– Никто не гонит тебя. Ты можешь остаться здесь. Или вернуться в Библиотеку.

– Но не в тайный отдел , – прошептала она.

Авирона встала, повернулась к нему спиной, еле сдерживая слезы. Да, в тайный отдел теперь доступ был только у меня и у Винсента. Какая ирония судьбы. И тот факт, что Авирона, по сути, создала то, что мы считаем тайным отделом, ничего не менял. Хранители не имели права впустить ее без разрешения Аримана. А, насколько я понял, Ариман такое разрешение давать не планировал. Жестоко.

– В этом моя жизнь. Ты понимаешь? – Она обращалась сразу к обоим. Авиэль помрачнел, задумавшись.

Бывшая Хранительница посмотрела на меня, ища поддержки. Мы работали вместе долгих четыре тысячи лет. Она помогала мне, я помогал ей. Сейчас мне сложно было представить, что такое Темная Библиотека без Авироны, которая уже стала ее частью. Ее любили Хранители, ее любил я, в ней было все. Она обладала абсолютным знанием, которое сумела, пусть не полностью, но достаточно полно передать Винсенту. И все. Только мы трое, Ариман – и Хранители. Я понимаю, почему Дана получила свободу. Я понимаю, почему Авирону отпустили из Ордена в свое время. Но я не понимаю, зачем Ариман поступает с ней так жестоко сейчас.

Я встал и привлек ее к себе, мягко поглаживая по волосам. Дружеский жест, вызванный целым букетом эмоций. Она была мне дорога. Я помнил ее еще смертной… Она была очень невысокого роста, маленькая, хрупкая. Но ее слабость даже я видел впервые. Я смотрел на брата поверх ее головы. Авиэль развел руками. Он не мог ничем помочь. Она была права – решение о принятии в Орден всегда согласовывалось с Ариманом. А открыть ей доступ в Библиотеку без него не мог никто. Она имела право там работать, но не могла приступить к продолжению того, что начали они с Винсентом. Теперь – не могла. Честно говоря, это не было плохо. Магистр и так сходил с ума от нагрузки. И в этом отношении все складывалось верно. Хода продолжению реформ дано не было. А она вряд ли смогла бы просто сидеть и писать или возиться со старинными свитками…

Но видеть ее слезы было невыносимо. Она спрятала лицо у меня на груди и замерла, пытаясь успокоиться. Я чувствовал ее состояние.

– Авирона.

Авиэль сложил руки на груди и хитро прищурился. Она отстранилась, бросив на меня благодарный взгляд синих глаз. И повернулась к Магистру.

– Да?

– Я думаю, прямо сейчас ты действительно должна отдохнуть и подумать. А потом… Свежий воздух. Тишина… Родная душа. Ты понимаешь, о чем я?

Она вспыхнула.

– Ты издеваешься надо мной, Авиэль?

– Совсем нет. Я не имею над тобой никакой власти. Просто дружеский совет. И даже если Ариман оторвет мне за него голову – ты вольна расслабиться и отдохнуть, не правда ли? Я считаю, заслужила.

Она рассмеялась и подобрала плащ.

– Я могу заходить к вам, господа?

Я кивнул. Авиэль усмехнулся, неопределенно поведя плечами.

– Когда угодно, дорогая.

Она покачала головой и ушла. Скорее всего, направилась в покои, которые Авиэль всегда держал для нее. Я опустился в кресло. Взял бокал с коньяком, оставленный на подносе заботливой служанкой. Алкоголь на нас не действовал, но иногда хотелось почувствовать его вкус.

– Только не говори, что ты отправил ее к Винсенту, брат.

Магистр рассмеялся, потирая руки.

– Каратель нужен мне здесь. Живой и в сознании. От него мало толку после… ты знаешь, после чего. К тому же, а вдруг?

– Ариман тебя не…

– Если бы он хотел повлиять на ситуацию, он бы на нее повлиял, Киллиан, – холодно перебил Магистр. – К тому же меня беспокоит две вещи: ты и Дана. И будущее Авироны. Ей действительно плохо. Ни ты, ни я ей помочь не можем. Даже если очень захотим. В любом случае, это будет не та помощь, которая ей нужна. Мы можем дать ей возможность перевести дыхание, привыкнуть к мысли, что она больше не зависит ни от каких институтов. Но… не более того. А Винсент может. Он может вдохнуть в нее жизнь. А она в свою очередь вернет ему желание жить и работать. Напомнит, что у него есть выход, есть существа, которые его любят. Есть дочь, в конце концов. К тому же. Я уверен, Ариман знает, что делать. И вероятность того, что в этой ситуации она поедет к Винсенту, просчитана не только мной и тобой. Она и сама об этом думала. Между ними не было… отношений. Но они были очень близки. Мы оба видели это. Они не одно десятилетие провели вдвоем, не отвлекаясь на внешний мир. И им никто был не нужен.

Я покачал бокал, смотря на просвет благородную игру красок напитка. Удивляло, как чудесно он светился, будто согревая…

– Не знаю, я не читал ее мысли. Ты всерьез думаешь, что она и Винсент… Она и Винсент?! Этот твердолобый упрямец и не менее упрямая Авирона? Да если они сойдутся, они поселятся в Библиотеке!

– Может, этого и хочет Ариман? – подмигнул мне Авиэль.

Я нахмурился.

– Ты все-таки уверен, что Ариман не способен на чувства?

– Отнюдь, Киллиан. Но я думаю, что он всегда ставит интересы Ордена выше собственных. Кстати. Насчет интересов Ордена. Через пару дней тебе нужно будет попасть в Париж… Заодно навестишь Дану.

Авирона

1875 год

Швейцария, Женевское озеро

Если и есть на земле Рай, то он расположен здесь. Здесь, где синие воды озера касаются самих гор. Здесь, где тишина, свет и покой разлиты щедрой рукой природы, где ни одна живая душа не посмеет нарушить твое уединение. Меня тянуло сюда непреодолимо.

Мне нужно было подумать. Найти в себе силы, чтобы признаться в чем-то, чтобы решиться на то, к чему я уже почти была готова. Только страх… опасение, что тебя не поймут, не примут. Это не был страх одиночества. Это было что-то настолько сокровенное, что просто не существовало слов для описания, для того, чтобы проговорить, почувствовать смыслы на вкус и, наконец, понять, что же происходит. Расставить все по местам. Вернуть себя в прошлое, оттуда сорваться в будущее. Но не терять крылья, а иметь опору, прочную, серьезную опору, на которую можно встать. И просто подумать.

Что-то рушилось и менялось. Но впервые мои ощущения относились не к внешнему миру. Впервые что-то менялось во мне самой. Почти четыре тысячи лет назад я осталась одна. Почти четыре тысячи лет я училась выживать и учила других. Я прошла путь от карателя к Хранителю Библиотеки. И вот сейчас меня освободили от последнего груза долга перед Темным Знанием. Ариман дал мне свободу. Я больше не являлась Хранителем Библиотеки, я отдала все, что требовалось от меня, Ордену и Великой Тьме. Пришло время ощущать по-новому. А мне казалось, что я вернулась на четыре тысячи лет назад. В тот день, когда мой создатель отпустил меня, и я осталась совсем одна. В ту пору еще не было существ, которые бы помогли мне жить первое время без НЕГО.

Я помнила все, чему он меня учил. Но была вынуждена делать выбор. Каждый день… Жалею себя. Бред.

У меня не было с собой вещей. Мне они были ни к чему. Лишь маленькая сумка с необходимыми для «человеческой» жизни документами. Но здесь не нужно было «держать» лицо. Здесь можно было расслабиться. Прохладная погода не привлекала людей к воде. А я не чувствовала холода. Если бы могла, я бы плакала. От бессилия и одиночества. От собственной слабости и осознания этой слабости. От того, что я проделала огромный путь только для того, чтобы увидеть горы и воду.