни.

– Мне безразлично, – вновь отмахнулась, но в груди кололо и пело от радости.

– Мне «нет». Хотеть доказать? В первый вечер вы с подругой выделяться. Только с пляжа прийти? – «хлестнул» шутливо. – Было лень переодеться?

Ком застрял поперёк горла. Турок прав.  В тот вечер выглядели именно так. Мужчина продолжал:

– Прически – такой же небрежный. Расчески не найтись?

Не грубил – насмехался… без злобы. Я испепеляла взглядом; его это забавляло ещё больше. Нефтяной омут глаз втягивал в пучину желания. Задыхаясь от накатившего волнения, опять припала к бокалу. Турок коверкал русский, но старательно подбирал слова:

– На тебе: короткий цветастый платье с завязками на талий. Вырез и сверху, и снизу – обольстительный. Я глаз не мог оторвать, когда ты танцевать. Ноги то и дело открываться чуть больше обычный. Хотя не только я – с пол зала точно рассматривать. Да ты и сама знать, как действовать на мужчин.

– Нет, не знаю, – соврала и опустила глаза.

– Бывать разный женщин. Одних одевать в дорогущий наряд, но они так и остаться – серость, а бывать такие, как ты. Хоть мешок накинь – стать и вызов не скрыть. Все хотеть такой обладать на зависть другим.

– Такой сироп, – выдавила, собравшись с мыслями. – Вы перепутали: не я люблю сладкое, а вы.

– Во-первых, мы уже перейти на «ты», а во-вторых, неправда. Ты сладкоежка. Видеть, как постоянно замирать возле витрины с пирожными. Взгляд голодный, но ты – сильный, ни разу не поддаться искушений.

Есть такое! У нас с Ленкой случалось пиршество живота. Правда, мы кушали глазами. Останавливались напротив стоек с лакомствами, рассматривали, обсуждали аппетитность десертов. Потом всё сводили к своим неидеальным фигурам, требующим внимательного, бережного ухода и, с неудовлетворенным чувством, переходили к салатам.

– Окей, пусть так! Но хотелось бы верить, что вы, – выделила слово, – сами поверили в то, что сказали: «Я – сильная!» И вам заранее говорю: «Нет!»

– Меня это притягивать, а не отпугивать, – ничуть не смутившись, продолжил турок. – Ещё ты горячий и открытый. Столько эмоций, когда играть в волейбол. А когда купаться? Особенно ночью…

В ушах повис звон, вибрирующий зал покачнулся, границы стёрлись. Я поперхнулась и покосилась на Ленку. Впервые она дрогнула. Но, совладав с эмоциями, пригубила вино, уставилась рассеянным взглядом в никуда. Так, ее спасение – алкоголь. Смаковала, будто ничего не происходило, но на самом деле подругу трясло. Чёрт, у меня даже этого нет. Может, напиться? Нет, тогда точно выдам себя с потрохами. Ведь не употребляла более десяти лет. Не в силах повернуться к турку, рассматривала Ленку – краска предательски окрашивала ее щёки.

– Лен, – пошатнулся мой голос, – про руку и отсечение забудь. – От стыда и неудобства не знала, как себя вести. Красавчик намекал, что видел меня голой… Боже! Встречусь с изучающим взглядом турка – окончательно пропаду. Но другого выхода нет. Я ощущала – мужчина изучал. Горячими волнами накатывало возбуждение, меня потряхивало. В голове отдавалось эхо, отчаянно бьющегося сердца. Я сжала волю в кулак: – Всё, заканчиваем с расспросами и проверками. Я – конфетка не по твоим зубам. Да и день сегодня не задался с утра. Давай, потом пообщаемся? – осознавала прекрасно – скоро уеду, но это единственный способ не податься соблазну. – Прости, хочу в номер. Голова разболелась. – Поспешно вскочила, зацепив тарелку с нетронутой едой. В повисшей тишине, посуда зазвенела, привлекая внимание других. Чёрт! Прокололась, но лучше так, чем сидеть, раскрыв рот и хлопая глазами, внимать каждому слову обольстителя-профессионала. К тому же тело подводило – откликалось на наглые ласки, даже без прикосновений. Музыка вновь зазвучала, танцующие задвигались в бодром ритме, на нас не обращали внимания. Боясь прикоснуться к турку, полезла с углового дивана через Ленку, выталкивая и ее.

Продравшись через толпу, выскочила в фойе. Грудь щемило от боли, сердце отбивало такой скоростной ритм, будто участвовало в скачках. В голове грохот пульсирующей крови, а на глазах… слёзы. Ленуля шла невидимая и неслышная, словно тень. Спасибо ей. Знала, когда лучше молчать. Мысли роились, хаотично сталкиваясь в обрывочные предложения. Турок не сделал ничего такого, чтобы я вела себя, как последняя скотина, но мне нужно скрыться, убежать от него. Я проиграла момент знакомства мгновенно. Не привыкла к такому прямому напору – не ожидала «его», а он поймал врасплох. В мечтах, конечно, представляла разные варианты разговора, но чтобы так умасливали… Я как дура из баек – уши развесила, лапшу помогала наматывать и верила каждому слову. Сила притяжения настолько велика, что лучше больше не видеться – стать очередной в бесконечном списке не по мне. Одно дело, когда незнакомы. Переспать, как планировала, и уехать, а здесь… Я за ним следила почти две недели. Он мне приятен. Больше – хочу его, как никого. К тому же услышала то, о чём даже не грезила. Он тоже заинтересован – наблюдал за мной, помнил мелочи. Круче, чем могла представить себе и это пугало.

Ворвавшись в номер, глубоко вдохнула:

– Лен, пойдём на море?

– Издеваешься? – выпучила она и без того большие глаза. – Того раза не хватило?

– Купальники возьмём, – настаивала плаксиво. Ленуля, присев на постель, уставилась в никуда. Я взмолилась: – Пожалуйста, мне это нужно! Тело горит, душ не спасёт. Хочу простора и звёздного неба…

Умолкла, просилась новая порция слёз. Подруга медленно встала и, выудив из шкафа купальник, принялась переодеваться.

Быстро натянув свой, накинула мотельный халат и вышла из номера следом за Леной. Украдкой бросая взгляды на гуляющих, танцующих в банкетном зале, пробрались к выходу и на улице вздохнули свободно. Говорить не хотелось – целенаправленно шли на пляж. Сбросив халаты, нырнули. Море будто кисель. Приняло в тягучую теплую жидкость словно мать, обнимающее дитя. Шумы утихали, настроение поднималось – вода точно лекарство. Остужало разгоряченную плоть, возвращало силы и освежало мысли. Тело перестало бить дрожь, руки и ноги вновь принадлежали мне.

Блин, столько разговора, а он ведь даже не представился, а главное, не спросил, как меня зовут. Хотя, что утаивать? Его звали Фатих Каплан, выяснила в первый же вечер. Турок будто лакомый приз. О нём знают все, только не достанется ни одной. Ленку не просила выведать у Ксюхи и ее мужа, чем занимался красавчик, и что он вообще за «фрукт». Как-то по-детски, к тому же он не проявлял интереса.