— Пожалуй, — согласился Крэйг. — Но если из дома есть другой выход…

— В саду полно наших людей. Мне кажется, больше уже ничего нельзя придумать. На мой взгляд, теперь нам только остается ждать ультиматума от Бренна, — медленно добавил он. — По крайней мере, мне это кажется вполне логичным.

— Он уже предъявил мне его, — сказал Крэйг, — и я просил бы, чтобы ты побыл здесь вместо меня, пока я повидаюсь с этим джентльменом.

Все агенты Отдела недаром считали Кристину необыкновенной женщиной и в этот серый утренний час она еще раз доказала, что это мнение было в высшей степени справедливым.

Она приветствовала Крэйга без всякой дрожи в голосе, открывая ему входную дверь. Проведя его в гостиную, она усадила его в кресло и поставила перед ним пепельницу и коробку с табаком.

— Значит, ты собираешься повидаться с Бренном, — сказала она.

Крэйг позвонил ей за полчаса до своего прихода.

— Похоже, что дело близится к развязке, — сказал он.

— Да, Билл, наверное, прозакладывал бы свою голову, чтобы сейчас очутиться здесь.

— Билл так часто оказывался в безнадежном положении, из которого потом выходил сильным и невредимым, что я уверен, так же точно будет и на этот раз, — улыбнулся Крэйг.

— Я в этом тоже не сомневаюсь.

— Как Памела? — спросил Крэйг.

— Я дала ей снотворные таблетки, — ответила Кристина. — Они с ней просто чудеса творят. Она все еще крепко спит. Может быть, приготовить тебе чаю, Гордон?

— С удовольствием.

Они пили чай, когда у двери раздался звонок. Кристина вскочила с той поспешностью, которая на этот раз выдала снедавшую ее тревогу.

Минуту спустя Крэйг услышал голос Бренна.

По-видимому, он был один. Он кратко приветствовал Кристину и тяжелой поступью прошел в гостиную. С минуту постоял, глядя на Крэйга с непроницаемым видом. Потом повернулся к Кристине, которая молча наблюдала за ним.

— Вы мне не понадобитесь.

Он вошел в комнату, и Кристина закрыла за ним дверь. Он выглядел усталым и постаревшим, хотя Крэйг не мог этого видеть. Голос его звучал без прежней решительной уверенности:

— Прежде чем мы начнем переговоры, Крэйг, я хочу предупредить вас, что если вы не примете мои условия, я не остановлюсь ни перед какими действиями и принесу вам немало бедствий. Ясно вам?

— Садитесь, — пригласил Крэйг.

Бренн с минуту поколебался, потом уселся в кресло, пристроившись на краешке. По его голосу Крэйг понял, что Бренн нервничает, ясно было, что прийти сюда его вынудило только отчаянное положение.

— Вы намерены обсудить со мной условия? — спросил он резким тоном.

— Я получил инструкцию выслушать вас и потом сообщить, кому следует. Но я не уполномочен сам принимать решения.

— Но у вас достаточный вес, чтобы решать самому.

— Я использую свои возможности наилучшим образом, — сказал Крэйг. И понимая, что прежде всего необходимо дать возможность Бренну взять себя в руки, он продолжал: — Я могу сказать вам, Бренн, что нам уже известны ваши планы: вы хотите прибрать к рукам всю промышленность по производству искусственных материалов в стране.

— Ну, значит, вы все-таки сообразили. — Крэйг, казалось, нисколько не удивился. — Я один из членов синдиката, который долгие годы стремился к тому, о чем вы сказали. Мы собираемся ввести новые методы производства и получить хорошую прибыль. Богатства наши будут невообразимыми, совершенно фантастическими.

— Они и сейчас довольно велики.

— Мы не заинтересованы во всяких крохах! — воскликнул Бренн. — Мы планировали это очень долго, Крэйг. Мы сможем скупить все компании, сможем занять все директорские кресла. Постепенно добьемся полного контроля над промышленностью синтетики по всей стране. И это не мечты: все продумано очень тщательно. Синтетические материалы скоро станут основой экономики: одежда, мебель, даже здания — и все это будет у нас в руках.

— И тогда… — сказал Крэйг, когда Бренн замолчал.

— Я вижу, вы не верите. Но это правда. И ничто не может остановить нас! Вы уже убедились, что ослепление тех, кто против нас, отличное оружие — потому-то оно и было нам нужно! Оно нам нужно было и для другого: чтобы лишить возможности тех, кто мог разгадать наши планы и формулы, помешать нам добиться своей цели. И потому ослепли те немногие, кто мог бы разобраться в том, что нами изобретено. Сэр Бэзил Хартли, но он теперь один из нас, Джейкоб Беннет, сэр Дуглас Солтер, Арнольд Ригби, Пермиттер и ряд других. Те, кто был для нас наиболее опасен, уже обезврежены, за ними последуют и другие. У нас даже в Америке есть свои агенты, которые готовы выполнить все, что потребуется. И все эти люди стали слепыми только для того, чтобы они не могли увидеть формулы, в которых заключается наше изобретение. Теперь вам понятно, не так ли?

— Да.

Это действительно было так просто и ясно теперь, что он чувствовал себя ошеломленным. Они собирались захватить контроль над основной промышленностью мира, чтобы потом диктовать свою волю индустрии и международной торговле всех стран.

Последствия этого могли быть настолько невероятны, что трудно даже было представить себе их в полном масштабе. А сейчас Бренн собирался сделать какое-то практическое предложение. Словно подслушав его мысли, Бренн вскочил с кресла.

— Ладно, Крэйг! Теперь вы знаете все, что хотели узнать, не так ли? Но какой вам прок от этого? Если вы не выполните наши условия, останетесь слепым до конца дней, к тому же мы сделаем то же самое со всеми, кто стоит у власти. Можете не сомневаться, мы поступим именно так, если только… Если только вы не предоставите нам полную свободу действий, — резко сказал Бренн. — Все те, кто может нам помешать, по-прежнему останутся в беспомощном состоянии. Всякие разговоры о реорганизации экономики должны быть прекращены. Мы будем продолжать свою работу издалека, но наши представители должны иметь полную свободу передвижения и действий. Вот чего мы хотим и мы это получим!

Крэйг глядел на него невидящим взглядом. «Этот человек сумасшедший, — думал он, — иначе он понимал бы, что ни одно правительство не примет таких условий, каковы бы ни были ближайшие последствия».

— Ну, так как же? — медленно спросил Бренн.

— Я доложу.

— У вас и остальных есть на размышление только двадцать четыре часа. После этого мы начнем действовать по-настоящему. Если сейчас я отсюда не выйду свободным, то эти действия начнутся немедленно. Уясните себе это. Если через два часа я не вернусь туда, откуда пришел, то противоядие немедленно будет уничтожено — это и будет наш первый шаг, а после — увидите сами.

Он взял со стула свою шляпу и вышел.

Крэйг слышал, как он открыл парадную дверь, а потом с гулким стуком захлопнул ее за собой.

Прошло не менее получаса, прежде чем зашевелились люди, погребенные под развалинами Лидден-хауса. Первым окончательно пришел в себя Лофтус. Он зажег фонарик, и его слабый луч осветил пористый потолок подвала, осевшие стены и фигуры четырех товарищей по несчастью. Все они, казалось, были без сознания, тяжелая балка придавила ноги Майку Эрролу.

С трудом поднявшись на ноги — его искусственная нога неестественно вывернулась — Лофтус согнулся в три погибели и стал пробираться туда, где лежал Майк.

— Кто это? — раздался чей-то голос.

— Лофтус. Не шевелись, Майк. Сейчас я отодвину балку.

— Я так и знал, что меня придавило. Как вы себя чувствуете?

— Не так уж плохо. Лежи спокойно.

Освободить Майка оказалось не так уж трудно, и вскоре тот уже стоял рядом. У него тоже нашелся фонарик.

Они занялись остальными. Все, кроме Джулии, отделались синяками. Переломов ни у кого не было. Только у девушки плечо было сильно оцарапано гвоздем. Минут через двадцать все уже полностью пришли в себя, только их мурчал кашель из-за висевшей в воздухе пыли.

Вскоре выяснилось, что люк в полу, через который проник в подвал Грэй, почти не завален обломками.