Наш «Арго» не был волшебным кораблем, так что мы не могли сравниться с феакийцами. Не было у нас, когда мы прибыли на Итаку, и предпосылок, чтобы добавить что-либо к тому, что за две тысячи лет сделали историки, археологи и гомероведы, занимаясь привязкой приключений Улисса на его родном острове. Все же мне представлялось, что исследования этих специалистов оставляют место для суждений, основанных на проведенных нами морских изысканиях, ибо итакская глава истории Улисса показывает, как география способна и подтвердить, и в чем-то поставить под сомнение картину его обители, нарисованную в «Одиссее», заключительной головоломки на арене маленького острова длиной неполных двадцать и шириной около пяти километров.

«Признаюсь, что, несмотря на усталость и голод я ощутил великую радость, оказавшись на земле героев, о приключениях которых сотни раз читал с огромным увлечением». Так восторженно описывает Генрих Шлиман свою первую встречу с Итакой вечером 9 июля 1868 года. Как всегда, он страшно торопился. Всего двумя сутками раньше он покинул Корфу, где искал «прачечную» Навсикаи и дворец Алкиноя. Встреченный на пристани местным мельником, Шлиман нанял за четыре франка ослика для доставки своего багажа в главный город острова — Вати. На ходу он засыпал своего спутника вопросами об «Одиссее» и Итаке. Вот эта гора — действительно та, на которой стоял дворец Улисса? Где находился дом, в котором уединился отец Улисса, Лаэрт? Не это ли Форкинская гавань, где феакийцы оставили на берегу спящего странника? В какой стороне находится грот наяд, где Улисс спрятал подаренные Алкиноем сокровища? К великой досаде Шлимана, проводник не мог сообщить ему ничего дельного, лишь нудно пересказывал содержание «Одиссеи». «Путь до города оказался длинным, рассказ мельника — тоже», — саркастически записал исследователь.

Шлиман не рассчитывал сделать на Итаке важные открытия. В самом деле, что можно найти, если до него уже весь остров тщательно обшарили в поисках следов Улисса. Пусть Троя исчезла, так что ее существование вообще подвергалось сомнению, но Итака всегда пребывала на карте и служила излюбленным охотничьим угодьем для путешествующих ученых. Они обсудили и придирчиво анализировали все возможные привязки приключений Улисса, испещрили ими весь остров. Не все специалисты возвращались с Итаки с одинаковыми суждениями, но относительно главных пунктов утвердилось единогласие. Шлиман надеялся в лучшем случае, копнув тут и там, подтвердить Гомерову географию Итаки.

По мнению большинства исследователей, место, где Улисс отыскал свинопаса Евмея после того, как спрятал сокровища, находилось на юге острова, поблизости от утеса Коракса (Вороньего). И здесь же он замыслил, как расправиться со 108-ю женихами, осаждавшими его жену Пенелопу. Были некоторые разногласия относительно точного местоположения Форкинской гавани — то ли это главная гавань Итаки у Бати, то ли расположенная по соседству, не столь просторная бухта Дексия, но в общем и целом характерные элементы рельефа Итаки как будто соответствовали местам, описанным Гомером. Одна сталактитовая пещера вполне подходила на роль «грота наяд», где Улисс спрятал сокровища, и большинство авторитетов считало, что его дом помещался на узком, как осиная талия, горном перешейке, соединяющем обе половины Итаки. Укрепившийся в этом месте военачальник контролировал сухопутные коммуникации между двумя частями острова, что обеспечивало ему полное владычество. На перешейке сохранились древние развалины, которые местные жители называли «Дворец Улисса», и уже на другое утро после своего прибытия на Итаку Шлиман поднялся туда. Стоило ему увидеть циклопическую стену, как богатое воображение тотчас нарисовало великолепное многоэтажное здание дворца. В этот раз он не захватил с собой инструмента, так что ему оставалось только грезить, размышляя над соответствующими местами «Одиссеи», полюбоваться захватывающим дух видом на Ионические острова и спешить обратно в Вати, чтобы подготовить новую вылазку.

Рассвет следующего дня вновь застал Шлимана на крутом склоне перешейка. На сей раз он передвигался верхом во главе маленького каравана из четырех дюжих греков, нагруженного инструментом ослика и двух подростков — мальчика и девочки, кои должны были носить воду и вино рабочим. В семь утра отряд был на месте и приступил к раскопкам. Шлиман попросил рабочих расчистить северо-восточный угол развалин. С трогательной верой человека, склонного к буквальному пониманию текста, он рассчитал, что в этом месте помещалась спальня героя. В «Одиссее» сказано, что «основаньем кровати» Улисса служил обтесанный им ствол маслины, и Шлиман простодушно надеялся обнаружить само это дерево. Его поразительная наивность столкнулась с суровой реальностью. Рабочие обнаружили всего лишь куски старой черепицы и осколки сосудов, дальше лопаты уперлись в скальное основание. Орудуя ножом, Шлиман наткнулся на какие-то фундаменты, однако было очевидно, что они появились гораздо позже бронзового века. Потом его нож задел небольшой горшок, и Шлиман вооружился киркой, чтобы откопать находку, но только разбил сосуд. Это не помешало ему заявить, что в сосуде содержался прах покойника. Нашлись и еще сосуды, общим числом двадцать штук. Только пять из них удалось извлечь из земли целыми, остальные Шлиман расколол, однако он упорствовал в своем заблуждении. Он нашел то, зачем приехал. И благоговейно возвестил, что речь, очевидно, идет о прахе Улисса и Пенелопы или их потомков.

Неудивительно, что последующие археологические изыскания на Итаке опровергли скороспелые наивные выводы Шлимана относительно «Дворца Улисса». Было установлено, что развалины принадлежат строениям гораздо более поздней эпохи, и в последовавшие восемьдесят лет длинный ряд раскопок в разных частях Итаки склонил большинство археологов к выводу, что дом Улисса находился в Пеликате на севере острова, где обнаружена руины маленького микенского замка. Греки, немцы, англичане, американцы — отряд за отрядом бродил по Итаке, копал, анализировал и предлагал свои толкования Гомеровой географии. В те самые дни, когда мы выходили на «Арго» из Трои, чтобы попытаться выявить маршрут великого странствия, на острове работала очередная экспедиция. Греко-американский отряд ученых из Афин и Сент-Луиса (штат Миссури) прибыл, чтобы перепроверить данные, собранные прежними исследователями. И что же вы думаете: они затеяли раскопки на перешейке, где когда-то копал Шлиман. Решили, что все-таки, может быть, именно здесь стоял «подлинный» дом Улисса. Полемика возобновилась…

Никуда не денешься оттого, что Итака являет в миниатюре все проблемы и иллюзии, которые встречаются на пути исследователей географии «Одиссеи» с ее противоречивыми анахронизмами, двойственными указаниями, измышлениями. Некоторые из описанных Гомером мест вроде бы поддаются точной привязке. Несколько ворон и в наши дни летают и каркают над склонами Коракса — «Вороньего утеса» на юге острова, где ютился в каменной лачуге свинопас Евмей. Там же находится Аретусский ключ, куда он, по преданию, водил свиней на водопой; правда, летом источник почти совсем пересыхает. Сталактитовая пещера у Мармароспилии, которую Шлиман осматривал при свете костра, остается ведущим кандидатом на звание «грота наяд», где Улисс на всякий случай спрятал полученные от феакийцев драгоценности. Говорили, будто у этой пещеры два входа — один для людей, другой, чуть южнее, для богов. Первый представляет собой узкую расщелину в скале, только-только протиснуться человеку; вторым служит круглое отверстие в своде. Причудливые формы сталактитов, свисающих со свода и растущих на стенах пещеры, могли дать повод для версии, будто в этом гроте наяды ткали пурпурные занавесы. Найденные здесь черепки говорят за то, что уже после бронзового века здесь совершались ритуалы, посвященные нимфам.

Однако тут же возникают сомнения. Около ста лет назад было заявлено о существовании другой пещеры возле бухты Дексия, где, как полагают, феакийцы высадили Улисса. Эта пещера куда больше подходила для хранения сокровища, включавшего тринадцать тяжеловесных треножников. Будто бы у нее тоже было два входа, а ниши внутри напоминали купальни наяд. К сожалению, проверить эти сведения невозможно, потому что пещера была разрушена, когда жители Бати стали добывать в ней камень для строительства. Еще большее замешательство вызвало сообщение о том, что один местный землевладелец, археолог-любитель, обнаружил медный треножник, в точности похожий на те, какие Улисс будто бы привез из Феакии. Причем находка эта была сделана на другом конце острова, в четырех часах ходьбы от обеих упомянутых выше пещер, зато недалеко от микенской усадьбы у Пеликаты. Туда отправился английский отряд и произвел капитальные раскопки. У самого берега обнаружили обрушенную пещеру, насосами откачали просочившуюся воду, и труды археологов были вознаграждены находкой двенадцати сильно помятых треножников из почти чистой меди, вместе с откопанным раньше получалась та самая цифра, что фигурирует в «Одиссее». Здесь тоже оказались черепки, позволяющие делать вывод о поклонении наядам. Сенсацию произвел черепок, на котором было нацарапано имя великого странника. Находись пещера в другом месте, скажем, поблизости от бухты Дексия, никто не стал бы оспаривать, что это подлинный «грот наяд». Однако треножники, как выяснилось впоследствии, датировались IX–VIII веками до н. э., это позже Троянской войны, а черепок и подавно относился к II–I векам до н. э. Тем не менее тот, кто оставил в пещере треножники, или тот, кто начертил на глине имя героя, явно верил, что эта пещера — «грот наяд».