Начальником медслужбы единодушно избрали Якова Брандиса — не только отличного врача, но и опытного аквалангиста. Брандис уже не раз принимал участие в странствиях донецких аквалангистов. Кандидат технических наук Юрий Киклевич возглавил кино- и фотосъемки. Врач Юрий Дронов — эскулап по недоразумению и следопыт по призванию, как подшучивали над ним друзья, принял под свое командование группу морских биологов-любителей, исследователей морской флоры и фауны. Студент мединститута Анатолий Кардаш получил назначение на хлопотливую должность завхоза экспедиции. Время от времени он снимал акваланг, садился за руль мотоцикла и мчался за продуктами. А через час-другой, покончив с «земными» делами, снова исчезал под водой.

К началу эксперимента в лагере собралось около ста «человеко-рыб». Работы хватало всем. Много дней трудились аквалангисты и под водой и на земле. Соорудили фундамент и к нему тросами прикрепили домик. Не обошлось и без происшествий. Домик «передули», и его, как пробку, выкинуло на поверхность. Здесь он опрокинулся и затонул. Пришлось начинать все сначала — добавить балласта и откачивать воду. При этом серьезное ранение получил один из самых активных деятелей палаточного городка Володя Песок. Но врачи экспедиции оказались на высоте. Ему тут же оказали помощь. К счастью, все обошлось благополучно, и Володя вскоре забыл о своей ране.

В палаточном городке было две улицы — авеню Холостяков и проспект Семейных. В море, в ста метрах от береговой кромки, находилась площадь Нептуна. Здесь жили океанавты.

На торжественные проводы первого обитателя подводного особняка явилось население мыса Тарханкут, от коменданта лагеря Володи Песка до кухарки. Главврач экспедиции Яков Брандис в последний раз проверяет пульс и артериальное давление Александра. Никаких отклонений от нормы.

— В добрый путь!

Тихо шумит прибой, и черноморская волна смыкается над головой пловца.

Телефон связывает океанавта с берегом.

— Все в порядке, чувствую себя хорошо! — докладывает Александр.

Звонки с берега повторяются через каждые десять минут.

В девять часов вечера аквалангисты-связные доставляют ужин. Повара постарались не зря, все блюда удались на славу. Океанавт остался доволен.

В 22.00 последовала команда ложиться спать.

В полной готовности дежурят у берега аквалангисты-спасатели, готовые по первому сигналу опуститься под воду. Несет вахту аварийная медицинская группа. Ни на секунду не покидают своих постов дежурные у компрессора, электростанции, переговорного пункта. Лишь далеко за полночь расходятся по палаткам те, кто свободен от вахты, да и то не все.

Причины для тревоги действительно были. Море начало штормить. Сквозь рев волн было слышно, как скрипят тросы «Ихтиандра».

Первую ночь Александр Хаес провел беспокойно, часто просыпался.

Но под утро ветер утих, волнение немного улеглось. В 6.30 Александра разбудил телефонный звонок.

Голос у океанавта бодрый. Он спокойно докладывает о первой ночи под водой и приглашает гостей в свой дом.

В 7.30 — первое медицинское освидетельствование под водой. Обход совершает главврач экспедиции Брандис. Тщательно и неторопливо выслушивает он сердце и легкие океанавта. Берет пробы воздуха. Александру предлагают решить психологический тест. И здесь никаких отклонений от нормы не обнаружено.

Тем временем Юрий Барац, прибывший вместе с врачом, осматривает тросы крепления. Тоже ничего опасного.

В 8.30 появляется Сергей Гуляр с завтраком. После завтрака — короткий отдых. Затем Хаес в сопровождении своего «официанта» совершает получасовую прогулку под водой.

А в жаркой и душной лабораторной палатке в буквальном смысле в поте лица трудятся врач Л. Шевелева и лаборанты Р. Радченко и Н. Яновская. Они исследуют пробы, доставленные Брандисом.

К исходу первых суток подводной жизни Хаеса в его домике появляется океанавт-два — Дима Галактионов. Они вместе ужинают, а затем, прихватив лампы, отправляются в ночную разведку. Через полчаса они уже звонят на берег и возбужденно делятся впечатлениями о прогулке по ночному царству Нептуна.

— Красотища неописуемая! Все фосфоресцирует: рыбы, креветки, моллюски. Плывешь, а вокруг голубые сполохи. Дотронешься до водорослей — и они зажигаются, словно новогодняя елка…

В Черном море не встретишь ни кораллов, ни осьминогов, ни хищных акул-людоедов. Нет здесь в отличие от южных морей и гигантских водорослей.

До глубины двадцати метров каменистое дно Черного моря — это огромные плантации цистозиры. Водоросль эта едва достигает полутораметровой высоты, но космы ее растут так густо, что пробраться сквозь эти джунгли чрезвычайно трудно. В зарослях цистозиры постоянно пасутся всевозможные рачки, рыбы. Особенно много здесь разных моллюсков — они гроздьями висят на ветвях водорослей.

К кустам цистозиры прилепилось другое черноморское растение — темно-вишневый церамиум. Рядом с ним тянется к свету алая лауренция.

Неподалеку от берега под камнями и среди трещин кишмя кишат небольшие крабы. Самый крупный из них — эрифия. Его трудно спутать с другими обитателями черноморского мелководья. У него массивные, устрашающие клешни оранжево-лилового цвета, темно-фиолетовая спина разрисована желтоватым узором из колец и пятен. Эрифия кусается почище цепного пса!

Множество рыб увидели океанавты во время подводной прогулки: бычки, собачки, морские ласточки, каменные окуни, кефаль, зеленушки… — всех не перечислить.

Доверчивые зеленушки, с одной из которых — Рыжей Машкой — завел дружбу Александр, подобно птицам, вьют гнезда. Эти забавные, красивые рыбки стали постоянными спутницами в подводных странствиях океанавтов.

Менее приятным могло бы оказаться общество морских котов — плоских, ромбовидных рыб с тонким, длинным хвостом, увенчанным зазубренным шипом. Охотясь, скаты-хвостоколы, как еще называют этих рыб, нередко зарываются в песок. Если нечаянно наступишь на притаившегося в засаде морского кота — не жди пощады. Рассерженный скат в то же мгновение отхлещет обидчика своим хвостом, нанося рваные, медленно заживающие и очень болезненные раны. Шип морского кота не только остр, как пила, но к тому же еще ядовит. К счастью, океанавты избежали опасных встреч с этими рыбами, хотя немало их шныряло в окрестностях Тарханкута.

Из семейства акул на Черном море встречается только катран, или морская собака. Самые крупные из катранов едва достигают двух метров. Но такие гиганты в Черном море очень редки. Катраны питаются мелкой рыбешкой, крабами и прочей живностью. Для человека черноморские акулы не опасны. Однако охота на них — катраны съедобны — требует смелости и риска.

Оружие морских собак — острые зубы, не считая колючих шипов, украшающих спинные плавники, и шероховатой, похожей на наждачную бумагу кожи. Выстрел из ружья, как правило, лишь ранит рыбу. Подстреленный катран яростно борется за жизнь и может нанести не менее опасные раны, чем морской кот.

День первый. 23 августа. Наконец я дома, на «Ихтиандре». Трогательно и тепло отнеслись ко мне друзья. Проводы получились даже слишком торжественными.

Я так устал там, наверху, что с удовольствием отдыхаю в одиночестве. В доме не холодно, но немного влажно. Впрочем, мои вещи прибыли довольно-таки сухими. Я уютно расположился на нарах. Сквозь сон припоминаю события последних дней…

Перед самым погружением еще оставалась масса дел и нерешенных вопросов. Иногда казалось, что ничего не выйдет… Тут, в подводном домике, да еще сквозь легкую дремоту все земные заботы казались далекими, «потусторонними». Я как будто сбросил с себя тяжелый мешок…