Наступил рассвет, состояние мальчика не изменилось, он только стал еще слабее. Силы покидали его на глазах, и когда он начинал кричать, голос его звучал не громче шепота. Мэтью и сам чувствовал себя плохо. Он ничего не ел. Ему только хотелось спать, а он не мог уснуть: мальчик нуждался в нем. Утро прошло в каком-то кошмаре. День был ясный, становилось все жарче. Мэтью отправился к ручью, чтобы освежиться; когда он подходил, ему показалось, что он видит наклонившуюся Эйприл. Воздух стал густым и тяжелым. Мэтью услышал кукушку, ее крик насмешливо бил по барабанным перепонкам. Он умылся, почти не сознавая, что делает, и отнес Билли мокрую тряпку.

В середине дня новый приступ лихорадки. Тело мальчика прогнулось в руках Мэтью; пульс бился пугающе часто. Мальчик тяжело дышал, язык у него распух и побелел меж сухих потрескавшихся губ. Все тело в то же время покрылось потом. Мэтью заставил его проглотить еще немного воды с аспирином. Больше он ничего не мог сделать, только держать в руках и время от времени вытирать лицо.

Мэтью был уверен, что мальчик умирает. Он вспомнил утро, когда впервые услышал его крик, выкопал его из-под развалин дома, и почувствовал страшную усталость. Все напрасно.

Он сказал себе, что мальчик сам пошел за ним, что он ничего не мог сделать. Он смотрел за ним, как мог. Наверно, было бы лучше, если бы Билли остался с Миллером или позже с Лоуренсом и Эйприл, но это не зависело от него.

Но он мог отказаться от своих фантазий. Мэтью смотрел на осунувшееся лицо мальчика и понимал: худшее обвинение против него в том, что он и не подумал это сделать. Он заботился о мальчике. Но он не любил его.

Он взял Билли за руку. Пульс по-прежнему частый и кажется нерегулярным. Все тщетно, и во всем виноват он. Мэтью лег рядом с мальчиком и обнял его…

Он находился в Гайд-парке в холодный осенний день и кого-то искал. Искал того, кого любил, но потерял. Трава пожелтела, осенний ветер раздувал опавшие листья и бумажные обертки. Ужасно, что он не знал, где искать: куда ни повернет, всюду огромные пространства, где легко можно затеряться одинокой фигуре. И тогда он понял: Серпентайн. Он видел на расстоянии его серые воды и торопливо, почти бегом, направился туда. Но как он ни старался, озеро не приближалось. Несмотря на беспокойство и тревогу, он понял смехотворность этого: Алиса в Стране Чудес. А Эйприл рядом сказала:

— Ты не туда идешь. Я презираю тебя за это, Мэтью.

Он схватил ее за руку.

— Ты можешь помочь мне найти ее! Можешь, если захочешь!

Она покачала головой.

— Можешь!

— Нужно смотреть в глаза действительности. Посмотрим.

И они оказались у озера. В отдалении лодка с одинокой маленькой фигуркой на веслах. Уплывает, невозвратимо уплывает. Он закричал:

— Джейн! Я здесь! Вернись! Не оставляй меня, Джейн!

Но лодка с Билли все удалялась и скрылась под аркой моста. Он в гневе обернулся к Эйприл, но ее тоже не было.

Проснувшись, Мэтью увидел неподвижную фигуру Билли и подумал, что все кончено. Он коснулся его лица, ожидая ощутить холод, но, к его удивлению, лицо было теплым — обычное тепло жизни. Температура спала, мальчик спал спокойно и мирно. Мэтью почувствовал радость и благодарность, вначале приглушенную, потом такую неистовую, что зазвенело в голове. Он осторожно, чтобы не разбудить Билли, положил руку ему на лоб. Температура нормальная.

День клонился к концу, солнечные лучи косо падали меж деревьев. Мэтью набрал дров и развел костер. Тут он заметил, что Билли проснулся и смотрит на него.

Он подошел к мальчику и спросил:

— Как ты себя чувствуешь, Билли?

— Хорошо, мистер Коттер. — Голос звучал слабо, но чисто. — Я спал?

— Да. Хочешь поесть?

— Немного.

В подвале лежала большая кастрюля: должно быть, решили, что она слишком тяжела. Мэтью сварил похлебку, нарвал на огороде свежей зелени, накормил Билли и поел сам. Потом они сидели, глядя на огонь.

Билли спросил:

— Как мы вернулись сюда, мистер Коттер? Я не помню.

— Я тебя принес.

— Мне кажется, я помню собаку. Но я не уверен. — Он посмотрел на навес, под которым они сидели. — А где Лоуренс и остальные? Когда они придут?

— Они не вернутся сюда, Билли. Ушли искать лучшее место. Более безопасное.

— Значит, мы их не увидим?

— Почему же? Я думаю, они ушли в горы. Когда ты отдохнешь и окрепнешь, мы пойдем искать их.

— Мы их найдем?

— Почему бы нет?

— Было бы хорошо.

— Нужно поискать. Осталось не так уж много людей. Потребуется время, но в конце концов мы их найдем.

— Лоуренс говорил, что будет учить меня на врача.

— Да. Тебе лучше лечь. Чтобы быстрее вернуть силы, ты должен отдыхать. Отдыхать и есть побольше.

Головная боль и тяжесть в теле у Мэтью тоже прошли. Должно быть, просто усталость и беспокойство, а главное — ощущение тщетности. Все это прошло. У него есть цель. Есть о ком заботиться.

Во время выздоровления Билли Мэтью занимался подготовкой. Среди вещей в подвале он не нашел обуви нужного размера, только большего. Мэтью разрезал большие ботинки, взял молоток, гвозди и прибил подметки и каблуки к обуви Билли, используя как колодку куски металла и камня. Он учился в ходе работы и в конце концов произвел нечто вполне пригодное. Он надеялся, что ботинки выдержат недели две, а тем временем он подыщет что-нибудь получше. Он починил и свою обувь, а также выстирал и заштопал одежду.

Потом он попытался изготовить лук, о котором говорил с Лоуренсом. Стальные прутья лежали на месте, нашелся и моток нейлоновой веревки, из которой можно сделать тетиву. При помощи куска металла он попытался сделать насечки на концах прута. Но сталь оказалась тверже, чем он думал, и через несколько часов работы он убедился, что ничего не выйдет. Тогда он срезал ветку ясеня. Из нее получился неплохой лук. Он нарезал стрелы и затвердил их концы в огне. Позже он практиковался в стрельбе, а Билли смотрел и аплодировал, когда он попадал в цель.

Затем начались сборы вещей в дорогу. Он много раз за те ужасные дни, когда нес Билли на спине, испытывал искушение бросить рюкзак, в котором лежал маленький мешок Билли. Но все же он сохранил рюкзак. Теперь Мэтью снова упаковывал мешки, выбирая наиболее ценные вещи. И на долгий срок. Если и есть надежда отыскать группу, то пройдет много времени — месяцы, может быть, годы. Нужно быть готовыми к долгому пути.

Погода ухудшилась. Два дня дождь стучал по навесу и капал с кустов в саду. Мэтью, глядя на Билли, решил, что мальчик достаточно окреп. Откладывать отправление больше нет смысла.

Вечером он оставил Билли готовить ужин, а сам пошел прогуляться. Ветер сдул розы с могил, только на одной лежало несколько лепестков. Мэтью сорвал свежие цветы и положил на место прежних. Потом пошел по той дороге, по которой они шли с Эйприл. Вот и дуб. Ветер не свалил его, дерево торчало под тем же странным углом. Что-то шевельнулось в ветвях. Белка. Можно ли есть белок? Если бы…

Смеющийся голос Эйприл:

— Если бы с тобой был твой лук!

— Почему бы и нет? Я, вероятно, промахнулся бы, но попробовать стоит.

— У тебя лук из плохого дерева, и стрелы никуда не годные.

— Я знаю. Но все это временно. Все временно. И будет по-другому, когда…

— Когда?

— Когда я найду тебя.

Смех стал жестким и резким.

— Ты все еще не отказываешься от иллюзий?

— Это не иллюзия. И он тоже хочет этого. Ему нужны ты и Лоуренс.

— Иллюзия. Та же иллюзия, что и раньше. Какая разница, если ты убедил и мальчика хотеть этого? Та же иллюзия, Мэтью. Я презирала тебя за это раньше и презираю сейчас.

— Твой голос в моем мозгу — иллюзия. Он станет реальностью, когда я найду тебя.

— И сколько ты будешь искать? Год? Два? До смерти? А мальчик? Какое наследство ты оставишь ему? Если он переживет эти годы блужданий и лишений?

Белка прыгнула на нижнюю ветку и сидела в нескольких футах от Мэтью.

— Отказаться от тебя?

— Не от меня. От меня ты отказался в тот вечер. От своих фантазий. Но я прошу слишком многого. Не правда ли, Мэтью?