Он смотрел на меня с любопытством.

– И вот так она стала рабыней? Она была нормальной девочкой, которую, на хрен, похитили? И ее даже не искали? – спросил он, нахмурившись.

Я кивнул.

– Конечно, искали, но ты знаешь, сколько детей в этой стране пропадают без вести, Эдвард? Более двух тысяч детей, каждый день. Твоя мама исчезла в 1971 году, за десять лет до учреждения Национального центра по делам пропавших и эксплуатируемых детей. Ее искали, но ее и след простыл, поэтому они занялись следующей пропавшей девочкой. У них не было ни Интернета, ни других вспомогательных инструментов для поиска, которых полным-полно сейчас. Все, что тогда было – сплетни, доносы, а когда разговоры о ее пропаже прекратились, то все стихло, будто она никогда и не существовала, – сказал я.

– А ее родители? – спросил он.

Я отрицательно покачал головой.

– Они так и не заплатили, даже после того, как забрали их дочь, так что их просто убили, – сказал я. – Некоторое время Элизабет провела в подвале одного дома, принадлежащего шайке ирландцев, но вскоре после того, как люди, у которых она жила, были убиты, ее доставили в Borgata, и передавали из дома в дом, как прислугу, и, в конечном итоге, она оказалась у Эвансонов в Финиксе.

– И ты должен был ее освободить, – сказал он. – Как? Я имею в виду, кто поручился за нее?

– Я, – спокойно ответил.

Он посмотрел на меня с недоумением, явно, не ожидая такого ответа.

– Непросто было их убедить, и никто не вступился бы за меня, так что это был единственный путь. Я пытался уговорить Алека сделать это, но он отказался, сказав, что это не его дело, и он не желает вмешиваться. Я вступил в мафию в день, когда мне исполнилось восемнадцать лет, и поручился за нее той же ночью. В то время она уже была относительно свободна, жила с Алеком и Эсме какое-то время, но после того, как я поручился за нее, она была вольна уйти со мной.

– Так просто? – спросил он.

Я горько усмехнулся.

– В это нет ни хрена простого, Эдвард. Я испробовал все, что мог. После того, как на нее напали, я был просто в отчаянии, я даже хотел забрать ее и убежать, но это было бы полной катастрофой. Единственный способ, при котором твой дедушка позволил бы этому случиться – это если бы я присоединился к Borgata, и он проделал чертовски хорошую работу, чтобы убедить меня, что так будет лучше. Он убеждал, что это – единственный способ обеспечить безопасность Элизабет, единственный, позволяющий нам на самом деле быть вместе. Он так гордился мной, когда я согласился вступить в ряды организации, а это, поверь мне, происходило крайне редко. Наконец, я сделал хоть что-то, что порадовало его. Наконец-то, я оправдал имя Каллен, – горько сказал я, качая головой.

– Я, э-э… не знаю, – сказал Эдвард.

Я пожал плечами.

– Неважно. Все это уже кончено. Это все, что ты хотел узнать? Потому что я устал и, откровенно говоря, у меня нет сил продолжать, – бросил я с раздражением.

– Думаю, да. Б…ь, я не знаю. Я до сих пор в шоке от этого дерьма, – сказал он. – А как насчет Эмметта и Джаспера?

Я вздохнул.

– Я скажу им, при первом же удобном случае. Они должны услышать это от меня, – добавил я. – Сказать или нет Изабелле, решать тебе.

– О да, и не думаю, что хорошая идея сделать это прямо сейчас. Я скажу ей… когда-нибудь… но только не сегодня, – пробормотал он. – У нее и так достаточно всякой херни на уме, а еще это.

– Да уж, представляю, – сказал я, бросая взгляд на все еще работающий ноутбук.

Оказалось, что она не переместилась ни на дюйм с тех пор, как я видел ее, что меня ничуть не удивило.

– Она старается приспособиться к информации о смерти матери, случившейся в то же самое время, как сама она обрела свободу. Жизнь ее матери закончилась именно тогда, когда ее – только начинается. Кстати, об этом…

Я отодвинул стул и открыл правый нижний ящик стола, вынул из него файлы, которые лежали сверху, и передал их Эдварду, который взял их очень осторожно.

– Что это? – спросил он с любопытством.

– Все документы на Изабеллу, ее паспорт и наследственная информация. Пройдет некоторое время, прежде чем утрясется вопрос с имуществом Свонов, но адвокат подписал, что она будет назначена единственным наследником. Никто, разумеется, не станет этого оспаривать, потому что у Свонов более нет никаких родственников, но мы должны выждать из соображения приличий, – сказал я. – Алек разбирается со всем, но это займет несколько месяцев.

– Так она, на самом деле, получит все? – спросил он. – Я знал, что он подписал бумаги и все такое, но ни секунды не думал, что он и вправду сдохнет. Я имею в виду, что он был охеренно гадким уродом, но полагал, что он доживет лет до ста восьми, чтобы только помучить нас всех.

Я улыбнулся и покачал головой.

– Да, она получит все. Все земли Свонов, их дом, деньги… также она, фактически, станет владелицей всех рабов в соответствии с нашим кодексом поведения, но, знаешь… мы посчитали, что это было бы неразумно.

– Да, – он согласился. – Это был бы капец – передать ей рабов. Это все равно, что пощечина.

Произнеся эти слова, он прищурился и посмотрел на меня с подозрением. Какое-то время он молчал, но я точно знал, что он размышлял, выражение его лица подтверждало мою догадку. Иногда он может быть таким предсказуемым.

– Просто скажи это, Эдвард, – позвал я.

– Каким же охеренно бесчувственным ты должен быть, чтобы делать всю ту херню, что ты сделал за свою жизнь! – выпалил он. – Владеть долбаными людьми после того, как моя мать сама прошла через это дерьмо?! Ей бы, б…ь, было стыдно за тебя!

Его слова ранили, но я сохранил видимость спокойствия, борясь с желанием грубо ответить ему.

– Ей было бы стыдно, но, уверяю тебя, у меня были хорошие намерения. Нонна сама вызвалась приехать со мной сюда многие годы назад, проведя всю жизнь с семьей Аро. Он сказал, что она уже слишком стара и хотел избавиться от нее, и я ее спас ей жизнь, забрав к себе. После ее смерти я не намеревался обзаводиться еще рабами, но Джеймс опередил меня и, заручившись поддержкой Аро, буквально навязав мне Джанет. Я взял ее с неохотой, и я знаю, что убить ее было неправильно, но она была для нас угрозой, и у меня не было выбора. А Изабелла… ну, ты знаешь, почему я купил Изабеллу, – я замолк и посмотрел на него. – Знаю, что я порой совершал ужасные поступки, и твоя мать не была бы счастлива со мной, но, как бы ни хотел, я не могу повернуть время вспять.

– Да, и, как я уже говорил ранее, я не единственный, кому ты должен сознаться в этом дерьме, – процедил он с раздражением в голосе. – Ты должен, б…ь, извиниться перед ней.

Я сердито вздохнул.

– Может быть, когда-нибудь я решусь… разумеется, после того, как ты скажешь ей правду. Мои извинения за то, что я сделал, не будут иметь никакого смысла, если она не будет знать, за что.

– Что ж, сейчас, действительно, охеренно неподходящее время, – согласился он. – Последнее, что ей теперь нужно – это чувство вины за то, что случилось с моей матерью. Ей и без того хватает, из-за чего переживать.

6. солнышко (итал)

ДН. Глава 63. Часть 6:

Я кивнул.

– Значит, когда-нибудь, – сказал я, снова бросая взгляд на ноутбук. – Ты не сможешь вечно утаивать это от нее, если хочешь сохранить ваши отношения. На следующий день после того, как купил ее, я сказал ей, что когда-нибудь объясню, почему выбрал именно ее. И будет лучше, если она услышит это от тебя. Я на самом деле думаю, что это она должна услышать от тебя… потому что, Эдвард, в конце концов, она все узнает, и ей будет не так больно, если правда будет исходить от тебя. Если она будет знать, что ты в порядке, и по-прежнему любишь ее. Ты не захочешь, чтобы она узнала обо всем каким-то другим способом.

– Я знаю, – просто сказал он.

Некоторое время мы сидели молча, потом я откашлялся и взглянул на него.

– Кстати, как ты? Я ведь так ни разу и не спросил, как ты справляешься со всем этим. Я знаю, ты был занят тем, что разбирался во всем, что случилось с твоей матерью, но как ты справляешься с тем, что произошло в Финиксе? – спросил я с любопытством.