Марика не ответила. Она взяла котенка и положила его рядом с собой.
— Где Натанаэль? — снова нарушил молчание Константин.
— У мамы. Но после того как все это закончится, он обязательно будет жить с нами. — Она сделала паузу. — Черт возьми. Ты не поверишь, но я опять забыла про пластырь…
— Теперь я уже знаю, что это. Но не думаю, что на этот раз тебя это так сильно волнует.
— Если честно, меня это вообще не волнует. Правда, не думаю, что на этот раз кое-кто окажется таким же метким, как тогда. — Она подняла голову и посмотрела на Константина. — Говорят, что такие случайности не повторяются.
— Только намекни — и я попробую еще раз.
Марика снова положила голову на подушку.
— Предлагаю попробовать еще раз в более спокойной обстановке. Тогда, когда ты не будешь бежать по своим таинственным делам. А то и твой второй ребенок унаследует твой характер. Это будет слишком. Мне хватает Натанаэля, который в свои семь уже расставляет все точки над «I» в вопросе «кто в доме хозяин».
— Он тоже говорит тебе не сидеть в его кресле, поджав под себя ноги?
— Нет. Но зато он ворчит, когда я не ставлю на место его книги. Ты не представляешь, как он похож на тебя. Мне всегда казалось, что должно быть наоборот, но у него твой характер.
— Сейчас я хочу только одного — чтобы его детство было более счастливым, чем мое. Я всегда мечтал о том, чтобы мой ребенок никогда не слышал слов «нет денег» и мог получить все, что захочет. В последнее время я часто об этом думаю.
Марика погладила его по руке.
— Давай не будем говорить об этом сейчас, — сказала она. — У него будет все. У него уже сейчас есть все. И я обещаю тебе, что все будет хорошо.
— Теперь мы дали друг другу обещание, и обязаны его выполнить.
— Может, ты останешься ненадолго?
— Я немного подремлю, но потом мне нужно будет уходить. — Константин поцеловал ее в лоб. — Спи, дорогая. Приятных тебе снов.
… Марика стояла, положив руки на перила террасы, и изучала город.
— Ну и ну. Не могу поверить, что мы сюда забрались! Да еще и пешком!
— Если бы кое-кто не ныл каждые сто метров, что устал и хочет отдохнуть, то все было бы просто замечательно.
— Никто не ныл, — запротестовала Марика. — Но к таким марш-броскам я не привыкла.
Константин снял перчатки, положив их в карман плаща, закурил и кивнул на город:
— Посмотри. Это город, в котором ты живешь, но таким ты его еще не видела.
Ночной Иерусалим, обыкновенно даже в такие часы суматошный, с самой высокой его точки выглядел иначе. Сейчас можно было сказать, что он спокойно и величественно лежит на холмах, где его построили. Лежит и дремлет, несмотря на освещенные улицы и неспокойные времена. С каменной террасы можно было разглядеть город полностью, и Марика была уверена: возьми она бинокль — и уже Константину пришлось бы говорить ей, что он хочет домой, потому что она забыла бы про усталость и больные ноги.
— Он прекрасен, — сказала она.
Константин тоже подошел к перилам и указал куда-то в направлении города.
— Знаешь, что там?
— Нет, — покачала головой Марика.
— Гило, пригородный район. Замечательное место.
— Это тот самый Гило, где палестинцы терроризируют бедных жителей? — насмешливо фыркнула Марика.
— Да. Я хочу купить там дом.
Она посмотрела на него через плечо, нахмурившись.
— Будешь жить по соседству с террористами?
— Ничто не может быть хуже моих соседей, которые в пять утра в субботу выясняют отношения и методично уничтожают запасы стеклянной посуды.
— Из двух зол… — глубокомысленно проговорила Марика, снова переводя взгляд на город. — Но это ведь далеко отсюда!
— Конечно. По-моему, отличное место для того, чтобы купить дом.
Она легко пожала плечами и поправила газовый шарф.
— Нет, я все же не верю, что сюда взобралась. Пока мы дошли, ты успел пересказать мне сюжеты двух прочитанных книг и рассказать о том, что ты думаешь о главных героях!
— По-моему, лучше провести вечер пятницы тут, чем в шумном городе.
— И хорошо, что завтра мне не надо на работу. У меня будут болеть ноги.
Константин обнял ее за плечи и, подняв голову, посмотрел на небо.
— Ничего себе, сколько звезд! — удивилась Марика. — Почему этого не видно в городе?
— Слишком много выхлопных газов. А люди иногда не хотят это видеть.
— Тут замечательно, — сказала она мечтательно. — Я бы осталась тут до утра…
— Не советую. С утра тут еще холоднее, чем сейчас. Так что еще минут двадцать — и мы поедем домой. Не знаю, как ты, а я уже замерз.
Марика легко толкнула его плечом.
— А мне говорил одеваться теплее.
— Тебе тепло, и это самое главное.
Она присела на перила и посмотрела на него.
— Послушай, Константин, — сказала она. — Так не честно. Я уже тебе многое о себе рассказала. И о том, чем я занимаюсь, и о том, где я учусь и где я училась…
— Я тоже много о себе рассказал. Мы знакомы не первый день и даже не неделю. Думаю, было бы странно, будь я для тебя на данный момент чужим человеком.
— Я не об этом. Ты не рассказывал мне, где ты работаешь.
Константин достал перчатки.
— Ты права. Но…
Марика недовольно посмотрела на него.
— Это что, секрет? Или у тебя какая-то несерьезная работа, и ты не хочешь в этом признаться? Думаю, это неправда, потому что зарабатываешь ты хорошо.
— Я занимаюсь почти тем же, чем занимался в армии.
— А чем ты занимался в армии?
— Об этом я рассказывал. Я был военным аналитиком, офицером, руководил штабом на одной из баз на юге.
На лице Марики снова появилось недовольство.
— На гражданке военных аналитиков не бывает, тем более, офицеров, — сказала она. — Или ты работаешь в армии на правах гражданского лица?
— У меня есть офицерское звание, но в армии я не служу. И я… сменил профиль.
— В армии ты не служишь, но оружие у тебя есть.
— Ты впервые видишь оружие у человека, который не носит форму?
— Ты совсем запутал меня, Константин. Ты занимаешься почти тем, чем занимался в армии. Теперь ты не служишь, но у тебя есть звание. И ты поменял профиль.
Он потрепал перчатки в руках, но надевать их не торопился.
— Я специалист по террору, закончил факультет стратегии и аналитики. — Он помолчал, после чего добавил: — Кстати, с отличием. И за год вместо трех.
Марика в очередной раз повернулась к нему, и теперь на ее лице выражалось не недовольство, а удивление, если не легкий испуг.
— Ты… работаешь в «Моссаде»? — спросила она осторожно.
Константин рассмеялся.
— Нет.
— В «АМАНе»?
— По роду деятельности наша организация ближе к «Моссаду», чем к «АМАНу». Мы специализируемся на борьбе с международным исламистским террором.
Марика оглядела его так, будто хотела оценить по-новому.
— А по тебе и не скажешь, что ты… ловишь террористов.
Константин надел перчатки.
— Я не ловлю террористов. Я консультант руководителя аналитического отдела по вопросам стратегии и анализу данных. А как я должен выглядеть? Как Эли Коэн?
Марика рассмеялась.
— Лучше бы сказал «как Джеймс Бонд». Эли Коэн — это звучит как-то недостойно.
— Вполне достойно. Он был реальным историческим лицом. И много сделал для Израиля.
— Зато попался как последний новичок.
— Кстати, Джеймса Бонда в последнем фильме все же поймали. Никто не идеален.
Она покачала головой.
— Даже не знаю, что сказать. Я была уверена, что ты начальник службы безопасности в отеле… ну, максимум, как я уже сказала, гражданское лицо на армейской службе… — Марика посмотрела на него. — А это не опасно?
