Да, здесь я отдыхаю. Я вполне искренен, когда на телефонные звонки — а их необыкновенно много — отвечаю, что чувствую себя отлично.

Время неудержимо бежит…

За иллюминатором — густые сумерки. Прошу выключить свет и наблюдаю, как под водой наступает ночь. В иллюминатор, который против моей постели, видно скалу, поросшую буйной подводной растительностью. Там бурлит жизнь. На выступе неподалеку от домика почти постоянно висит серо-коричневая рыбка зеленушка, которую я окрестил Рыжей Машкой. В углублении, под Машкиным выступом, расположился краб Митька. Он иногда выходит из своего укрытия. Флегматично ползет по стене и при этом все время жует. Вот такие мои первые подводные знакомые.

О своем жилище я не думаю. Я его очень хорошо изучил, когда шли подготовительные работы, и подолгу бывал в нем. Поэтому сегодня я вошел в него как-то по-будничному.

Звук в домике довольно хорошо резонирует. Приходится говорить тихо, иначе слова сливаются в нечленораздельные звуки с металлическим оттенком.

Помещение заставлено балластом и баллонами. Комнату пересекают толстый электрокабель и еще более толстый воздушный шланг. В них — жизнь, тепло и воздух. Телефонный кабель элегантно лежит в самом углу и тянется к столу тонкой голубой лентой. Но смотреть на него не особенно приятно. Сейчас раздастся очередной — тысячный звонок.

Знатоки утверждают, что одиночество под водой угнетает, а мне пока хорошо. Освещение отличное. Труба, по которой поступает воздух, дышит хрипло, как астматик. Видимо, в ней скопилась осевшая влага, а может быть, туда проникло немного морской воды. Но сам воздух чист и поступает бесперебойно, ровной теплой струей.

Опять прошу погасить свет.

За бортом ночь. По очереди то в одном, то в другом иллюминаторе вспыхивают молнии: это светятся микроорганизмы. Интересно, что с берега такие вспышки кажутся искорками, а здесь — словно зарницы.

В уши все время лезет хлопающий звук выходящего воздуха. Этот звук наполняет домик грохотом. Правда, когда задумываешься, о шуме невольно забываешь.

Самое неприятное в моем быте — это, пожалуй, раскачивание домика. Он качается в такт волне наверху, но более плавно. Иногда его качает сильнее. Сквозь шум воздуха, который выходит наружу, слышны удары блока о блок. Вернее, эти удары больше чувствуются, чем слышатся. Становится немного не по себе. Чем больше я фиксирую внимание на этой качке, тем больше напрягаются нервы. Все время ждешь пистолетных выстрелов — звука лопнувших тросов.

А ночь вступила в свои права. Хорошо было бы выключить подачу воздуха и послушать тишину — окунуться в мир безмолвия…

А теперь — спать!

День второй. 24 августа. Разбудил меня телефонный звонок. В иллюминаторах светло. Визиты и телефонные звонки сегодня воспринимаются куда приятнее. Я уже с нежностью смотрю на голубую ленту телефонного кабеля. Сам тоже частенько телефонирую.

Никакого кислородного опьянения не чувствую. Настроение хорошее. Самочувствие отличное. Кажется, все проблемы решены. Пришли первые сведения извне. О нас сообщило Всесоюзное радио. Тех, кто сомневается в успехе, не осталось. Многие высказывают желание поселиться в домике.

Эксперимент продолжается.

В 18.00 появился Дмитрий. Откровенно говоря, вдвоем в домике лучше: время идет быстрее. Еда, визиты, исследования, прогулки вокруг домика — вот и вечер…

Очередной сеанс телефонной связи.

— Как самочувствие?

— Превосходное!

— Слышен ли грохот волн с поверхности?

— Нет. Но покачивает как в самолете.

— Что наблюдаете в иллюминаторы?

— В одном видны поднимающиеся вверх пузырьки отработанного воздуха. Через другой видны стайки рыб, заросли водорослей.

Наверху, в лагере, стоит усилитель. Все могут ознакомиться с тем, что говорят промеж собой океанавты и наблюдатели. Подслушивание предусмотрено программой.

А это еще что?

Все ясно! Соло под аккомпанемент рокота пузырьков отработанного воздуха исполняет Александр Хаес.

Подводный концерт записали на магнитофон…

Третий день подводной жизни, как всегда, начался со звонков. Затем на дно моря спустился Сергей Гуляр. Привез завтрак и несколько сигарет для Александра, который мучился из-за запрета на курево. А вот и еще приятный сюрприз — ящик отборного винограда!

«Очень вкусно, большое спасибо, друзья!» — разносит динамик усилителя.

Эксперимент продолжается… Океанавты ведут дневники. Наблюдают за морскими животными. Охотятся. Заплывают на глубину двадцати пяти метров. Отвечают на телефонные звонки. Снова и снова сдают анализы. Пожалуй, такого «произвола» со стороны медиков не терпели и самые первые из племени «гомо акватикус» — Альбер Фалько и Клод Весли. Это и понятно: половина населения черноморского лагеря — врачи.

Вот хроника дальнейших событий у мыса Тарханкут:

25 августа. Будничная, напряженная работа продолжается. Все заметно устали, осунулись. Сказывается хроническое недосыпание и тяжелый труд.

К повседневным заботам прибавилась еще одна: открыт амбулаторный прием населения из близлежащих селений. К врачам всех специальностей. Правда, все доктора, как один, одеты в купальные костюмы…

Океанавты чувствуют себя хорошо. В свободное время играют в домино, решают кроссворды и шахматные задачи, читают, беседуют.

26 августа, 16 часов 30 минут. Хаес готовится к выходу на поверхность, начинает вдыхать специальную газовую смесь.

17 часов 45 минут. На смену Александру Хаесу спускается под воду Юра Советов. Вскоре он сообщает о благополучном прибытии в домик.

18 часов. Александр Хаес покинул «Ихтиандр» и начал путь наверх. На глубине семи метров — первая остановка на двадцать минут. В трех метрах от поверхности еще одна такая же остановка, и декомпрессия закончена. Александр Хаес и его провожатый — Володя Песок — оба одновременно показываются из-под воды.

В бухте полно людей — здесь собралось все население мыса Тарханкут. Крики «ура». Поцелуи. Цветы.

Океанавт-один блаженно вдыхает полной грудью терпкий, просоленный морем воздух. С удовольствием подставляет лицо солнцу. Через пятнадцать минут Александр уже в походной амбулатории. Здесь над ним колдует целая команда медиков.

Ночью погода вновь резко ухудшилась. Море штормит. Ревут волны. Ухает прибой. Сильный ветер срывает гребни волн и разносит соленые брызги. Лодочная флотилия и катер бьются о скалистый берег. Словно паруса шаланд, вздулись брезентовые бока палаточного городка. Лагерь не спит. Все тревожатся за судьбу океанавтов. Как бы не сорвало домик.

27 августа. 8 часов утра. Утренний обход врачей. Подводный домик сильно шатает. Скрипят и стонут тросы. Стучат балластные плиты.

Надежды на прекращение шторма не оправдались. Днем волнение на море лишь усилилось.

Нельзя сказать, что океанавтам случайно не повезло с погодой.

«Мыс Тарханкут с давних пор пользовался дурной славой среди моряков. Море у Тарханкута никогда не бывало спокойным, очевидно, от столкновения в этом месте разных морских течений. Вода у мыса бурлила, и судорожная, хотя и недолгая, качка выматывала пассажиров и раздражала моряков…