– Ладно, – сказала я. – Хотя я напугалась, когда не нашла тебя, словно ты растворилась в воздухе.

– Тебе не стоило переживать за меня, я сама могу позаботиться о себе, – уверенно сказала она. – А почему он выбрал мишенью тебя? То есть я не настаиваю, но вокруг полно более богатых домов.

– Как я и сказал, на все есть причины, – сказал Алек. – Я сегодня поставлю систему безопасности, так чтобы я был уверен, что ты в порядке. Я уже обговорил все с хозяином.

– Спасибо, – тихо сказала я, глядя на часы. – Мне нужно подготовиться. Нам уходить через час.

– Я бы предпочел, чтобы ты пропустила это.

– Я не могу, – сказала я, уходя, тряхнув головой.

– Ты не можешь или ты не хочешь? – с любопытством посмотрел он на меня.

– Не хочу, – нерешительно сказала я.

Он кивнул, словно ждал этого ответа, и в уголках его губ появилась слабая улыбка.

Он согласился, что мне можно уйти, если это так важно, и я, колеблясь, оставила их одних внизу, уходя переодеваться. Я натянула джинсы и розовый топ, собрав волосы наверху и закрутила, закрепив резинкой.

Я спустилась вниз и обнаружила Эмили, сидящей на диване и поедающей яблоко. Алека нигде не было.

– Он вышел, – сказала она до того, как я спросила. – Ему позвонили, уверена, что это его жена. Он просто киллер, убийца настроения. Хотя он говорил на симпатичном иностранном языке. Итальянском, может? Что бы это ни было, это гребано сексуально.

Я засмеялась и подошла к ней, тряхнув головой.

– Знаешь, он на самом деле не в твоем вкусе, – сказала я. – Он серьезный человек.

– Я заметила, – сказала она. – Он внимателен и, похоже, защищает тебя. Ты что, в программе защиты свидетелей?

– Что? – спросила я, не понимая, о чем идет речь.

– Программа защиты свидетелей. Ну знаешь, федеральная программа, когда правительство делает тебе новую личность, чтобы тебя не нашли гангстеры? Он федеральный маршал или что-то в этом роде?

Я изобразила улыбку от иронии ее слов, учитывая, что мне дали новую личность гангстеры, чтобы скрыть меня от правительства.

– Нет, ничего похожего.

– Тогда почему я его раньше здесь не видела?

– Он живет далеко отсюда.

– А где он живет?

– Почему ты так любопытна?

– Потому что, – рассмеялась она. – Как ты с ним встретилась?

– Он… друг семьи.

– Правда? А у тебя есть его фотографии? Потому что он мне чем-то знаком, словно я где-то его видела, – сказала она, вставая. – Странно. Он ведь коп, правда?

– Это вопрос?– спросила я, чувствуя себя неловко от ее вопросов. Она пожала плечами.

– Я пытаюсь понять, кто он такой. Это что, криминал – хотеть знать о жизни моей лучшей подруги?

Когда мы вышли, машина Алека пропала, и я застонала, осознавая, что у него мои ключи. Эмили отвезла нас обеих в Художественный Центр «Радуга», и мы провели там все утро за уборкой, организацией пространства и сбором всех работ за последние два месяца. Мы бережно хранили их, и провели следующие два часа, развешивая рисунки на стенах и украшая все для вечеринки. Эмили поехала купить закуску и напитки, пока я заканчивала надувать шарики. Я повернулась осмотреть все в последний раз, почти столкнувшись с кем-то, кого не видела. Он схватил меня за плечи, чтобы поддержать, и я заорала, захваченная врасплох, потому что не слышала, чтобы кто-то входил.

– Расслабься,– спокойно сказал голос Алека.

– Как ты узнал, где я? – спросила я, удивленная, что он нашел меня, хотя на самом деле я не говорила ему, куда собираюсь.

Он внимательно смотрел на меня, и его выражение заставило меня задуматься, не идиотский ли это вопрос.

– Ты думаешь, я не слежу за тобой? – через секунду спросил он.

– Ну, я знаю, что ты это делаешь, но просто не понимала, насколько близко.

– Достаточно близко, чтобы я мог найти тебя в любой нужный мне момент, – ответил он. – Я не знаю, где ты бываешь каждую минуту, но осведомлен о твоем еженедельном расписании. Это моя работа – знать. В любом случае, то, что ты делаешь здесь, это хорошо.

– О, – сказала я. – Спасибо… Мне это нравится.

– Я представляю, – ответил он. – Элизабет делала то же самое в публичном центре, отдавая кусочек себя остальным. Карлайл всегда напоминал ей, что она не может помочь всем, но она говорила, что, даже если она поможет одному человеку, это будет стоить всей работы, не имеет значения, какова была цена.

– Да, она говорила об этом в своем дневнике, – пробормотала я. – Я чувствую то же самое.

– Так ты понимаешь, почему Эдвард ушел от тебя? – без эмоций спросил он.

Я передернулась от вопроса, не ожидая его, и он с любопытством посмотрел на меня.

– Думаю, да, – тихо сказала я. – Он не хотел, чтобы я была там, где он.

Алек немного помолчал.

– Карлайл жестко боролся, чтобы Эдвард не превратился в его подобие, но в восемнадцать лет он сделал тот же самый выбор, что и его отец. Tale il padre, tale il figlio. И только логично, что он беспокоился о том, что то, что случилось с Элизабет, случится и с тобой, если ты станешь частью этого.

ДН. Глава 75. Часть 9:

Я осторожно наблюдала за ним, видимо, размышляющим над тем, что сказать.

– Хотя они ошиблись в одном. Главное, чему пыталась научить их Элизабет… ты не можешь сражаться с судьбой. Cambiano i suonatori ma la musica e sempre quella (1).

– Что это означает? – спросила я.

Я весь прошлый год из интереса изучала итальянский, но мне все еще было тяжело понять, когда говорили так плавно. Он некоторое время не отвечал, и просто смотрел в пространство, сконцентрировавшись на детских рисунках. Было странно наблюдать за ним, потому что я никогда не видела, чтобы Алек интересовался такого рода вещами.

– Ты же читала дневник Элизабет, так что я правильно понимаю, что ты знаешь, что я подвел ее?

– Подвел ее? – нерешительно сказала я. – Она так не считала. Она говорила, что вы всегда были честны с ней, помогали, когда это было необходимо, и никогда не были слишком жестким.

– Я мог сделать больше.

– А можем ли мы все? – ответила я.

Он удивленно посмотрел на меня. Я нервно улыбнулась.

– Я хочу сказать, что мы все люди.

Он кивнул.

– Ты очень похожа на Элизабет, сейчас даже больше, чем раньше, но все-таки отличаетесь. Он не стояла бы здесь и поддерживала со мной беседу, это уж точно, и, скорее всего, уехала бы на машине в ту же секунду, как я появился здесь, – сказал он, замолкая и восхищенно улыбаясь. – Тем не менее, я вижу, почему они беспокоятся, но правда в том, что, когда люди меняют ситуацию, это не означает, что они меняются сами. Неважно, где ты живешь, Изабелла – в Вашингтоне, Калифорнии или Иллинойсе, ты – та, кто ты есть. Карлайл думал, что должен был оставить Элизабет дома, чтобы она не встретила тебя, тогда бы она не сделала того, что сделала, но он не понимает, что в характере Элизабет было помогать людям, и ничто не может поменять это. Она встретила бы кого-нибудь где-нибудь еще. Она чувствовала, что ей необходимо помогать. Вот это и означает – Cambiano i suonatori ma la musica e sempre quella.

– Вы думаете, они могут ошибиться? – спросила я, и вопрос соскользнул с языка прежде, чем я осознала, что делаю. – Вы думаете, что Эдвард не должен был…

– Бросать тебя? – закончил он вопрос за меня, без юмора рассмеявшись и покачав головой. – Худшее место, где ты можешь быть, это Чикаго, но мое мнение мало значит, Изабелла. Мы говорим не о моей жизни – о твоей. Ты сама можешь принимать собственные решения.

Я тихо размышляла над его словами. Он сердито выдохнул.

– Суд над Карлайлом скоро начнется. Он сказал мне вчера, что пообещал тебе добраться до Чикаго, когда ты будешь готова, если это то, чего ты хочешь. Он сказал, что не сможет полностью исполнить обещание и попросил меня сделать это за него.

Он замолчал на секунду.

– Я отказался.

– Отказались?

– Да, – подтвердил он. – Я сказал ему, что не буду помогать тебе добраться в Чикаго, потому что твои слова, что тебе нужна помощь, не дают тебе достаточный кредит. Ты абсолютно способна делать все сама, если это то, что ты хочешь сделать. То, что ты здесь – прекрасно, и как раз то, что мы хотели для тебя. Ты живешь сама по себе, ходишь в школу, рисуешь, встречаешься с людьми… это то, что они хотели, чтобы ты делала, и они гордились бы этим, если бы знали. Я знаю, что ты уехала сюда больше для них, чем для себя, не желая усложнять ситуацию Карлайла еще больше или вовлекать сюда остальных, но я надеюсь, что в глубине души ты не потеряла знаки того, что значит для тебя больше всего.