– Добрый вечер. Я могу войти?
– Конечно. – Я отошла в сторону, пропуская его. – Чувствуй себя как дома.
Мой гость тут же примостился в кресле.
– У тебя отличная квартира!
– Ты что, серьезно? Но она же маленькая и уродливая…
– Ты так не любишь свой дом? Это единственное место на Земле, где ты можешь создать свой мир.
Я помолчала и оглядела квартиру.
– Никогда так не думала об этой дыре.
– Но ведь тут уютно. Тебе никогда не хотелось присесть на кухне с чашкой кофе, закурить, оглядеться и сказать: «Это мой мир»? В таких маленьких квартирах проще построить свою вселенную. Их легче полюбить. Я постоянно таскаю в дом всякие вещи, чтобы придать обстановке какой-то особый дух. Дух Дома. Глупо, наверное. Но я верю в то, что в каждом предмете есть что-то… живое.
– Может, ты хочешь кофе? Только вот молока я купить не успела…
– Я пью только черный.
Через пять минут мы уже пили кофе. Я ощущала себя не в своей тарелке, и мне хотелось что-то сказать, но никаких тем на ум не приходило.
– Знаешь, мне кажется, будто я уже тут был, – заговорил Брайан.
– Не думаю, – рассмеялась я. – Что бы ты делал в таком дурацком месте?
– Нет, я серьезно. Мне кажется, что я много раз сидел тут и пил кофе. Забавно, да? У меня иногда такое бывает. – Он посмотрел на пустую сигаретную пачку. – Закончились? Возьми.
– Спасибо. – Я взяла одну сигарету.
– Ты решила, куда хочешь пойти?
– Было бы здорово пойти в ресторан, но… у меня нет настроения.
– Почему? Сегодня отличный вечер. Так что одевай самое лучшее платье, и мы куда-нибудь… завалимся.
Я поболтала остатки кофе в чашке.
– У меня нет лучшего платья.
– Ну так совсем хорошо. Я и сам не при параде. Так что можно одеть платье поскромнее…
– У меня вообще нет платьев.
– Ты не любишь платья?
– У меня нет денег для того, чтобы их покупать.
Сказав это, я отвернулась и поставила чашку на стол
Брайан замолчал.
– Тебе нужны деньги? – спросил он наконец. Это не было скзано снисходительным тоном, который у меня обычно ассоциировался в Шели. Самый обычный вопрос, который подразумевал обычный ответ. Вроде вопроса «ты уже завтракала?».
– Нет.
– Не помню, говорил я тебе или нет, но я не люблю, когда меня обманывают.
– Мне не нужны деньги, – повторила я, и мой голос предательски вздрогнул. Только расплакаться не хватало!
– В первый раз встречаю человека, которому не нужны деньги. А зачем ты работаешь? Для души?
– Наверное, да. Я получаю жалкие гроши. Их с трудом хватает на то, чтобы купить еду и оплатить счета.
– Где ты работаешь?
– Я адвокат. То есть… Я помощник адвоката. У меня пока еще мало опыта.
Брайан задумчиво кивнул и снова оглядел комнату.
– Тебя устраивает такая жизнь?
– Может, хватит меня допрашивать?
– Трех тысяч тебе хватит?
– Я не возьму у тебя ни цента.
Он приподнялся и наклонился ко мне.
– Ты когда-нибудь видела человека, у которого есть лишние деньги?
– Он сейчас сидит напротив меня.
– Если ты действительно хочешь со мной подружиться, то советую тебе запомнить две вещи. Первое. Лишних денег у меня не было, нет и не будет. Они есть только у зажравшихся людей, которые потеряли счет этим бумажкам. И второе. У меня доброе сердце, которое делает мне много проблем. Я люблю помогать людям. И мне неприятно, когда люди, нуждающиеся в помощи, отталкивают мою руку.
– Но… я ведь не смогу тебе их вернуть.
– Я не банк, и кредиты не даю, – буркнул мой собеседник, достал чековую книжку и, заполнив надлежащие поля, поставил размашистую подпись. – Можешь считать это подарком, так как сегодня я имел наглость заявиться к тебе с пустыми руками. Обычно я такого себе не позволяю.
– Нет, ты точно ненормальный. Это огромные деньги!
– Тогда их должно хватить на то, чтобы купить твою улыбку. Хотя бы на этот вечер.
… Когда мы выбрались из дома, сумерки уже уступили место темноте. Город шумел до сих пор, но на другой, более ночной ноте.
С полчаса мы кружили по городу без определенной цели, после чего зашли в крошечный и неприметный бар.
– Что ты будешь пить? – спросил Брайан, рассматривая меню.
– Мартини.
– Ничего себе. Я думал, что ты приличная девушка – а ты, оказывается, пьешь! Какое обманчивое впечатление!
Он улыбнулся, и мы дружно рассмеялись.
– Добрый вечер, – поприветствовала нас официантка.
– Мартини для леди, – сказал Брайан. – А мне принесите виски. Я бы выпил водки, – обратился он ко мне, – но после вчерашнего вечера я не могу на нее смотреть.
– А что было вчера? – полюбопытствовала я.
– Лучше не спрашивай. У моего коллеги был день рождения. Все напились в хлам.
– Что ты ему подарил?
– Танец живота.
– Исполнил сам?
Брайан скромно улыбнулся.
– Ну что ты. Я не профессионал, я всего лишь любитель… но я учусь!
Официантка принесла нам заказ и удалилась.
– Хорошо, что мы не пошли в ресторан, – заметил Брайан, вылавливая из небольшой миски кубик льда. – Только теперь я понимаю, что мне хотелось тишины. Шик больших ресторанов зачастую убивает это маленькое и тихое, что люди порой хотят найти.
– А ты философ, – сказала я, подперев рукой щеку.
– Просто я вижу вещи под своим углом. У меня такой способ выживания.
– И поэтому ты выбрал меня, а не Шели?
– Шели мне напомнила мою бывшую женщину, и мне стало нехорошо.
– А какая она была, твоя бывшая женщина?
– Я не имею привычки обсуждать подобное.
Я кивнула и сделала глоток.
– А ты был верен ей? Своей бывшей женщине?
– Я верен любой женщине. Вероятно, поэтому мне верны нечасто.
– Это, наверное, ужасно.
– Может быть, и ужасно. Но, как ты видишь, я до сих пор жив. Мне всегда хотелось понять причину этого. Зачем люди изменяют? Их что-то не устраивает в партнере? Но почему изменять, и, самое главное, зачем, если можно поговорить откровенно и сказать, чего не хватает, что мешает? Неужели измена – это выход?
– Не все могут говорить откровенно, – заметила я. – Не всегда можно открыто поведать о своих проблемах.
– Во-первых, измена – это не «своя» проблема. С того самого момента, как мы говорим человеку, что хотим быть с ним, наши проблемы становятся общими. И решать их надо тоже сообща, а не пытаться убежать от них и прыгать в другую постель. Во-вторых, мы подняли тему доверия. Я не представляю отношений без доверия – взаимного, разумеется. Какого черта я должен тратить драгоценные минуты своей жизни на женщину, которую подозреваю во всех смертных грехах?
