Едва дверь закрылась за Вейсманом, она снова открылась, и вплыли носилки. Сердитый голос слышался из коридора.

— Милорд, не будьте глупцом! — Вошел человек в черном. Я узнала доктора Отнейла по голосу и одежде. — Это похоже на самоубийство, милорд. Вам нельзя давать три-д передачу. Вы не доживете до ее конца! — Он увидел, что все бесполезно. — О боже, я никогда не видел подобного человека!

Карн жив! Казалось, я не дойду до его носилок. Но я знала, как слаб мой муж, и не хотела его терять.

Карн лежал неподвижно и был таким серым, что я не знала, как он с этим справится. Доктор подтолкнул меня к носилкам. Я наклонилась, боясь прикосновением причинить ему новую боль.

— Милорд, послушайтесь доктора. Я не хочу, чтобы вы покинули меня.

— Жанна, — прошептал он. — Жанна, ты вернулась. — Он поднял левую руку и коснулся пальцами моей щеки. Лицо его было бледным, глаза горели огнем…

— Тебя там не было, и я подумал… — он слабо улыбнулся. Он не сводил глаз с меня.

— Словами не передать, как я рад тебя видеть. С тобой все хорошо?

Я прижала его руку к щеке.

— Да, милорд, теперь я снова с вами. Но надо, чтобы доктор осмотрел вас.

Я хотела подняться.

— Не оставляй меня.

— Милорд, я не ухожу…

— Пожалуйста!

Я не могу оставить его, чего бы мне это ни стоило. Я взглянула на Отнейла. Он коротко кивнул. Стражники легко и бережно перенесли его на постель. Но боль была так сильна, что он застонал. Я с тревогой обернулась к доктору. Он едва улыбнулся.

— Боль очень сильная. Но он справится с этой раной, если вы заставите его следовать моим советам. Если вам это удастся, он поднимется через три месяца.

Карн открыл свои золотые глаза. Казалось, в них был смех.

— Три месяца. Большая часть зимы. Я буду под вашим попечением очень долго, миледи.

— Годы и годы, милорд.

Доктор осматривал рану. Карн кусал губы, пока кровь не заструилась по подбородку. Я наклонилась вытереть ее и взглянула на доктора.

— Помочь нельзя. Нельзя рисковать, давая наркоз.

Я молилась.

— Любовь, не оставляй меня. Держись во имя вашего сына. Худшее позади, Карн. Ричард мертв. Ты свободен. Мы молоды. Мы вернем Халарек. Ты жив, вот что важно, Карн. Что будет делать твой народ без тебя? Что я буду делать без тебя? Держись, моя любовь, держись!

— Ты уходишь? — он открыл глаза.

— Нет-нет, я здесь.

— Ты разыгрывала меня, Жанна? О сыне? Ты не хотела ребенка со мной.

— Нет, милорд. Этим никто не шутит. Здесь. — Я прижала его ладонь к моему животу.

— Сын… Я молился, чтоб вернулась одна, и получил двоих. Поцелуй меня, жена.