Иосиф Флавий пояснил, почему фарисеи считались точными толкователями законов. Они не соглашались с саддукеями по ряду вопросов, говорит он. Например, фарисеи, как это явствует из Евангелий, придерживались традиции юридического толкования, которую они унаследовали от своих предшественников и передали своим последователям. Эта традиция предлагала интерпретации и объяснения закона Моисея, адаптируя его к меняющимся социальным и политическим условиям.
Свитки дают ясное представление о том, что основной стороной, с которой члены общины вели дискуссию, были фарисеи того времени. Хотя такая трактовка ситуации будет слишком корректной. Фарисеи были их врагами, людьми, которые, на их взгляд, страшно заблуждались, причем то, как они рисуют фарисеев, может вызвать удивление у читателей Нового Завета. Тот факт, что фарисеи являются основными оппонентами в споре как с Иисусом и его учениками, так и с кумранской общиной, вероятно, показывает, насколько влиятельными они были и насколько активно действовали во многих местах странах.
Как нам уже случалось отметить, досадным обстоятельством в изучении свитков Мертвого моря является то, что они почти никогда не называют по имени индивидуумов или группы, которых они обсуждают. Их авторы предпочитают пользоваться закодированными обозначениями, которые зачастую носят оскорбительный характер. К примеру, главного врага секты в ранние дни ее существования они называют Нечестивым священником. В ряде текстов среди свитков группу оппонентов именуют «ищущими обольщения». Слово, переведенное как «ищущие», может быть употреблено, когда говорится об исследовании или истолковании писаний, а слово, переведенное как «обольщение» (или "приятного"), обычно имеет негативный оттенок, когда оно связано с высказываниями и речью. Этот термин встречается в Притчах 26:28, где он служит параллелью лживому языку («Лживый язык ненавидит уязвленных им, а льстивые уста готовят падение»), а Даниил 11:32 относит его к враждебному царю, который льстит, говоря приятное («Он привлечет к себе лестью»). По-видимому, смысл выражения «ищущие обольщения» не только в том, что их характеризует льстивая или приятная речь, но также в том, что они ищут легкого выхода из ситуации. Используемый с глаголом «искать» или «разыскивать», этот ярлык, вероятно, относится к людям, которые ищут способ, облегчающий соблюдение заповедей писания, делая их более приятными, чем требует должная, строгая интерпретация этих законов. «Ищущие обольщения» — обозначение, которое община создателей свитков дала своим оппонентам, которыми почти наверняка были фарисеи.[49] Нижеследующие пассажи проиллюстрируют практику использования закодированных названий и эпитетов в свитках и покажут, что секта хотела сообщить об «ищущих обольщения». Вероятно, что еврейское слово, переведенное как «приятное» (халакот), обыгрывает фарисейский термин галахот (законы).
Эпитет «ищущие обольщения» встречается (с небольшими вариациями) в пяти текстах, обнаруженных в Кумране. Согласно Дамасскому документу, после появления «корня насаждения» (через 390 лет после того, как Навуходоносор нанес поражение Израилю) и двадцати лет неопределенности до пришествия Учителя праведности[50] (раннего лидера группы), на сцене появляются противник новой группы и ее лидер. Описание его и его общины дает яркую картину того, кого в них видели оппоненты:
… когда встал Человек насмешки, который кропил Израиль водою лжи и завел их в бездну без пути, чтобы унизить вечную высоту, уклониться от путей праведности и сдвинуть границу, которую первые (праотцы) провели в своем наследии, с тем чтобы запечатлеть на них проклятия Его завета и предать их мечу, мстящему местью завета. Ибо искали обольщения, предпочитали приятное (Ис 30:10), высматривали трещины (Ис 30:13), предпочитали жирную шею, оправдывали нечестивца и обвиняли праведника, преступали завет и нарушали закон, ополчились на душу праведника (Пс 94:21), и душа их гнушалась всеми ходящими в совершенстве; они преследовали их с мечом и радовались распре народа. И воспылал гнев Божий на их сообщество, чтобы обезлюдеть все их множество, и их дела — грязь перед Ним (CD 1.14-2.1; р. 127–128).[51]
Спор между двумя сторонами определенно включал закон, поскольку автор Дамасского документа обвиняет другую сторону в том, что она предала завет и вводит других в заблуждение, заставляя их повторять ее ошибки. Подобные обвинения показывают, что оппоненты были соотечественниками иудеями, людьми, которым следовало хранить завет. Их поиск приятного — лишь одно из критических замечаний в перечне того, что ставится им в вину.
Ходайот, или Благодарственные псалмы, дополняют картину в двух поэмах, которые были идентифицированы как гимны, возможно исходящие от Учителя праведности. В 10.31–38 (ранее 2.31–38) поэт благодарит Господа за спасение его «от ревности лживых толкователей, от сообщества ищущих обольщения» (10.31–32; р. 258). Он заявляет, что они пытались убить его и называет их «ищущими обмана» (строка 34; р. 259). В поэме, которая начинается в 12.5 (ранее 4.5), он говорит, что «они, учителя лжи и провидцы обмана, замыслили против меня дьявольское дело, чтобы заменить Закон, вырезанный Тобой в моем сердце, вещами, приятными Твоему народу» (12.9-11; р. 263). Оппонентов осуждают за их лживые речи, которые вели к отрицанию богооткровенного закона (понимаемого должным образом) ради чего-то иного, и за склонение других к аналогичным действиям. Проблемой является должная интерпретация закона и его последующее применение.
Несколько ссылок на ищущих обольщения появляются в несвязном контексте в фрагментарных манускриптах; из этих пассажей мы узнаем о них немного. В 4Q177 (Catenaa) 2.12–13 сказано об их враждебности, а в 4Q163 (4QpIsac) 23 ii 10–12 говорится, что они в Иерусалиме, и в том же контексте упоминается закон.
Из этих ссылок можно было бы сделать несколько заключений об «ищущих обольщения» (например, что они интерпретируют закон в манере, которая противоречит взглядам общины создателей свитков, отвергают притязания Учителя, учат и вводят в заблуждение народ — все это ведет к наказанию их Богом), но характеристики будут слишком обобщенными и не позволят нам идентифицировать группу, стоящую за этим ярлыком. Поэтому ссылки на них в пятом тексте, пешер Нахум или комментарии на Наума (4Q169, одном из построчных, непрерывных комментариев), являются особенно ценными ввиду того, что некоторые из них намного более конкретны.
В этом тексте первое упоминание об «ищущих обольщения» встречается при комментировании стиха Наум 2:1 lb: «Где ходил лев, львенок и никто не пугал их»; об этом пассаже комментатор пишет: «[Имеется в виду Деме]трий, царь Греции, который хотел вступить в Иерусалим по совету ищущих обольщения. [Но Бог не позволил отдать город] в руки царей Греции от Антиоха до появления правителей киттиев. А затем будет попрана…» (3–4 i 2–3; р. 474). Имея эту ссылку на двух греческих, то есть селевкидских царей (Деметрия и Антиоха) — редкий случай, когда автор свитков называет подлинные имена исторических личностей — и на киттиев (то есть римлян), мы получаем хорошее представление о времени и обстоятельствах, которые имеет в виду комментатор. Весьма вероятно, что Деметрий — это Деметрий III Эвкер (95–88 гг. до н. э.), селевкидский царь. Некоторые из иудеев предложили ему вступить в их страну (ок. 88 г. до н. э.) при обстоятельствах, которые мы вскоре рассмотрим. Наш текст называет людей, которые сделали это необычное предложение, «ищущими обольщения». Этот пассаж указывает, что в начале I в. до н. э. ищущие обольщения играли активную роль в национальной политике.
Следующий комментарий к Наум 2:12Ь («[он наполняет добычей] пещеры свои и логовища свои похищенным]») утвердил большинство ученых в отождествлении ищущих обольщения с фарисеями, поскольку в нем также упоминается распятие в схожем историческом контексте: «Имеется в виду Яростный львенок, [который учинит месть] над ищущими обольщения и будет вешать людей живыми… прежде в Израиле. Ибо под повешенным на дереве понимает живого человека» (3–4 i 4–8; р. 474).[52]
