– Элис не купила, а я могу, – многозначительно сказал я. На мгновение она уставилась на меня, а потом закатила глаза.

– Нет ничего плохого в моей обуви. Они выполняют то, для чего они предназначены, – сказала она. Я пожал плечами, но не стал спорить, зная, что это никуда нас не приведет. Я позволил ей считать, что это не имеет значения, потому что это была она, а я куплю ей проклятый Найк, потому что это был я, и мы оба будем дьявольски счастливы, когда она примет их, потому что это были мы, и мы были вместе.

– Ты готова? – спросил я. Она кивнула, и я, протянув руку, схватил ее за руку и соединил в замок наши пальцы. Мы направились к двери, и она быстро щелкнула выключателем, когда мы вышли. Мы спокойно спустились вниз по лестнице, потому как было еще слишком рано, и я не хотел разбудить братьев. Мы спускались по второй лестнице в фойе, когда я услышал, как лязгнул на кухне ящик. Я замер, как и Изабелла, и мое сердце лихорадочно забилось. Я быстро выдернул свою руку из ее, когда увидел в дверях силуэт моего отца, направляющийся в сторону фойе. Он взглянул наверх на лестницу и замер, а его взгляд остановился на нас. Во мне начала бушевать проклятая паника, и я сглотнул, пытаясь совладать с этим дерьмом. Он сказал, что не вернется домой до завтра, до появления Эсме, так что он был последним человеком, с которым я ожидал столкнуться на лестнице.

Взгляд его проникал до самых костей, пока он водил глазами между Изабеллой и мной. – Дети, что-то вы очень рано поднялись, – сказал он, наконец, небрежным голосом. Я выдохнул с облегчением – по крайней мере, в его тоне не было проявления гнева.

– Ты рано вернулся, – сказал я. Он слегка улыбнулся, кивая головой.

– Я решил, что приеду домой и вздремну вместо того, чтобы тратить деньги на гостиницу. У меня есть дела в Порт-Анжелесе, но немного позже, – сказал он. Я кивнул, глядя на него, и не зная, что делать. Он смотрел на меня с любопытством, очевидно, пытаясь угадать, какого хрена мы делали тут на пару с Изабеллой.

Изабелла откашлялась после минутного неловкого молчания: – Доброе утро, доктор Каллен. Надеюсь, вы хорошо спали.

Он улыбнулся. – Доброе утро и тебе. И спасибо. Так куда вы оба собрались? – спросил он, приподняв брови. Я вздохнул, еще раз вздохнул и, преодолев последние несколько ступенек, оказался в фойе.

– Рождественские покупки, – промямлил я. – Мне нужно, черт возьми, разобраться с этим, и я решил, что ей захочется пойти, так как она никогда раньше не делала ничего подобного.

Изабелла тоже спустилась в фойе и отошла в сторону. Я взглянул на нее и заметил, что выражение ее лица было пустым, но я видел страх в ее глазах.

– Ну что ж, конечно это мило с твоей стороны, сын, – сказал он. – И раз уж вы поднялись так рано, то, полагаю, вы собираетесь в Сиэтл? – спросил он, снова приподнимая брови. Я сконфуженно кивнул, понимая, что должен был, черт возьми, спросить у него, могу ли я поехать с ней так далеко. Насчет Порт-Анжелеса он бы не возражал, но Сиэтл был чертовски большим и находился очень далеко. Я не знал, насколько он доверяет Изабелле, и захочет ли, чтобы вокруг нее было так много гребаных людишек, среди которых она легко могла убежать. Я знал, что она не сбежит, я, блядь, доверял ей и знал, что она не попытается ускользнуть, но я не был уверен, что и он думал также.

Он кивнул в ответ на мой кивок, и перевел взгляд на Изабеллу. Его глаза расширились, выражение шока отразилось на его лице. Я нахмурился и посмотрел на нее, недоумевая, что его так поразило, когда вспомнил, что она была одета в мое проклятое пальто. И не в простое пальто, а в самый дорогой предмет одежды, который я когда-либо покупал. Он наорал на меня за то, что я так много заплатил за пальто, когда увидел распечатку счета своей кредитной карты.

– Я совершенно забыл, что ребенку нужно пальто. Купи ей его, раз уж вы едете вдвоем, ладно? – спросил он, взглянув на меня. Я неуверенно кивнул и улыбнулся. – Только не плати за него столько, сколько за ты заплатил за это пальто.

Я закатил глаза. – Как бы то ни было, оно стоило каждого потраченного пенни.– Он засмеялся и снова посмотрел на Изабеллу.

– Ну если ты это говоришь, Эдвард, – сказал он, покачав головой. – Ну, идите уже, и купи все, что ей нужно, раз уж вы поехали.

Я кивнул: – Куплю.

– Хорошо. Вы, ребята, будьте осторожны, – сказал он, зевая. Он подошел к нам и пару раз похлопал меня по спине прежде, чем подниматься по лестнице. Я на минуту замер, слегка ошеломленный тем, что он не сказал ничего плохого. Я ожидал, что он, по крайней мере, будет чертовски раздражен, что я пытался увезти ее из дома, не посоветовавшись с ним, но он не злился. Через секунду я повернулся и направился к входной двери, когда голос моего отца остановил меня:

– Эдвард, – сказал он. Я тихо застонал, повернулся и вскинул брови, гадая, не рано ли я расслабился и не наорет ли он на меня прямо сейчас. Он стоял на верхней ступени лестницы, с прикованным к Изабелле взглядом.

– Да, папа? – спросил я, надеясь, что он не изменит свое гребаное решение. Последнее, чего бы мне хотелось, это чтобы он подавил ее своим чертовым проявлением власти и велел ей оставаться дома.

– Пусть она выберет подарки для твоих братьев и Роуз с Элис от себя. Можешь снять для нее немного наличных со счета или оплатить все через Амекс (Карта платежной системы American Express), это не имеет значения, – сказал он. Некоторое время я смотрел на него, пораженный, что он оказался способен на такое, поскольку никогда раньше никому из обслуги он не давал на Рождество денег, чтобы они могли купить подарки. Он смотрел на меня выжидающе и я, наконец, кивнул. Он улыбнулся и, отвернувшись, продолжил свой путь вверх по лестнице, и исчез на втором этаже. Я смотрел на то место, где он стоял, и в замешательство хмурился. Я подпрыгнул, когда почувствовал ладонь Изабеллы на своей руке, удивленный, что пребывал в каком-то трансе. Я повернул голову, посмотрел на нее и отметил, что она выглядела такой же озадаченной, как и я.

Казалось, что она хочет что-то сказать, и я терпеливо стоял, ожидая ее вопроса. Я решил, что она, вероятно, захочет узнать, что, черт возьми, все это значило, и почему он дал ей деньги на магазины, но у меня не было гребаных ответов ни на один из этих вопросов. Наконец, она открыла рот, сосредоточенно нахмурив лоб и слегка скосив глаза, и выпалила, нахрен, последнее из того, что, как мне казалось, она может спросить:

– И сколько ты заплатил за это пальто, Эдвард?

Я начал смеяться, мотая головой. – Наверное, я не запомнил точную сумму на ценнике, Белла, – сказал я, ухмыляясь. Она закатила глаза, но улыбнулась.

– Хорошо, – пробормотала она. – И не стоит рассчитывать, что ты сможешь объяснить, почему он был столь щедр ко мне, ведь так?

Я вздохнул, пожав плечами: – Твое предположение так же верно, как и мое. Я говорил тебе, что у него полно секретов и дерьма. – Мой отец определенно хранил какую-то важную тайну, тайну, которую мне, блядь, хотелось бы знать, потому что она была связана с моей девушкой, но я понятия не имел, как мне ее разгадать, без того, чтобы выдать себя с головой. Я даже не был уверен, как подойти к решению этого вопроса, потому что у меня не было ни малейших догадок, чего эта тайна касается и насколько она была серьезной.

– Хорошо. Но, может, нам стоит уже поехать, прежде чем он передумает, – сказала она. Я легко улыбнулся и кивнул, затем повернулся и открыл дверь. Она вышла на крыльцо, задрожав в тот же миг, как на нее налетел ветер. Было холодно, черт возьми, значительно ниже нуля. Я вышел за ней, закрыв за собой дверь. Мы направились к моей машине, и, открыв дверь, я помог ей залезть внутрь. Я закрыл пассажирскую дверцу и, быстро обойдя вокруг, скользнул на водительское кресло. Мои проклятые зубы стучали, а пальцы уже, черт возьми, отмерзли. Я нажал на кнопку и завел двигатель, немедленно включив печку.

– Фу, как холодно, – сказала Изабелла, стуча зубами. Я взглянул на нее и улыбнулся.