Эдвард, ласкающий меня ртом, был самым незабываемым опытом в моей жизни. Сначала это вызывало во мне отторжение и нервировало, я переживала, что он будет смотреть на меня там, внизу. Никто на меня так не смотрел, и, ничего не могу поделать, но я волновалась, хороши ли мои женские органы или нет. Это было наверняка абсурдно, но Розали сказала мне, что у парней все было по-разному, что невозможно было найти двух идентичных в принципе: у одних были лучше, у других хуже, поэтому я не могла определить, были ли девочки устроены так же. Хотел бы он меня, если бы это не было устроено так же хорошо, как у других девочек? Когда я становилась влажной там, я не могла не задаться вопросом, как это пахло и вызывало ли это у Эдварда отвращение. Сначала он потрогал меня и сказал, что я такая мокрая, и это было похоже на что-то одобрительно-хорошее, но когда он снял мое нижнее белье и поместил голову мне между ног, волна панического страха охватила мне. После того, как я почувствовала мягкость его языка, водящего вокруг моего центра, я начала расслабляться, поскольку самое удивительно чувство пробежало по моему телу. Несколько секунд он дегустировал, я снова начала беспокоиться из-за возможной неприятности своего вкуса, но я практически расплавилась, когда почувствовала его губы рядом с моим центром. Мой разум начал постепенно ускользать, а мозги превратились в кашу. Я даже не могла сформулировать мысль, каждая частичка моей души и тела сконцентрировалась на той пульсации, которую дарил его рот.

А когда он проник в меня пальцами, я окончательно отдалась в его власть. Я сжалась вокруг его пальцев. Чувство было таким мощным, за пределами любого представляемого мной удовольствия. Если раньше я думала, что его пальцы, касающиеся моих внешних частей тела, творили чудеса, то касания внутри заставляли забыть все на свете. И это были только пальцы, и я могла лишь догадываться, что со мной было бы, если бы это было его достоинство?

С тех пор он несколько раз говорил мне, какое ему это доставляло удовольствие, и как ему нравился мой вкус. Это пробуждало мое тело, и мне хотелось пережить это еще раз. Это казалось чем-то грубым и первобытным, а по ощущениям было намного интимнее, чем я могла себе представить. И я хотела сделать то же самое для него, я хотела попробовать его. Но это пугало.

Я услышала приближающиеся шаги и, посмотрев наверх, увидела Эммета, идущего в мою сторону. Заметив меня, он, ухмыльнувшись, плюхнулся рядом на диван.

– Хай, Иззи Биззи, – сказал он и толкнул меня в бок локтем. Я засмеялась.

– Иззи Биззи? – спросила я. Все еще улыбаясь, он пожал плечами.

– Мне кажется, звучит хорошо, – ответил он. Я снова засмеялась и кивнула.

– На самом деле, так меня называли в детстве, – сказала я, вспоминая о том, как моя мама рассказывала мне это несколько раз – некоторое время меня звали Иззи. Но это было еще до того, как передо мной открылся тот жестокий мир, в котором мы жили. Затем я очень быстро повзрослела.

Ухмылка превратилась в сочувствующую полуулыбку.

– Мы живем в жестоком мире. Ты знаешь, что я усыновлен?

Я нерешительно кивнула. Внезапный поворот нашей беседы был неожиданным для меня.

– Твой отец упоминал это, когда вез меня сюда. Я думала, что ты и Джаспер – близнецы, а потом он рассказал мне, что ты приемный.

Вздохнув, он кивнул.

– Моя родная мать…ах , блядь, нет… Элизабет была моей настоящей мамой. Женщина, которая родила меня, была изнасилована. Так что, да, я знаю всю суровость и жестокость мира. Я сделан из всего этого.

Я пристально уставилась на него в шоке. Это признание удивило меня.

– Я появилась на свет так же, – тихо сказала я. Эммет улыбнулся и кивнул.

– Да, как и я. Видишь, мы с тобой не так уж и не похожи. Единственное различие между нами – моя мать, будучи беременной мной, находилась в более выгодных условиях, поэтому спасла меня, а тебе не повезло, – сказал он. Я ошеломленно кивала головой, пытаясь вникнуть в его слова. – Вы с Эдвардом тоже не сильно отличаетесь друг от друга. Да, мой брат – маленькое испорченно дерьмо, и блядь, он всегда таким и был. Поэтому он так привередлив. Но глубоко внутри он все тот же испуганный маленький мальчик, пытающийся, так же как и ты, найти свое место в мире. Ища одну и ту же гребаную вещь, вы встретились друг с другом. Моя мать назвала бы это дерьмо судьбой. Она всегда называла судьбой тот путь, который привел ее ко мне, и я думаю, что она сказала бы, что то, что привело вас друг к другу, тоже является ничем иным как судьбой. То есть, вы предназначены друг для друга.

Замерев, я сидела и смотрела на него. Я привыкла к тому, что Эммет – шутник по природе, и для меня было в новинку то, каким философом он мог быть. Мое выражение лица развеселило его. Он хитро улыбнулся.

– Хах, я смахиваю на этого чертового доктора Фила, говоря всю эту фигню? – моя бровь поползла наверх, и он засмеялся. – Наверняка ты и понятия не имеешь, кто такой доктор Фил?

– Нет, – сказала я, посмеиваясь. Эммет кивнул.

– Это такой лысый терапевт, у которого есть свое собственное телешоу. Роуз считает его полной чушью. Хотя… это неважно, – сказал он, махнув рукой. Затем встал и потянулся. – Я пойду приму душ. Может, я еще успею покурить до вечера. Ты же идешь на вечеринку?

Улыбаясь, я кивнула.

– Думаю, да, – сказала я.

– Хорошо. Если кто-то станет доставать тебя, только позови, и за тебя я напинаю их наглые задницы. Я знаю, что Эдвард бы тоже, конечно же, сделал это незамедлительно, но боюсь, еще одна драка, и его снова отправят от нас подальше, а этого никто бы не хотел, – сказал Эммет. Я заволновалась: даже одна мысль, что Эдвард может покинуть нас, не нравилась мне.

– Я запомнила. Спасибо, – он беспечно махнул рукой.

– Забудь, – сказал он и вышел из комнаты. Я потянулась и включила телевизор. После просмотра кучи каналов, я так и не нашла ничего из того, что заинтересовало бы меня, поэтому встала и пошла наверх. По пути в свою комнату я заметила, что дверь Эдварда открыта. Он был там и перерывал свои вещи, ворча себе под нос ругательства. Он, похоже, что-то искал и по совместительству устраивал этот жуткий бардак.

– Ты что-то потерял? – спросила я. Его голова повернулась в мою сторону, и я заметила, что его глаза были прищурены, а челюсть крепко сжата, он наверняка сдерживал свою естественную привычку ругнуться.

– Я ищу свою зелено-серую рубашку American Eagle. Ты понимаешь, какую я имею в виду? У нее еще длинные рукава, – сказал он раздраженно. – Я, мать вашу, хотел надеть ее, но она как будто растворилась, – он снова начал разбрасывать одежду по комнате, в поисках рубашки.

– Она в сушилке, – сказала я, вспомнив, что я видела ее в несколько минут назад в прачечной. Он остановился, сжимая в руках рубашку, и посмотрел на меня.

– Правда? – спросил он, поднимая бровь. Я улыбнулась и кивнула ему.

– Я постирала ее сегодня утром, – сказала я. Он вздохнул и провел своей рукой по волосам, обводя взглядом хаос, устроенный в собственной комнате им же самим.

– Твою мать, тебе стоило сказать это прежде, чем я устрою тут беспорядок, – резко сказал он. Я еле слышно рассмеялась, это был бы не Эдвард, если бы он ответил не так, но изменила выражение лица, когда он повернулся. – Спасибо, – тихо пробормотал он.

– Пожалуйста. Я м-м-м… собираюсь пойти в душ, – сказала я, указывая на свою комнату. Он вздохнул.

– Ага, хорошо. Элис скоро будет здесь, – сказал он. Я улыбнулась и пошла в свою спальню. Закрыв дверь за собой, я не стала закрываться на замок, так как знала, что Элис, как только приедет, пойдет сюда. Я разделась, бросая свои вещи в корзину, и пошла в ванную. Прикрыв дверь, я залезла в ванну только тогда, когда вода достаточно нагрелась. Я полностью вымылась и, обтершись полотенцем, которое я захватила с собой, вернулась в комнату. Там меня уже ждала Элис, сидя на моей кровати.

– Эй, Изабелла! – сказала она с энтузиазмом.