Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Советники затаив дыхание слушали своего князя.

– Да беда ходит не одна, а с детками, – уже громче продолжал Черный, чувствуя, что овладел вниманием людей. – Хозарский каганат, что двести лет брал с нас дань и обязался защищать народ и землю Северянскую от вторжения чужеземцев, теперь не только не выполняет долга своего перед Северянщиной, но и сам готовится идти на нас походом ратным.

В гостиной послышался сначала шепот, потом недовольный гул, будто пчел разворошил кто-то в дупле. Наконец один из советников громко крикнул на весь зал:

– Каган против нас походом? Быть того не может! Откуда у князя такие вести?

Черный поднял руку, призывая к тишине.

– Градские люди знают, – ответил он спокойно и значительно, – что днями в Чернигове были нарочные мужи из Итиля. Они сказали: либо я отдам в жены кагану дочь свою княжну Черную, либо хозары двинутся на Чернигов походом ратным.

Среди советников раздались возгласы удивления и гнева, послышались восклицания:

– Как? Мерзкий хозарин силой хочет взять себе в жены нашу княжну? Грозится походом, разорением нашей Северянщины!

Возмущение ширилось и нарастало, как предгрозовой шум в лесу. И князь ощутил большую радость в сердце. Но он не удовольствовался этим, решил воспользоваться настроением советников, подбросить в огонь сухого хвороста.

– Если мужам дорога честь земли Северянской, если они верят в своего князя, им остается одно: поддержать его в борьбе против хозар. Если же не…

– Желаем стать под боевые хоругви[32] князя! – крикнул один из воинов.

– За честь и волю Северянщины! За честь княжны! Не позволим хозарам глумиться над нами!

– Не дадим! Не дадим! – закричали все в один голос, Гулко стуча о пол ножнами мечей.

Но совет на том не закончился. В кругу старейшин, сидевших в стороне от воинов княжеской дружины и тихо говоривших о чем-то, кивая белыми, седыми как лунь головами, поднялся один, помоложе, высокий, сильный и плечистый муж. Выждав, пока стихнет шум, он обратился к Черному:

– То правда, княже: невеселые времена настали для земли Северянской. Не миновать кровавой сечи. И тем, кто жаждет постоять за честь нашей земли, немало придется положить трудов ратных. Но мы, старейшины, хотим сейчас знать: как думает князь справиться с двумя такими многочисленными, опытными и могучими врагами? Какие силы может он выставить против них? Ведь ополчаться нужно будет разом против печенегов и хозар?

Князь вспомнил, что несколько дней тому назад точно такой же вопрос задал он Олегу, и тот не сумел убедить его, что борьба одновременно против двух жестоких и сильных противников может увенчаться победой. Но тут же вспомнил, что Олег собирался идти войной не один, а вместе с князем и войском Северянским. Он рассчитывал выставить против хозар и печенегов соединенные силы славян. А кого выставит он, Черный? Что ответить этому пожилому, умудренному летами и опытом старейшине? Чем убедить его, искушенного вожака рати народной, чем доказать, что Северянщина одна сможет выстоять в сечах с печенегами и хозарами?

В зале воцарилась напряженная тишина.

Князь понимал: молчание сейчас, как никогда, невыгодно и даже пагубно. Нужно немедля ответить, сказать нечто веское и убедительное. Но спасительная мысль ускользала от него.

– Я для того собрал вас на совет, – нашелся он наконец, – чтобы вместе обсудить, как защитить народ и землю Северянскую.

– Но ты наш князь, – не соглашался старейшина, потомок этих древних седобородых старцев, которые вершили некогда судьбу земли на шумных всенародных вечах, – ты первым должен был подумать о доле северян и Северянщины, какими силами должны мы бить врагов.

Черный разгневался.

– Есть у меня думка! – воскликнул он на всю гостиную. – Но я хочу знать и мнение славнейших мужей земли Северянской.

Это был удачный ответ. Гостиная сотряслась от хвалебных восклицаний, покрывших все иные разговоры. Все уставились на князя, ожидая, что скажет он дальше.

– Прежде всего, – приободрился Черный – надо множить и крепить княжескую дружину. Отныне она должна стать достойной соперницей наших врагов и численностью и храбростью своей!

Снова послышались одобрительные возгласы начальных мужей, а старейшины насторожились, ожидая, что нового скажет князь.

– Однако, – продолжал Черный, словно разгадав мысли старейшин, – одна дружина не справится с врагами. Она нуждается в помощи. И помощь эту мы ждем от вас, – обратился он к седобородым старейшинам. – Народное ополчение должно выступить против хозар.

Советники надолго притихли, размышляя над словами князя. Черного смутило их молчание. Он видел: не только старейшин, дружинников не убедил своими доводами.

– Быть может, князь расскажет, как мыслит он ратные походы наши, большой дружины и многочисленного ополчения? – снова спросил старейшина. – Где и как встретимся мы с хозарами и печенегами?

Теперь Черный не замешкался с ответом. Все это он заранее обдумал и мог обстоятельно изложить на совете.

– Хозары пойдут прямо на Чернигов – это наверняка. Тут и будет с ними у нас сеча. Нападения надо ждать со дня на день. Вот почему силы надобно собрать в Чернигове, как можно больше и скорее. Пока дружина будет готовиться, тысяцкие соберут народное ополчение и укроют его в посадских острогах, а всего более – в Чернигове. В нужное время рать ополченская оставит остроги и ударит хозарам в тыл.

Пока князь говорил об ополчении, старейшины стали шептаться между собой, пришли, видно, к согласию и подготовились возражать Черному. Хотя хозары и двинутся раньше всего на Чернигов, старейшинам не понравилось, что князь сводит борьбу со степняками только к защите Чернигова и своей дочери, что он собирается ожидать хозар за Черниговским валом и ни словом не обмолвился о прекращении разбоя печенегов на Дону и Донце. А там живут родичи – северяне. Хозары только собираются напасть, а печенеги уже напали. Подонье пылает в огне и стонет от нестерпимых мук. То правда, что князь – отец Черной, и им, старейшинам, негоже попрекать его за отцовские чувства. Но и согласиться с ним они не могут, ибо такое решение спасает князя, но не спасает северян.

– Мы-то пойдем к народу, – издалека начал тот же старейшина. – Но пойдет ли на это народ?

– Как так? – насторожился Черный, почуяв сопротивление его воле.

– А так… – повысил голос старейшина. – Северяне привыкли решать такие дела на всенародном вече. Без приговора веча они могут и не пойти за князем.

Черный побледнел: именно его, всенародного веча, боялся он теперь. Ведь оно давно уже требовало защитить Подонье. А что он сделал для защиты? Что он скажет северянам? Сошлется на малые отряды, которые отправил для видимости дела? А люди непременно спросят: где дела настоящие, раз печенеги жгут и разоряют северян на Донце? Вече может не пойти за своим князем. Либо принудит его идти в поход против печенегов… Нет, вече созывать нельзя!

– Не до народного веча теперь, – как можно спокойнее ответил Черный. – Хозары вот-вот будут под стенами Чернигова. Ополчение надо быстрей собирать.

Но старейшины еще более возроптали.

– Это не ответ, княже! – воскликнул один из них. – Собранное в Чернигове вече и есть готовое к ратному делу ополчение. Но народ захочет знать, куда его поведут, за что сражаться. На вече надо то сказать!

Князь хотел было возразить, что не время сейчас пререкаться, а несогласие с князем выгодно только врагам. Но побоялся, что люди вновь заговорят о союзе с полянами, и промолчал. Старейшины же воспользовались молчанием и еще теснее сплотились против Черного.

– Повторяем, княже, – заявил еще более твердо один из них, – на ополчение должно быть решение веча. Без него народ не пойдет за тобой. Таков закон северян, таков их обычай!

– Тогда я обойдусь без ополчения! – крикнул Черный, раздраженный упрямством старейшин. – С дружиной выступлю против хозар!

– Воля твоя, княже! – Старейшины поднялись и медленно стали выходить из-за стола.

вернуться

32

Хоругви – знамена.

27
{"b":"19893","o":1}