Литмир - Электронная Библиотека

– Представляешь, – снова заговорила Шели, – этот продавец из магазина решил за мной приударить.

– Ты же говорила, что он гей? – удивилась я.

Шели раздосадованно тряхнула головой.

– Я ошиблась. Мадена, я не ошибаюсь только в цифрах. Во всем остальном я – простая смертная.

Всю дорогу Шели, не умолкая, рассказывала о том, как мнимый гей пытается за ней ухаживать.

– Он дарит мне ужасные розы. Белое золото. И фальшивые бриллианты! – Она всплеснула руками, на миг оторвавшись от дороги, и я всерьез испугалась, что ее новенькая «тойота» спикирует в кювет (за два года она разбила три машины). – Ты представляешь? Мне! Женщине, халат которой стоит в десять раз больше, чем его лучший костюм!

… Шели закончила рассказ, когда мы сидели на одной из скамеек в парке рядом с театром. Закончила в довольно-таки неожиданном для нее ключе.

– Но при всем при этом… он очень милый парень. Правда, немного нагловатый. Из тех, кто говорит вместо «женщина» «баба».

И тут мы обе услышали:

– Иган, может, мы не будем говорить о бабах? Это меня раздражает.

Чуть поодаль беседовали двое приятелей. Один из них, высокий шатен, стоял, прислонившись спиной к фонарю, и курил, поглядывая на собеседника. На нем была зеленая шелковая рубашка, черные брюки и до блеска начищенные классические туфли. Резкие черты лица и чуть смугловатая кожа делали его похожим на дитя страсти славянки и восточного мужчины (или наоборот?). Прошлое у молодого человека было спортивное – об этом говорили не только фигура и осанка, но и резковато-волевые жесты, на которые он не скупился. Незнакомец был идеально выбрит и аккуратно пострижен по современной моде. На его запястье поблескивали новенькие «Casio», и дорогие запонки удачно дополняли картину. Он улыбался улыбкой человека, который является хозяином своей жизни. Немного надменной и нагловатой, если не сказать высокомерной, но теплой и искренней. Шатен относился к разряду тех мужчин, в которых женщины влюбляются быстро и надолго, даже иногда взаимно, но взаимность эта заканчивалась через пару недель.

Его друг являл собой полную противоположность. Это был мужчина средних лет с бледным и невыразительным лицом. Он сидел на скамейке, слегка ссутулившись, и смотрел на шатена снизу вверх. У мужчины были светлые волосы почти до плеч, уложенные наспех, и как минимум двухдневная щетина. Простенький серый костюм только добавлял ему невзрачности. Вид у блондина был усталый и печальный. Присмотревшись, я поняла, что они почти ровесники, но вселенская печаль на лице у «безутешного» делала его похожим на старика. Блондин был мужчиной, которых Шели называла мужчинами моего круга.

– Модник и «белый воротничок», – проговорила Шели, разглядывая шатена. – Ну и хлыщ.

– Хорошая туалетная вода , – попыталась разрядить обстановку я.

– «Барберри». Угадай, чья. С одной попытки. Помолчи, Мадена. Я хочу послушать.

Шатен достал пачку «Парламента» и «зиппо» – разумеется, дорогую, как и полагается тем мужчинам, которые пользуются «Барберри».

– Поговорим о бабах в другой раз, – сказал он своему другу таким тоном, будто хотел его утешить.

– Последите за языком, мистер! – довольно-таки резко бросила ему Шели.

Шатен повернулся к нам. У него были каре-зеленые глаза и длинные пушистые ресницы, которым позавидовала бы любая женщина.

– Это вы мне, мисс? – удивился он.

– Разумеется, вам. Вы говорите про баб или кто-то другой?

– Во-первых, про баб тут никто не говорил. Напротив, я сказал своему другу, что эта тема меня раздражает. Во-вторых, слова «последи за языком» я слышал только от своего отца. А вы не очень похожим на моего отца Я уже не говорю о том, что подслушивать чужие разговоры – это дурной тон. Вас плохо воспитали.

– Вас тоже. Вы шовинист!

Слова, которые, наверное, любой мужчина счел бы оскорбительными, шатен воспринял иначе. Он улыбнулся, показав отличные белые зубы (вероятно, они достались ему вместе с восточным чертами лица и смугловатым оттенком кожи), закинул голову и расхохотался. Смеялся он так заразительно, что его депрессивный друг тоже не удержался от улыбки. Улыбнулась и я. Единственным человеком, который не улыбался, была Шели.

– Я сказала что-то смешное, мистер? – спросила она ледяным тоном

– Да. Назвали меня… – Он опять улыбнулся, но на этот раз сдержал смех. – Шовинистом. Ох, я давно так не смеялся. Нет, я не шовинист. К счастью или к сожалению. А вот у вас взгляды определенно феминистические.

– А что вы имеете против феминисток? – спросила Шели с вызовом.

Шатен присел на скамейку рядом со своим другом.

– Глупо, – изрек он.

Шели злобно вытянула шею.

– Глупо? – переспросила она с плохо скрываемым раздражением.

– Конечно, глупо, – кивнул шатен. – Начнем с того, что это фанатизм. А я не люблю фанатизма. Теперь вот что. Феминизм изжил себя. Разумеется, раньше в нем была потребность. Скольких великих женщин мы бы лишились! Маргарет Тэтчер, Индира Ганди, Гольда Меир… список можно продолжать. Но в современном мире, мисс, вы добились того, чего хотели. Ваши права уже никто не ущемляет. Женщина-профессор. Женщина-инженер. Женщина-солдат. В наши дни феминизм преследует только одну цель – унизить мужчину и тем самым продемонстрировать, что женщина на порядок выше, чем он. Посмотрите правде в глаза, мисс. Мы не можем быть равными. Нас создали для разных целей. И вместо того, чтобы продолжать эту феминистическо-шовинистическую грызню, нам следует объединиться и тем самым попытаться сделать этот мир лучше…

Шели театрально зааплодировала.

– Браво, браво. Отличная речь. Она достойна того, чтобы ее цитировали. Вы служили в армии?

Шатен, как мне показалось, смутился.

– Нет, мисс, но…

– Оно и видно.

– Я не служил в армии, но лишь потому, что избрал для себя другой путь. Я решил посвятить свою жизнь науке. Армия – это здорово, но меня не устраивает система. Я не признаю жестких рамок. Для меня важна свобода.

– То есть, вы хотите сказать, что женщины любят подчиняться, и именно поэтому они хотят служить в армии?

Шели лезла в бутылку, и шатен это понимал. Он тяжело вздохнул и провел ладонью по волосам.

– Ох, и далась вам эта армия, мисс. Хорошо, считайте меня шовинистом, но я уверен, что женщине в армии не место. Мы можем переложить заботу о безопасности страны на плечи мужчин. А женщинам следует заниматься чем-то другим. Например, готовить. Знаете, у меня есть дом, но в плане денег я человек очень бережливый, и экономку нанимать не стал. Я готовлю сам и самостоятельно делаю уборку. Но иногда так хочется вернуться домой и найти на столе горячий ужин, приготовленный любимой… – Шатен посмотрел на Шели и запнулся. – Ладно, ладно, мисс. Только не злитесь, хорошо? Есть мужчины, которые готовят в сто раз лучше женщин. И делают уборку в миллион раз тщательнее. Но есть вещи, которые мы не можем делать. Например, дать жизнь маленькому существу… – На лице шатена появилось мечтательное выражение. – Что может быть чудеснее возможности подарить жизнь? Если бы я мог…

– Не могли бы, – оборвала его Шели. – У вас слишком низкий болевой порог.

Мечтательное выражение на лице шатена моментально сменилось холодным.

– О да, – произнес он немного высокомерно. – Именно поэтому вы решили немного потренировать нас. Только вот боль по какой-то непонятной мне причине не физическая, а душевная. И вообще, мисс, чего вы ко мне прицепились? Из—за баб? Баба-баба-баба! – сказал он тоном капризного и упрямого ребенка, которому строго-настрого запретили говорить плохое слово. – Вот, довольны? А теперь отстаньте от меня вместе со своей феминистической придурью! И без вас тошно.

14
{"b":"198968","o":1}