– Ужасная погода… на сердце давит, – пожаловалась Казанцева и направилась к двери на балкончик. – Я открою, с вашего позволения. – Щелкнул шпингалет, ветер всколыхнул занавеску. Лена прикрыла дверь и, чтобы та не распахивалась, придвинула стул, оставив для доступа воздуха щелку. В комнате сразу посвежело. – Вот теперь можно покурить. – Казанцева снова села в кресло. – Поухаживай-ка, Дима, за дамами, – сказала она с неестественным оживлением и подала мне пачку «Мальборо». – И налей шампанского!

Я выбил две сигареты, предложил женщинам, сам взял в угол рта «Стюардессу», потом достал зажигалку и крутанул колесико.

Я не люблю женщин, которые курят, и с неодобрением отношусь к Лене, когда в ее руках сигарета. Но как курила Таня, мне нравилось. Это было целое представление, точнее, как бы презентация новой марки фирменных сигарет. Потрясающее зрелище.

По кабельному телевидению начался фильм-триллер о семействе каннибалов, живущих в пустыне. С бокалом шампанского Лена поудобнее устроилась в кресле.

– Я большая поклонница триллеров и фильмов ужасов, – сказала она, уставившись в телевизор. – Я слышала, будто триллеры помогают избавиться от стрессов. Когда сопереживаешь тем мерзостям, что творятся на экране, происходит разрядка собственных страхов, которые накапливаются у человека в течение дня.

Таня, развлекая себя, погружала язычок в фужер с шампанским и, когда пузырьки газа начинали щипать кончик языка, быстро выдергивала его из фужера. Глядя на нее, я сказал:

– Сомневаюсь, чтобы от кошмаров реальной жизни могли избавить фильмы ужасов.

Лена резко повернулась ко мне и довольно грубо ответила:

– Я имею в виду мелкие бытовые или производственные душевные травмы. А по части кошмаров – просьба обращаться к психиатру!

С натянутыми лицами мы с Таней переглянулись. Я посмотрел на Лену – злая!

«Да она же меня просто ревнует! – разгадал я секрет ее поведения. – Но не хочет это открыто показывать и потому на мне же весь вечер срывает досаду. Ну, Ленка! Ты же сама проговорилась как-то, что я для тебя значу не более, чем обертка от гигиенического пакета. Или я ошибся?!»

Лена вновь вперила взгляд в телевизор. После столь неожиданной вспышки гнева со стороны Казанцевой в комнате повисла удручающая тишина, иногда с телеэкрана нарушаемая леденящими душу криками очередной жертвы каннибалов. Вдруг к ним присоединился собственный вопль Лены. Она побледнела, обмякла и судорожно схватилась рукой за левую грудь впечатляющих размеров.

– О-ой! – с гримасой человека, павшего от руки каннибала, тяжело выдохнула Лена. – Дима! – Это была предсмертная мольба. – Там… в ящике… таблетки… быстрее!

Я все понял и вскочил как ужаленный.

– Сердце?! – бросил я на ходу, кидаясь к серванту.

Лена едва заметно кивнула.

– Ну что ты копаешься? – нетерпеливо затрясла Казанцева рукой, будто сунула пальцы в кипящую воду. – Таблетки на самом верху.

Я выхватил упаковку и метнулся к Лене, которая безобразно раскинула ноги и, вывалив язык, почти сползла с кресла. Маленькая таблетка нитроглицерина оказала поразительное воздействие. Через минуту на лице Лены появилось блаженное выражение, и она с моей помощью уже могла принять более целомудренную позу.

Таня, с интересом следившая за происходящей сценой, заметила:

– Снятие стресса у тебя происходит слишком бурно.

Казанцева оценила юмор, попыталась улыбнуться.

– Дурацкие приступы стенокардии измучили меня вконец. Боюсь, когда-нибудь сердце не выдержит, и я протяну ноги.

– Может, «Скорую» вызвать? – проявил я участие.

Лена провела рукой по груди и признательно сказала:

– Спасибо, мне уже лучше.

Я все еще стоял над Казанцевой в положении реаниматора и продолжал настаивать:

– Нитроглицерин оказывает непродолжительное действие, всего пятнадцать-двадцать минут, потом состояние может ухудшиться. Давай все же вызовем машину «Скорой помощи».

– Ну что ты, дружок, – в голосе Казанцевой появился оттенок сердечности. – Я чувствую себя прекрасно. Только зря пила шампанское. Голова болит ужасно. – Откинув голову назад, Лена потрясла своими прекрасными волосами.

Моя соседка по дивану встала и сделала замысловатое движение с платьем, от чего у меня захватило дух.

– Время позднее, – сказала Таня. – Спасибо за компанию. Мне пора идти. Думаю, заботливый журналист проводит до такси одинокую женщину?

Таня прошла в коридор к вешалке, сняла плащ и застыла с ним, ожидая помощи. Диван просто выкинул меня из своих недр. Лена никого не удерживала. Она тоже встала, выгнула спину и не хуже девицы из стриптиз-шоу повращала бедрами, разминая затекшие члены. Получилось у нее весьма двусмысленно. В животе у меня что-то заурчало – похоже, сегодня на меня был спрос. «Провожу Таню, а если с ней ничего не выйдет, вернусь к Лене, она будет ждать. Но как бы там ни было, спать в эту ночь в своей постели не придется». Я двинулся в коридор и принялся помогать Тане надевать плащ. Девушка оказалась сантиметра на три ниже меня, как раз под пару. Казанцева неслышно подошла сзади, ущипнула меня ниже спины и, незаметно указав на Таню, которая у зеркала приводила в порядок прическу, шутливо пригрозила кулаком, что означало: «Смотри у меня, не вздумай волочиться за девчонкой». Так же жестами я ответил: мол, как можно? Ты с ума сошла! Мы попрощались и вышли из квартиры.

На улице погода изменилась. На небе ни звездочки, кроме Полярной звезды, над которой колыбелью раскачивался туманный месяц. С гор наползала драконовая туча. Холодно ужасно, в пору бы зайти домой за курткой, но на Тане было легкое платье и плащ, и мне пришлось разыгрывать роль северянина, для которого местный климат в марте – сезон для купания.

Мы поднялись на горку к перекрестку, где редкие фонари скупо освещали черную дорогу. Приветливо горя зеленым глазом, сзади приближалось такси. Я поднял руку.

– Пройдем пешком, – предложила Таня. – Здесь недалеко, минут двадцать ходьбы.

Я показал жестом шоферу, что пошутил, и, когда машина отъехала прочь, сказал Тане:

– Так мы рядом живем.

– Почти соседи, – Таня взяла меня под руку и повела по пустынной дороге к мерцавшей вдали центральной части города.

Шагая, словно в Эдеме, я поддерживал руку Тани так, будто вел ее к алтарю.

– Я живу в Академгородке.

– Что ты?! – удивился я сильнее, чем это требовалось бы. – У меня там уйма знакомых, я у них часто бываю, и просто удивительно, как это мы до сих пор не повстречались.

Лукаво Таня ответила:

– Как видишь, все же встретились.

Взамен мне очень хотелось сказать ей что-нибудь приятное.

– Странный у тебя голос какой-то, – наконец откопал я подходящую лесть и плотнее прижал руку девушки к груди.

Таня покосилась на меня огромным глазом, в уголке которого притаилась насмешка.

– Низкий, да? Как у мальчика в пору полового созревания. Звучит, наверно, вульгарно?

– Да нет, просто немного диссонирует с оболочкой, но мне такие голоса нравятся, словно исполняют старинный ресторанный шлягер.

Кажется, угодил – Таня спрятала улыбку.

Изредка обгоняемые машинами, мы прошли остановки три, и Таня остановилась на развилке дорог.

– Ты спишь с Леной? – вдруг спросила она без всякого перехода.

Я глупо хихикнул:

– Я?!

– Ну не я же!

– Понятно… С чего ты взяла?

– Так… женское чутье.

– Считай, что сегодня ты его потеряла.

Таня высвободила руку.

– Так да или нет?

Я стал надвигаться на девушку, она – отступать.

– Это так важно?..

– Да.

– Тогда нет, – голос у меня становился похотливым. – Глупость какая. Лена вдвое меня старше…

Все так же отступая, Таня улыбнулась:

– В сексе ровесники не требуются.

– Лена – холодная женщина, – привел я новый аргумент.

– Кто?!

– Ну не я же.

Девушка рассмеялась:

– Я это заметила. А насчет Лены ты ошибаешься: она с виду Снежная королева, а в сущности, обыкновенная шлюха.