– Имя? – спросил мужчина, даже не глядя на меня.

– Изабелла Мари Свон, – сказала я.

Он кивнул и просмотрел список фамилий, пометив одну из них ручкой.

– Водительские права, – сразу сказал он, протягивая руку.

Я залезла в карман и, вытащив удостоверение, нервно подала ему. Я знала, что оно поддельное, но изготовлено было достаточно качественно, ведь я даже смогла пройти контроль безопасности в аэропорте, и поэтому не было причин бояться, что оно не обманет инспектора в школе, но все равно нервничала, когда он разглядывал его.

Он засунул удостоверение в какой-то прибор, и мое сердце бешено забилось, пока я гадала, что он делает. Я вздохнула с облегчением, когда поняла, что он лишь делает копию моих прав, после чего он отдал их мне обратно. Он дал мне какой-то бланк, и я сел за стол заполнять его своим лучшим почерком. Он все еще был не совсем уверенным и выглядел немного по-детски, но был, по крайней мере, разборчивым. Я сдала документ, и он быстро пробежался по нему глазами.

– Номер социальной страховки? – спросил он.

Я напряглась и покачала головой.

– Я не готова написать эту информацию на бумаге из-за того, что сведения о моих личных данных могут быть украдены, – сказала я, повторяя слова доктора Каллена, которые он велел говорить, если спросят про страховку.

Он проворчал себе под нос что-то о том, что я создаю ему кучу работы, и отпустил меня, сказав занять свободное место, и пообещав начать в ближайшее время. Другие соискатели зарегистрировались для прохождения тестирования, и после того, как класс заполнился, он принялся давать инструкции. Я слушала внимательно, не желая допустить ни одной ошибки и не опозориться, а потом нам раздали набор тестов.

Первым шел тест по письму. Я быстро справилась с пятьюдесятью вопросами по грамматике и пунктуации, закончив досрочно. Вторым испытанием было письменное эссе, из-за которого я нервничала больше всего, потому что мои способности к сочинительству были далеко не на высоте. Я много практиковалась, описывая разный вздор, публикуемый в журналах, но прежде никогда не писала ничего серьезного. Джаспер помогал мне как мог, но это не могло в полной мере подготовить меня, учитывая, что мы не знали заранее, о чем придется писать.

Инструктор сказал, что в нашем распоряжении сорок пять минут, чтобы написать эссе на заданную тему, и я замерла, когда взглянула на бумажку и прочитала:

Что нужно для того, чтобы стать хорошим родителем?

В своем эссе опишите качества хорошего родителя. Приведите аргументы, чтобы объяснить свою точку зрения. Используйте свои личные наблюдения, опыт и знания.

Я сидела, глядя на задание, а время шло… Я слышал, как люди вдыхали и выдыхали, как стержни ручек скрипели по бумаге, а я все продолжала смотреть на вопрос, на который должна написать развернутый ответ. Каково это – быть хорошим родителем?

Мой отец был жесток и опасен, и отказался даже признать, что это он породил меня. Я многие годы мучилась под его пристальным наблюдением, и он сам не гнушался зачастую избивать меня. Он продал меня, не обращая внимания, кто пришел за мной, и если бы доктор Каллен не заплатил так много денег, чтобы купить меня, скорее всего, я бы попала на какой-нибудь аукцион. Он продал бы меня в секс-рабство, не задумываясь, и с радостью бы потратил деньги, которые заработал на мне, на виски и новые туфли для своей ужасной жены. Он тратил сотни долларов на каждую новую пару шпилек, которые она будет использовать в качестве оружия против тех, кто слабее ее – для развлечения. Это было гадко и отвратительно. Они были эгоистами и не испытывали ни унции сострадания к другим.

Я почувствовала, что начинаю злиться, и поджала губу, стараясь совладать с собой. Намеренно старалась не думать о Чарли и Джейн, потому что это выводило из себя, и даже воспоминания о матери в контексте с Финиксом причиняли сильную боль.

У моей мамы всегда были самые лучшие намерения, но она была так же беспомощна, как и я сама. Она была самой лучшей матерью, какой только могла быть, учитывая обстоятельства. Она прятала меня, чтобы защитить, и, как могла, закрывала собой. По мере возможностей оказывала мне моральную поддержку, учила всему, что знала сама, несмотря на то, что знания у нее были скудными, и хранила для меня одну вещь, которую я не потеряла даже спустя годы – надежду.

Она не переставала надеяться, что когда-нибудь я обрету другую жизнь, мечтала, что ее ребенок будет жить в мире лучшем, чем был у нее. Все, что заботило ее – это чтобы я когда-нибудь приобрела то, чего у нее никогда не было – свободу. Свободу любить, свободу самой принимать решения о своем будущем, свободу учиться… свободу делать все, что я делала в доме Калленов.

Она растила меня шестнадцать лет, чтобы вот сейчас я могла сидеть здесь, держа перед собой бланк с тестом, а я позволила памяти о человеке, который жестоко обращался с ней, очернить этот момент. Это было неправильно. Я не могла позволить ему сломить меня, потому что Чарльз Свон не был моим родителем. Он не был моим отцом. Чарльз Свон был ужасной личностью, который издевался над моей матерью ради собственного удовольствия, и лишь потому, что он передал мне свои гены, не означает, что он хоть сколько-нибудь важен для меня. Рене была единственным родителем, который у меня был… единственным родителем, которого я хотела для себя.

Я попыталась сморгнуть слезы, отчаянно стремясь восстановить контроль. Я посмотрела на часы на противоположной стене и с изумлением увидела, что уже двадцать минут прошли с тех пор, как я впервые прочитала задание. Время ускользало слишком быстро, поэтому я сделала глубокий вдох и принялась писать. Я сосредоточилась, чтобы освежить в голове структуру построения предложений и грамматику, одновременно стараясь писать разборчиво, потому что у меня не будет шансов на благоприятную сдачу, если нельзя будет прочесть ни единого слова. Я писала все, что приходило в голову, когда я думала о матери – о том, как хороший родитель должен поддерживать своих детей и приглядывать за ними, и делать все возможное, чтобы оградить от обид, но давать им свободу, чтобы они сами могли справиться с трудностями, которые встретятся на жизненном пути. Я писала, что хороший родитель никогда не откажется от своих детей, всегда имеет свою мечту и поощряет их к обретению мечты, давая понять, что они могут стать великими людьми. Я вынуждена была опустить некоторые подробности, когда дело дошло до моего собственного опыта, потому что не могла изложить ситуацию, но сделала все, что было в моих силах.

Куратор крикнул, что время вышло, как раз когда я ставила точку в конце предложения. Он прошел мимо, забрав у меня бумаги. Это заставило меня занервничать, потому что я не имела возможности даже взглянуть на то, что написала, но знала, что ничего не могу исправить.

Остальные экзамены прошли гладко. Я немного нервничала на экзамене по чтению, поскольку нужно было интерпретировать стихи и много чего еще, но я надеялась, что неплохо справилась с заданием. Лишь пару раз я действительно зашла в тупик, не зная точного ответа, и просто поставила галочки наугад, но полагаю, что вероятность правильного ответа в этих случаях процентов двадцать пять. Знания, которые я почерпнула из «Джеопарди», пригодились в социальных и научных дисциплинах, и я спотыкалась на математике, пока не вспомнила, как Джаспер предложил начать с ответа и работать в обратном направлении. В целом, мне казалось, справилась я хорошо, хоть и была не совсем уверена, что прошла – из-за эссе.

Инструктор отпустил нас около 3:30 пополудни, и я вышла на улицу. Машину Эдварда я обнаружила на стоянке, предназначенной для карет аварийных служб, верх ее был откинут, а музыка громыхала на всю округу, что было не удивительно, учитывая, что он проигнорировал большинство правил парковки. Голова его была откинута на сиденье, а солнце светило прямо на него, и бледная кожа сияла в лучах.

Я подошла к машине, потянула на себя пассажирскую дверь, проскользнула внутрь и пристегнула ремень безопасности. Эдвард выключил музыку и, переключив рычаг коробки передач, немедленно отъехал от тротуара.