— Мэтью, — сказал он. — Мэтью Коттер, но я согласен, что фамилия теперь не имеет значения. А это Билли.

Теплота, которую он заметил раньше, вернулась на ее лицо. Она сказала:

— Идемте. Увидитесь с остальными.

— Значит, вы не одна?

— Кто может позволить себе это?

— А зачем вы следили?

— Опасность. Что еще?

От дороги к краю развалин вела тропа. Всюду виднелись следы поисков и раскопок. Потом Мэтью услышал голоса. Вскоре они увидели небольшую группу людей, занятых раскопками. Их было пятеро. При виде Эйприл и остальных они прекратили работу.

Эйприл сказала:

— Их только двое, и я думаю, они приличные люди. — Мэтью вспомнил, что она уже использовала это выражение; очевидно, оно соответствовало необходимой классификации. — Сибил, займи мой пост.

Сибил, лет двадцати восьми, не очень привлекательная девушка, скрывавшая свою тонкую фигуру под голубым мужским комбинезоном, молча кивнула и пошла туда, откуда они пришли.

Эйприл спросила:

— Нашли что-нибудь стоящее?

Мужчин было трое. Один, с такими светлыми волосами и бородой, что в солнечном свете они казались белыми, был двадцати с небольшим лет. Второй, низкорослый, рыжеволосый, около сорока лет. Третий еще старше — больше пятидесяти, решил Мэтью. Большого роста, с мощным телосложением, он производил впечатление ранее излишне полного человека, похудевшего за дни лишений и тяжелой работы. На нем был синий пиджак и темно-серые брюки, и, подобно Эйприл, он старался следить за своей внешностью. Волосы у него были подрезаны, а борода, черная с проблесками седины, не такая неаккуратная, как у остальных мужчин.

Когда он заговорил, у него, как и у Эйприл, оказалась речь образованного человека.

— Не очень много. Кое-что из пищи. — Он указал на кучку консервных банок на траве. — И мы докопались до гардероба, которым можно заняться основательно. — Он взглянул на Мэтью и Билли. — Они проходили мимо?

— Да. — Эйприл улыбнулась. — Идут издалека. С Гернси.

Всеобщее удивление, и последний член группы, девочка чуть постарше Билли, возбужденно воскликнула:

— Мы ездили в каникулы на Гернси в прошлом году! Должны были снова поехать.

Эйприл сказала:

— Можно выпить чаю. Котел уже закипел.

Мэтью увидел, что за грудой банок и различных предметов одежды горел между кирпичами небольшой костер. Сверху был установлен помятый серебряный котелок. Он спросил:

— У вас есть чай?

— Есть, — ответил старший мужчина, спускаясь с развалин. — Есть и сахар благодаря находке мешка, защищенного от дождя. Есть немного консервированного молока, но нам хотелось бы найти еще. Кстати, меня зовут Лоуренс.

Он протянул руку, и Мэтью заметил, что тот умудрился сохранить короткие чистые ногти. Длинные чувствительные пальцы. Может быть, музыкант? Какая разница?

Эйприл и девочка занялись котелком. Лоуренс познакомил Мэтью с остальными. Младшего звали Джордж, рыжеволосого — Арчи.

— С Эйприл вы знакомы, — сказал Лоуренс. — С ней Кэти. А Чарли дежурит с той стороны.

— Против кого эти предосторожности? — спросил Мэтью.

— Мы первые, кого вы встретили? — вместо ответа спросил Лоуренс.

— Мы видели двух женщин, но они убежали, прежде чем я смог с ними заговорить.

— Я задал риторический вопрос, — сказал Лоуренс. — У вас есть мешки, и в них, по-видимому, кое-что имеется. И ружье. Кстати, есть и патроны?

— Несколько десятков.

— Значительное вооружение. Дело в том, дорогой Мэтью, что одни копают, другие нет. Некоторые предпочитают, чтобы за них копали другие. Отсюда и наши предосторожности. Неприятно работать в грязи и пыли, среди трупов, только для того, чтобы плоды этой работы у тебя отобрали. И не очень вежливо.

— Есть большие группы, чем ваша?

— Много большие. И в одной около тридцати человек, две трети из них мужчины.

— Они убивают?

— Нет. Зачем? Сейчас по крайней мере. Как я говорил, они предпочитают, чтобы за них копали другие.

Мэтью посмотрел на развалины.

— Это место… Мне кажется, оно уже перекопано. Ведь здесь большая дорога.

— Да. Но не тщательно, конечно. Мы стараемся работать в разных местах. Плохо, если в поведении появляется повторение.

— Вероятно.

— Вы не очень убеждены. В молодости я бывал в Африке. Антилопы привыкали ходить на водопой, львы — за антилопами, а мы — за львами. Это наш водопой. Кроме того, здесь удобно наблюдать за обеими сторонами дороги. Ага, похоже, чай готов.

Пока они пили чай из тяжелых красных пластиковых чашек — должно быть, из какого-нибудь набора для пикника, — Мэтью подробнее ознакомился с положением. По-видимому, официальным главой группы был Лоуренс, а главное влияние оказывала Эйприл. В общем, это было повторением ситуации с Миллером и Ирен, но с большими отличиями. Лоуренс был более интеллигентен, более культурен и физически слаб, чем Миллер, а сила Эйприл была не холодной негативной силой Ирен, а чем-то более позитивным и эмоциональным.

Существует ли между ними сексуальная связь, Мэтью не мог сказать. Эйприл никак этого не проявляла; взгляды, которые бросал на нее Лоуренс, были откровеннее. Общая принадлежность к среднему классу должна была сблизить их. Остальные в группе, за возможным исключением отсутствующего Чарли, которому Кэти отнесла чашку чая, явно принадлежали к рабочим.

Кроме Эйприл, которая сидела молча, все забросали Мэтью вопросами, главным образом относительно морского дна. Мысль о переходе по дну казалась им странной и возбуждающей, но они очень заинтересовались. Он понял, что их привлекает то, что его обескураживало: изоляция, сознание своего одиночества на пустой земле. Ему было чуждо их восприятие мира, восприятие преследуемых и угнетаемых.

Лоуренс спросил:

— А вода?

— У нас была с собой. — Мэтью указал на пластиковый контейнер, привязанный к рюкзаку.

— Но на пути вы встречали свежую воду? Должны быть ключи.

— Есть несколько. У них солоноватая вода.

— Отложения солей. Но ведь там нельзя жить? Даже время вашего друга капитана ограничено. Мы могли бы захватить еды максимум на неделю, а больше ее взять негде.

— У вас есть запас пищи? — спросил Мэтью.

— Да. Мы стараемся создать его.

Мэтью полагал, что пока еще можно создавать запас. Но по мере того как развалины обшариваются снова и снова, положение изменится. Начнется отчаянная охота за последними остатками, а потом голод. А впереди зима.

Он спросил:

— Разве не было попыток организации?

— Организации? — переспросил Лоуренс.

— С мыслью о будущем.

— Мы нашли гусыню, — сказал Лоуренс. — Живую. Связали ей крылья. Кто знает, может, нам удалось бы найти гусака. Или выменять на что-нибудь. — Он пожал плечами. — Бандиты отобрали ее. Зажарили и съели.

— Но разве они не понимают, что это глупо?

Эйприл нетерпеливо заговорила:

— Как вы себе представляли происходящее? Кто, по вашему мнению, выжил? Учителя, банковские служащие, местные чиновники, несколько честных полицейских и, может быть, главный констебль, который будет исполнять роль президента? Так должно было быть. Но так не стало. Чего вы ожидали? Приличные люди, способные заглянуть в будущее дальше, чем на несколько дней, всегда были в меньшинстве.

— Но разве меньшинство ничего не может сделать?

— Может. Получше убегать. Держаться подальше от других.

— Но должны быть цивилизованные люди, — сказал Мэтью. — Другие группы, как ваша. Вы могли бы объединиться с ними.

Эйприл яростно посмотрела на него, но ничего не сказала.

Лоуренс сказал:

— А что хорошего это даст? Только труднее прятаться, да и большее искушение для бандитов.

— Вы могли бы превзойти их численностью.

— Они тоже могут объединяться. И объединяться ради добычи. Объединение, возможно, будет временным, но вполне сможет обобрать нас до нитки.

— Тупик, — сказал Мэтью.

После паузы Лоуренс сказал:

— Не будем говорить об этом. Вы знаете выход?