– Ты увиливаешь, – сказал Чернышев.

– Бросаешь товарищей в трудную минуту, – добавил Тарасов.

Его обвинили вдруг, без всяких на то оснований, бог знает в каких грехах: эгоизме, пренебрежении интересами коллектива, зазнайстве… Нервы и природная горячность сделали свое: Женя не нашел ничего лучшего, как нагрубить и уйти с собрания.

Слов нет, поступок недостойный, заслуживающий самого серьезного осуждения. Но были в истории нашей сборной вещи и «посолонее». Однако всегда со всеми этими спортсменами тренеры сборной вели большую индивидуальную работу, боролись за их возвращение, не жалели для этого ни времени, ни сил.

После случая в Колорадо-Спрингс, о котором шла речь выше, с Женей Майоровым никто из руководителей не обмолвился ни словом. Прошло время. Были залечены старые травмы, начался новый сезон. В чемпионате страны тройка Старшинова по-прежнему творила чудеса. По-прежнему о ней с восторгом отзывались журналисты, называя троих единым целым.

Но вот незадолго до чемпионата мира 1965 года в московский «Спартак» пришла телефонограмма из Федерации хоккея: «Откомандировать в сборную В. Зингера, В. Старшинова, Б. Майорова». На этом список заканчивался. Евгения Майорова без всяких объяснений вычеркнули из него. Не был он призван под знамена главной команды страны и на следующий год, хотя о его игре в чемпионате страны отзывались с большой похвалой (и в устных заявлениях, и в печати) виднейшие специалисты.

«В чем дело?», «Почему нет в сборной Евгения Майорова?», «Кто виноват в бездушном отношении к выдающемуся спортсмену?» – десятки тысяч писем с этими естественными вопросами приходили в редакции различных спортивных газет и журналов. Но ответа на них не было. Да и как могли такие авторитетные, всеми уважаемые педагоги, как Чернышев и Тарасов, признаться общественности, что они поддались такому мелочному и недостойному чувству, как месть! Да, они мстили Евгению Майорову за непозволительную дерзость, которую он проявил на исходе шестьдесят четвертого, олимпийского, года в далеком Колорадо-Спрингс.

Могут спросить: а стоит ли ворошить старое? Мой ответ на это однозначен: стоит! Стоит хотя бы во имя того, чтобы предостеречь других от необдуманных поступков, от желания ставить свою гордыню, свое уязвленное самолюбие выше того святого и возвышенного, имя которому – советский спорт.

«Решительность», «непреклонность» Чернышева и Тарасова дорого обошлись в данном случае советскому хоккею. Вячеслав Старшинов остался в строю, и Борис Майоров тоже, но то, что мы называли «старшиновской» тройкой, перестало существовать. И уже никогда, ни при каких обстоятельствах, ни с какими новыми партнерами (о которых будет сказано ниже) спартаковская тройка не играла с таким ослепительным блеском, не достигала такого высокого класса, какой она демонстрировала в первенстве страны 1962 года, на чемпионате мира в Стокгольме и на Олимпийских играх в Инсбруке.

В 1965 году в Тампере место Евгения Майорова в этом звене занял армеец Анатолий Ионов. Подобное решение тренеров выглядело совершенно необъяснимым ни для представителей прессы, ни для болельщиков.

– Более нелепое сочетание трудно, кажется, придумать, – сказал один из видных наших игроков прошлого.

С этим нельзя было не согласиться. У Ионова совсем иная манера игры, иные принципы действий, чем у спартаковцев. Наблюдая за его выступлением на льду Тампере в составе «чуждого» звена, мы, журналисты, невольно вспоминали слова поэта: «В одну телегу впрячь неможно коня и трепетную лань».

Закончилось первенство мира. Хоккеисты из «Спартака» решили не унывать и доказать, что случай с Евгением всего лишь эпизод, что они сильны и прекрасны именно втроем. В заключительных матчах чемпионата страны 1965 года и в основной части следующего «старшиновская» тройка показывала великолепную игру, восторженные отклики поддерживали ее. Но, видимо, тренеры по молчаливому сговору навсегда вычеркнули Евгения Майорова из списков сборной. К его кандидатуре они больше не возвращались. Если других – и возрастом постарше, и классом явно пониже – вновь и вновь испытывали, проверяли, включали во вторую сборную, приглашали на сборы, отправляли в зарубежные поездки, то по отношению к Майорову-младшему Чернышев и Тарасов всем своим поведением давали понять: на тебе поставлен крест. Не думаю, что, перелистывая страницы прошлого, оба этих видных педагога сумеют сохранить душевное спокойствие, когда дойдут до описываемого нами момента.

Итак, распалось, перестало существовать намного раньше времени одно из самых самобытных, самых интересных и ярких звеньев за всю историю отечественного хоккея. Да, я утверждаю – «старшиновская» тройка перестала существовать как таковая. Теперь на льду были просто великолепный Старшинов, просто несравненный Борис Майоров и кто-то третий – хороший или плохой, но всегда временный – с ними. В Любляне им оказался Виктор Якушев, ветеран московского «Локомотива». Спортсмен, который так понимает, видит и чувствует хоккей, как дано немногим. Один из ярчайших талантов. Его универсальность, способность одинаково сильно играть на любом месте и с любыми партнерами стала у нас легендой. Точно так же, как и его удивительное спортивное долголетие: Виктор провел в высшей лиге более 20 лет, ни разу даже не сделав попытки изменить своему клубу.

И вот судьба свела его на поле со знаменитым дуэтом. Ребята довольно быстро поняли друг друга. Последний же матч того чемпионата – матч со сборной Чехословакии, когда они открыли счет и за первые пять минут провели в ворота соперников три шайбы, – многие назвали их большим творческим достижением.

Через неделю после победы на четвертом по счету чемпионате мира сборная страны встречалась со своими болельщиками в Политехническом музее. Отвечая на один из вопросов (задававшихся в десятках записок), Вячеслав Старшинов заявил:

– Скажу вам откровенно, товарищи: с Виктором Якушевым играть – одно удовольствие. Но всем нам очень недостает Жени Майорова.

Примерно в это же время началась новая эра в истории великой тройки. Старший тренер «Спартака» Всеволод Михайлович Бобров определил в «старшиновское» звено на правый край 19-летнего Евгения Зимина. Много ушло сил, нервов и даже здоровья у ветеранов, прежде чем они нашли общий язык с исключительно одаренным, самоуверенным и не в меру тщеславным напарником.

Но в конце концов тройка заиграла. Именно она вновь стала «главным виновником» завоевания «Спартаком» в 1967 году звания чемпиона страны. Именно она вошла целиком в состав сборной на олимпийском турнире в Гренобле, где отыграла на «пять».

Помню, за их выступлением мы наблюдали однажды с Всеволодом Михайловичем Бобровым. Когда отличную комбинацию, начатую юным Зиминым, блестяще завершил Борис Майоров, я не удержался и произнес:

– А знаешь, теперь это снова могучая тройка.

Не отводя взгляда ото льда, Бобров задумчиво произнес:

– Могучая, да не та. Великое в хоккее, знаешь ли, рождается только один раз.

Вскоре покинул большой спорт Борис Майоров. Только Старшинов, этот «последний из могикан», не сдавался и продолжал выступать. Играл он, как всегда, блестяще, несколько лет был капитаном сборной, но теперь уже никто не говорил о тройке Старшинова. О ней вспоминали – с гордостью, любовью и наслаждением!

Сколько будет на земле существовать хоккей с шайбой, столько будут все, кто приближен к нему, повторять неоспоримую истину: тройка весьма сложный игровой механизм. Да, это так. И ведущие тренеры тратят немало сил, энергии, творчества для создания звена, которое способно решать многообразные и сложные тактические задачи. Ведь далеко не всегда даже три индивидуально сильных мастера могут составить истинно ударное звено. И далеко не каждому педагогу дано создать его.

В нашей стране в этом сложнейшем искусстве не имеет себе равных заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР Анатолий Владимирович Тарасов, которого с полным правом можно назвать «главным конструктором» отечественного хоккея. Этому человеку принадлежит уникальный в своем роде рекорд: за всю историю существования сборной Советского Союза, с 1954 по 1980 год, первые тройки главной команды страны были плодом его творческих усилий, его труда и мысли, его «личными» талантливыми произведениями. Сначала он подарил нам звено Боброва, в котором, между прочим, сам выступал в роли центрального нападающего; потом мы увидели великолепную тройку Александра Альметова; ее сменила дружина Анатолия Фирсова, затем – Владимира Петрова. Я уже не говорю о других тройках, выпестованных этим выдающимся педагогом, которые мы знаем по блестящим выступлениям прославленного армейского клуба – ЦСКА – и главной команды страны.