— Спи! Спи! Спи!

Но Генка не спал, а только здорово вспотел, потому что сидел всё время в пальто.

— Нет, — сказал он наконец, расстёгивая пальто, — видно, ты ещё слабовато проработал этого… как его… Тартэ.

— Не в этом дело, — возразил Коля. — Я теперь понимаю, почему ты не засыпаешь. Всё дело в том, что ты — волевая натура. Такие люди (они, к счастью, встречаются редко) не поддаются внушению и сами способны гипнотизировать. Об этом у доктора Тартэ тоже написано в книге.

Генке очень понравилось, что Коля назвал его волевой натурой. По правде говоря, он никогда и не подозревал, что из него может получиться гипнотизёр. Он вообще не знал, сильная у него воля или нет. Папа, например, утверждал категорически, что человек с сильной волей обязательно должен вставать рано утром, делать зарядку, каждый день чистить зубы и готовить все домашние задания. Он столько раз говорил об этом, что Генка готов был признать себя слабовольным, лишь бы от него отвязались. Но оказывается, что всё это ерунда.

— Да, — говорил Коля, одобрительно поглядывая на приятеля, — из тебя выйдет толк. Поверь моему опыту.

Генка поверил.

Они решили, что Коля поучит приятеля немного, а потом они вместе будут всех гипнотизировать.

— Давай теперь ещё на ком-нибудь попробуем, — предложил Николай.

Из кухни доносился голос Колиной соседки, которая отчитывала своего сына, первоклассника, за то, что он съел полбанки вишнёвого варенья, вместо того чтобы съесть тарелку супу.

— Хорошо бы её усыпить, чтобы она не кричала так, — заметил Генка.

Но Коля сказал, что у их соседки такой характер, что её сам Тартэ не сумел бы усыпить.

— Давай лучше кого-нибудь другого.

Через открытую дверь они увидели Колину бабушку. Она сидела в кресле и латала Колькины физкультурные штаны, которые ему нечаянно порвал пёс Велик. Коля показал на бабушку глазами.

Генка кивнул головой в знак согласия. Они поднялись и подошли к двери. Постояли, тихонько переговариваясь. Вечерело, и в комнате уже становилось сумрачно. Генка хотел повернуть выключатель, но Коля шепнул, что в темноте ещё лучше гипнотизировать. Он стал в дверях сбоку от бабушкиного кресла и зачем-то снова начал водить руками по воздуху.

— Это называется «пассы», — сказал он громким шёпотом.

Генка хотел было спросить, что это означает, но Колька замотал головой — не мешай, мол, — и Генка замолчал.

Поработать Николаю пришлось порядочно. Бабушка положила ещё две огромные заплатки на штаны, потом осмотрела их и, убедившись, что дыр больше нет, воткнула иголку в маленькую подушечку и опустила голову на спинку кресла.

— Засыпает, — шепнул Генка.

Колька, не прерывая своих гипнотических действий, показал приятелю кулак. Генка усомнился, можно ли загипнотизировать человека кулаком. Но, видно, у Николая был большой талант гипнотизёра, потому что вскоре бабушка задремала.

— Ну как? — спросил Колька.

В ответ Генка только крепко пожал ему руку.

Бабушка спала, наверно, целый час, пока не пришла с работы Колина мама. Тогда бабушка очнулась и стала подавать на стол, приговаривая:

— Ох и вздремнула я! К оттепели, видно.

Но ребята только подмигнули друг другу. Они-то знали, что дело совсем не в оттепели.

— Теперь попробую загипнотизировать маму, — шепнул Коля, — а то она сказала, что в субботу не пустит меня в кино, потому что я вчера разобрал будильник. Дурацкий какой-то будильник попался. Я его обратно собрал. Всё точь-в-точь как было, а идти не хочет.

Сели обедать. Генка всё ждал, когда же Николай начнёт проделывать свои пассы. Но Колька, видно, не спешил с гипнозом. Съел тарелку борща и преспокойным образом принялся за второе. Колина мама между тем что-то рассказывала про свою лабораторию, про какую-то конференцию.

— Так вот, мои дорогие! — сказала она, обращаясь к бабушке и Коле. — Завтра утром я уезжаю на целых три дня. И так как отца теперь тоже нет, вы остаётесь вдвоём — старый да малый. Очень прошу вас жить дружно.

Затем она стала говорить, что надо в эти дни не забыть уплатить за телефон, отдать залить Колины галоши и так далее… Вдруг она взглянула на Колю, который, положив на стол вилку, неподвижно сидел над своей тарелкой, и спросила:

— Ты почему, Николай, ничего не ешь и так жалобно смотришь на меня? Я скоро вернусь, не грусти. Слушайся бабушку и хорошо учись. Ты все уроки приготовил? Ну, тогда так и быть, прощаю тебе будильник и разрешаю пойти в кино.

Генка чуть было не подавился котлетой. Теперь уже он не сомневался в том, что его друг — великий гипнотизёр.

Гулять они в этот день не пошли. Сидели и говорили про гипноз. Вот это наука! Ведь можно не только бабушку и маму дома гипнотизировать, а всех, кого пожелаешь: контролёров в кино, например, чтобы пускали без билетов, продавцов в кондитерских, а главное — учителей в школе.

— Ты уроки приготовил? — спросил Коля. Генка кивнул.

— Все? И задачку тоже?

— Да она совсем лёгкая, — сказал Генка. — Давай я тебе объясню.

Задачка и вправду оказалась лёгкой.

— Знаю! Знаю! — закричал Коля, как только Генка сказал первый вопрос. — Сейчас я её запишу. Так. Первое действие — разделить, потом умножить. А теперь — сложить. Вот здорово! Ой, знаешь что? Не так уж часто бывает, чтобы мы с тобой все уроки приготовили, поэтому давай завтра будем гипнотизировать учителей, чтобы вызывали нас. А то чего зря учить. Я как выучу — никогда не спросят. А стоит не выучить — сразу: «Нестеров, отвечай!» Какой завтра первый урок?

— История, — сказал Генка. — Сергей Егорович.

— Ну, вот и хорошо! Пусть спрашивает. А потом, когда спросит, можно будет не учить до конца четверти. А потом опять выучить и немного погипнотизировать его.

Они порешили до поры до времени хранить всё в тайне. Но Генка не удержался и рассказал по секрету Гошке Комаровскому о книге доктора Тартэ и об успехах Николая Нестерова. Намекнул, что и сам он, Генка, тоже подаёт надежды стать гипнотизёром. Гошка хихикал и, конечно, разболтал секрет всему классу. Ребята поглядывали на Кольку недоверчиво. Впрочем, и сам Генка ведь тоже не сразу поверил Николаю, а только тогда, когда своими глазами увидел его могущество.

— Бабушка в два счёта заснула, даже похрапывала… Не верите? Вы убедитесь во всём через три минуты на уроке Сергея Егоровича, — торжественно сказал Генка, когда прозвенел первый звонок.

Уроки истории все любили, потому что Сергей Егорович всегда очень здорово рассказывал. Но зато отвечать ему было нелегко.

«Ну-с, давайте побеседуем», — заявлял обычно ученику Сергей Егорович, потирая руки, словно и вправду предстояла приятная беседа. А потом начинал: какие походы совершил Тутмос III или сколько лет назад царствовал какой-то Хаммурапи.

Генке с Колей не очень нравилось беседовать с Сергеем Егоровичем. Но теперь их не мог испугать никакой Хаммурапи со всеми его завоевательными войнами и драконовскими законами, вырезанными на каменных плитах.

Сергей Егорович между тем поздоровался и потёр руки, обводя взглядом класс.

Генка с Колей так и впились в него глазами. Николай даже сделал под партой несколько гипнотических пассов. Все притихли. А вдруг и вправду Сергей Егорович сейчас заснёт, стоя посреди класса? Интересно, что же, он так с закрытыми глазами и будет спрашивать урок? Вызовет Колю или, в крайнем случае, Генку. Но Сергей Егорович не засыпал. Напротив, вид у него был очень бодрый и весёлый.

— Ну-с, — сказал он, — давайте побеседуем.

По классу пролетел смешливый шепоток. Сергей Егорович поднял голову, и все замолчали.

— Людмила Чирикова! — вызвал Сергей Егорович.

Генка с Колей сразу же потеряли всякий интерес к уроку истории и всё пытались уяснить, почему на Сергея Егоровича не подействовал гипноз.

После звонка ребята окружили приятелей. Гошка Комаровский заметил не без ехидства: