Вылитая сирена!
Ну, конечно, тревога на узле связи. Ракета взвилась, окрасив туман розовым светом. Топот слышен. К нам приближается.
«Отходим» — теперь не то слово. Беги что есть силы! А с нашим грузом далеко ли убежишь? Особенно Хвиче тяжело с рацией.
Догоняет условный противник. Хочет в клещи взять.
— Мы с Тетей прикрываем, — командует Верзилкин. — Остальные уходят. Встреча на пункте сбора.
Залегли мы со старшиной в овражке. Бьем короткими очередями. А противник наступает, укрываясь ловко за деревьями.
Хотя какой противник? Свои ребята! Только из других частей. Они учатся разведчиков ловить. А мы учимся от погони уходить.
— Быстро вправо, — шепнул старшина. — Петлять!
Все правильно — надо увести их от основной группы, где рация и карта. Противник за нами должен гнаться!
И ломимся мы со старшиной сквозь чащу, как медведи. Из автоматов без умолку строчим. Вот мы — тут! Нас преследуйте, пока ребята уйдут в другую сторону.
— «Заячий круг»! — крикнул на бегу старшина.
Понятно! Оторвемся от противника и сделаем большую петлю по лесу — так заяц сбивает с толку охотника.
Но ребята-связисты не лыком шиты. Идут следом, как натасканные гончие. Близко погоня! Мы уж и не отстреливаемся. Несемся вперед, как ночные бесшумные птицы. Прыгаем через бурелом, как олени.
Выскочили на полянку — небольшое озеро на пути.
— Прячемся, — говорит старшина.
Залезли мы в воду по шею. Затаились в осоке. Под самым носом кувшинки плавают. А сердце так стучит, что кажется, волна идет по озеру.
И погоня тут как тут — уже на берегу. Слышно, как горячо переговариваются солдаты:
— Далеко-то не могли уйти!
— Прочесать бы округу!
— Первый взвод, налево! Второй — направо! — это, видать, их командир. — А ты, Кузин, проверь в осоке!
Кузин рад стараться — подыскал дубину и давай шуровать по зарослям прибрежным.
— Ква-ква! Брр-ке-ке-ке-ке! Бре-ке-кек-ке-ке-кек! — подал голос старшина Верзилкин.
— Товарищ лейтенант, да тут одни лягухи, — брезгливо так говорит Кузин.
— А ты погляди, погляди на этих лягушек! Мало ли что…
И вот прямо над нами — шух-шух-шух! — палка по осоке ходит.
Окунулись мы с головой. Неохота быть убитым или пленным — даже условно. Сразу вспоминаешь, какой грустный был капитан наш Крапива.
Посидели с минуту под водой. Выныриваем — тишина. Вроде бы пора вылезать. Но Верзилкин мигает отрицательно — рано, мол, еще посидим.
И верно — опять знакомые голоса. Лейтенант очень недоволен:
— Козел Сенька обнаружил неприятеля! А вы, ловкачи, проворонили! Ну, кто вы такие после этого?
— Угонишься за ними, — вздыхает Кузин. — Десантники…
— Отставить разговоры! — сердится все лейтенант. — Привал! Можете попастись четверть часа…
И место они выбрали самое подходящее — в трех метрах от нас. Невмоготу уже в воде сидеть. Какие-то жучки по щекам ползают. Стрекозы на уши садятся, мальки забираются в комбинезон, щекочут. Нет ли тут пиявок? Чего боюсь, так это пиявок! Сижу ни живой, ни мертвый, словно полуутопленник.
— Товарищ лейтенант! Может, искупнемся?! Зажарились по лесу бегать. А, товарищ лейтенант?
Ну, все — попались! Сейчас обнаружат…
И вдруг рядом — ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш! Змея!
Чуть не выпрыгнул я на берег — так натурально зашипел старшина Верзилкин. Гадюка, да и только!
— Отставить купание! — говорит лейтенант. — Не заслужили! Да и змеи тут — вон как шипят, черти. Подъем!
И отправился наш условный противник, не освежившись, восвояси.
— Хороший у них лейтенант, — утвердительно мигает старшина. — Строгий, но справедливый. Выбираемся потихоньку.
Еле вылезли мы из озера — настолько илистое дно затянуло. Обсохнуть бы теперь, горячего чаю хлебнуть, перекусить. Да некогда! Сколько времени потеряли, пока отсиживались в осоке.
Определились мы по компасу, наметили азимут на пункт сбора. И добрались к ночи без приключений.
Ребята нас заждались. Хвича быстро вызвал по рации вертолет.
Нашли поляну. Выкопали ямки. Три в линию да еще три — углом. Разожгли в них костры. Получилась огненная стрелка. Сверху отлично видать. Точно по стрелке и приземлился вертолет.
А на борту нас капитан Крапива встречает. Здоровый, бодрый.
— Благодарю за службу! Отлично действовали!
И тут старшина Верзилкин, как фокусник, вытаскивает из комбинезона щуку. Крупная, полосатая щучища!
— Вот, товарищ капитан, вам подарок. Под носом у противника поймали. Как учения кончатся, поедем на рыбалку. Я это щучье озеро на карте пометил!
— Ну, спасибо! — растрогался капитан. — Вижу, десантники даром время не теряют!
Гремел над нами двигатель вертолетный, а мы и правда зря время не теряли — спали безусловно, как убитые.
Бросок в корзинку
История двенадцатая
Самолет приземлился. Уже смеркалось, когда мы с Николаем Тетей прибыли в его родную часть.
Честно говоря, рассказы в самолете на высоте десяти тысяч метров не внушали большого доверия. Верно, Тетя пули, как говорится, отливает, думал я.
Впрочем, военная часть была точь-в-точь как в рассказах. Плац с зеркалами. Нарисованные солдаты в полной форме. Чистота. Порядок. Даже весенний снег и тот выглядел как-то по-военному — был собран, опрятен, не расползался по сторонам.
А уж капитан Крапива — хоть куда! Грудь колесом. Ремни поскрипывают. Он протянул мне руку и сказал:
— Вообще-то Николай Тетя стихи пишет. А теперь за роман взялся. Может, конечно, и присочинить. Но парень крепкий — настоящий десантник. В часть пришел коротышкой. А ныне… Ну, вы сами видали, каков богатырь!
Мы прохаживались по плацу, и я приметил с краю три столба с зарубками — маленький, средний и большой.
— Да-да, — кивнул капитан. — Специальные вешки! Отмечали на них, как Тетя растет. Меньшего на месяц хватило. Средний полгода продержался. А этот, третий, тетя недавно перерос. Теперь к соснам примеривается. Хотя не в росте, конечно, дело. Другой за два метра, а душа с мизинец. — И капитан значительно поднял палец. — Тетя наш со-вер-шен-ствуется! Овладел, например, искусством гипноза. И пока в отпуске был, к нам пришло письмо с благодарностью. Задержал Николай трех особо опасных бандитов. При помощи гипноза. Так и доставил в милицию полусонных. В нашей части говорят: «За Тетей как за каменной стеной!» Ласково зовут его — Горыныч.
— Странное имя, — удивился я. — Что за Горыныч?
— О, это особая история. Сейчас бы рассказал, да времени мало. На рассвете марш-бросок в Корзинку — стрельбы у нас.
— Нельзя ли и мне с вашей ротой?
— Пятьдесят километров, — покачал головой капитан Крапива. — Одолеете?
— Очень люблю пешие прогулки! — слишком бодро ответил я.
Ранним утром рота была на ногах.
Фокин выдал мне серую ушанку со звездой, сапоги и десантуру — зеленую куртку с меховым воротником.
Построились на плацу. Солнце только вставало.
— Как спалось? — подошел Тетя. — А я, знаете, опять во сне летал. Видать, все расту!
И он, широко улыбаясь, занял место в строю. Стоя сзади, ясно видел я со спины его крепкие щеки….
Рота двинулась в путь с полной боевой выкладкой. Иначе легко можно было бы подумать, что идем на рыбалку.
Сапоги бодро стучали по дороге. Из проезжающих автобусов люди махали руками. Весело было идти.
На груди у Тети шипела и потрескивала «ромашка» — рация для связи.
— Держитесь в голове колонны, — посоветовал он. — Переднему легче, чем замыкающему, — таков закон природы. А в случае чего, капитан приказал для вас машину вызвать. Скажете, если очень притомитесь…
Я промолчал, хотя обидно, конечно. За человека не считают. Смешно говорить о какой-то машине. Иду налегке. Так хоть всю жизнь шагай, без привалов. Зазнаются десантники! Я бы и с парашютом, пожалуй, прыгнул не хуже любого.
Вообще-то я всегда думал — за что ни возьмусь, все легко получится, без особенных усилий. И в футбол сыграю мастерски, и картину нарисую, и пирог испеку, и на лошади галопом.
