Тем временем Бандера и Стецько спокойно жили в обособленном от других узников помещении концлагеря Заксенхаузен. Отсюда они слали указания Лебедю о деятельности ОУН. В них они требовали, чтобы не было сделано ни одного выстрела по немцам. «Наш враг Москва», — писали они [19].
После казалось бы ошеломляющего удара по «государственности» Украины, украинские буржуазные националисты на протяжении всей войны продолжали активно участвовать в карательных операциях против советских патриотов, проводивших борьбу с оккупантами.
Вскоре после ареста Бандеры и Стецко Николай Лебедь, возглавивший бандеровское подполье на Украине на встерче с нацистом Теодором Оберлендером подтвердил свое клятвенное обещание вместе с немцами вести войну против Советского Союза до его полного разгрома и построения на его развалинах «нового порядка». (Фотокопия письма Т. Оберлендера полковнику абвера Лахузену, датированное 14 июля 1941 г. на стр. 120–121).
Из оуновцев комплектовался низовой оккупационный аппарат нацистов: бургомистраты, полиция, старостаты и другие. Например, главарь краевого провода ОУН «Одесса» Янишевский («Далекий») служил комендантом и следователем украинской полиции в городе Виннице. Там же служил «Смок», впоследствии главарь провода ОУН на ПЗУЗе. Заместителем коменданта Тучинской райполиции в Ровенской области являлся Трофимчук («Недоля»), впоследствии командир куреня УПА и др. Они принимали непосредственное участие в злодеяниях над ни в чем неповинным населением и попавшими в их руки советскими военнослужащими.
Об одной из многочисленных трагедий, виновниками которой были оккупанты и их оуновские пособники, поведал на допросе 4 июля 1944 года бывший заместитель начальника Дубровицкой районной полиции В. С. Логвинович. «15 июля 1941 года, — показал Логвинович, — в м. Дубровица прибыла большая группа гестаповцев, как позже выяснилось, для умерщвления еврейского населения. На следующий день по приказу начальника местного гарнизона на площади собралось около 3-х тысяч человек, среди которых было много стариков, женщин и детей. Огромная толпа в сопровождении гестаповцев и полицейских — украинских националистов двинулась к вокзалу, откуда всех их вывезли в город Сарны. Там они и были расстреляны. Некоторым из обреченных удалось бежать с места казни. Однако полицейские вылавливали их и группами по 30–40 человек передавали гестаповцам. «Трудно описать чувства, охватившие обезумевших от горя и ужаса невинных людей, — признавался Логвинович, — я наблюдал сцены, как в порыве отчаяния, потерявшие рассудок матери, подняв кверху грудных детей, шли навстречу палачам, моля о пощаде. Сраженные огнем, они падали и умирали со словами проклятия на устах к своим убийцам» [19, с. 6–8].
Тот же текст в переводе на русский язык:
Конфиденциально.
Львов.
14 июля 1941 года.
Господину полковнику Генштаба Лахузену Эдлеру фон Вивремонт, шефу 2 отдела Абвера при Верховном командовании вермахта Берлин, W 35 Тирпитцуфер 82.
Высоко уважаемый господин полковник!
Благодарю Вас за дружеское письмо от 5 июля и спешу ответить на него. 12 июля я имел разговор с господином Лебедем. При этом я передал ему Ваше поздравление и от Вашего имени поблагодарил его за ценное сотрудничество и поддержку, которую он оказывает нашей службе.
Я подчеркнул, что главная цель нашего разговора состоит в том, чтобы прийти к возможно длительному, рациональному и систематическому сотрудничеству. Я указал на то, чему теперь, во время войны необходимо интенсифицировать его и подчеркнул, что сотрудничество господина Лебедя после вступления победоносных немецких войск во Львов ни в коем случае не заканчивается, а напротив, именно теперь должно систематически продолжаться.
Что касается практического осуществления этого сотрудничества, то мы обсуждаем некоторые мероприятия, о которых Вы будете информированы. Я обещал Лебедю дальнейшую поддержку и подчеркнул, что ранее проводившаяся им работа высоко оценивается начальником полиции безопасности и службой безопасности во Львове.
Из его высказываний я понял, что он тотчас сообразил о чем идет речь, так что мои дальнейшие разъяснения оказались излишними.
Господин Лебедь заверил меня, что он охотно предоставляет себя в наше распоряжение в интересах совместной борьбы против большевизма и еврейства. Он был бы признателен, если бы соответствующие директивы были доведены нами и до других лиц из украинских кругов Львова.
Хайль Гитлер!
Преданный Вам — Теодор Оберлендер
Касаясь моральных качеств полицейских, участвовавших в этой карательной акции, Логвинович заявил: «Личный состав райполиции был укомплектован пятьюдесятью отъявленными головорезами, нетерпеливо ожидавшими «мокрой работы». Это были люди со звериными инстинктами, ожидавшими только случая, чтобы проявить их на деле истребления советских людей» [19]. Данную характеристику можно отнести к абсолютному большинству бандеровцев, служивших в так называемой «украинской полиции», являвшейся зловещим орудием охраны нацистского «нового порядка».
Массовые казни советских людей осуществлялись и на территории восточных областей республики. Так, только в городе Пирятине Полтавской области было расстреляно свыше 2700 местных жителей. В Васильковском и Ржищевском районах Киевской области уничтожено около 5 тысяч человек.
Бандеровцы совершали чудовищные злодеяния над советскими военнослужащими, бежавшими из фашистских концлагерей. Только в одном Гощанском районе Ровенской области летом 1943 года ими было замучено и расстреляно около 100 военнопленных. Трупы погибших, а в ряде случаев и живых людей, с привязанными на шею камнями палачи бросали в реку Горынь [19, д. 18, с. 14]. В январе 1944 года в Березновском районе той же области бандеровские бандиты зарезали 15 красноармейцев [19].
Вот так, руками украинских буржуазных националистов гитлеровцы строили «новый порядок» на временно оккупированной территории Украины, что во всех ужасающих подробностях подтвердилось на Нюрнбергском процессе над главными нацистскими преступниками.
И потому в тылу врага росло и набирало силы партизанское движение, которое все больше втягивало в свои ряды советских патриотов. Так, уже в первые месяцы войны на оккупированной территории республики действовало 946 партизанских отрядов и групп, насчитывавших в своих рядах около 35 тысяч патриотов, которые наносили урон живой силе и военной технике противника.
Борьбе с партизанским движением на оккупированной территории Украины фашисты вынуждены были уделять все большее внимание. Однако оккупанты понимали, что одна лишь открытая пропаганда национализма среди жителей захваченных районов республики не в силах удержать советских людей от вооруженной борьбы с ними. Поэтому они начали использовать оуновцев для обмана украинского населения, предложив главарям ОУН объявить, что после роспуска «правительства» Стецько они якобы уходят в «подполье», откуда намерены вести борьбу против оккупантов.
В архивах хранится немало документов, раскрывающих коварную тактику действий оуновцев. Это касается, прежде всего, организации лжепартизанских отрядов, которые создавались по прямому приказу Гитлера в занятых районах республики и использовались против патриотов, ведущих борьбу во вражеском тылу. Вот что говорится по этому вопросу в приказе Гитлера «О противопартизанской войне»: необходимо использовать все средства обмана, маскировки. Оправдала себя организация лжепартизанских отрядов из местных жителей, находящаяся на службе у немцев и действующая под их руководством». В состав этих формирований нацисты под видом «борьбы» с немецкими захватчиками вовлекали как оуновцев, так и жителей, не входивших в состав ОУН, спасавшихся в лесах от чудовищной эксплуатации, грабежа и насильственного вывоза на принудительные работы в Германию. Люди, обманутые немецкой фразеологией, считали, что их поведут на борьбу со своими поработителями. Однако этого не произошло, да и не могло произойти, так как цель данной провокации состояла в том, чтобы отвлечь народные массы от выступления против оккупантов. Отсутствие же обещанной «борьбы» с фашистскими захватчиками оуновские главари объясняли неподготовленностью украинского народа к ней. Одновременно с этим бандеровские лидеры усиленно обрабатывали участников так называемого «антинемецкого подполья» в антисоветском духе, доказывая, что их первым врагом является Москва.
